Николай Юрконенко - Белый олень. Часть 2. Стюардесса

В салоне расселись на первых рядах кресел. Алекс несколько минут собирался с мыслями, наконец, заговорил и экипаж услышал невеселую историю, рассказанную ровным бесстрастным голосом, а своим документальным содержанием весьма напоминающее сухую публицистическую статью.

Дед мистера Рассухина по материнской линии, Андрей Дадукалов, был уроженцем Воронежской губернии. Получив высшее образование в ветеринарном институте, он прошел путь от рядового служащего до заведующего лабораторией. Много работал над выведением новых вакцин против чумы животных, принимал непосредственное участие в борьбе с эпидемиями, как на территории России, так и за рубежом, куда его направляло царское правительство. Много лет он прожил в Северном Китае и в Монголии.

В свое время доктор Дадукалов женился на дочери русского полковника, Надежде По'лодовой, в семье родились две девочки: Алла и Галина. Мать мистера Рассухина – Алла. Случилось так, что обе дочери Дадукаловых были отправлены родителями на учебу в Америку, где впоследствии обзавелись семьями и остались жить. Через несколько лет после революции в России Дадукалов, проживающий в то время в Китае, по просьбе Советского правительства вернулся на родину и приступил к прежней работе. Но вскоре был арестован без предъявления каких-либо обвинений. Больше жена его не видела. Она сделала множество запросов в различные советские инстанции, но ответа не получила. И лишь много месяцев спустя, после ареста мужа, ей передали записку, написанную его рукой. Дадукалов сообщал, что тяжело болен, что шансов выжить никаких, в конце записки прощался с семьей и излагал жене свою последнюю волю: любыми путями добиться разрешения на выезд в Америку. Не скоро, но такое разрешение все же было получено, и мать воссоединилась с дочерьми.

Умирая, дочь Дадукалова, Алла, завещала сыну Алексу: как только появится возможность, поехать в Россию и попытаться отыскать хоть какие-то следы ее отца, узнать, что с ним произошло после ареста, в чем его обвиняли, где и когда он закончил свой жизненный путь? А если удастся найти его могилу, то привезти с нее в Америку горсть русской земли.

Сейчас в России перестройка, «железный занавес» поднят и такая возможность появилась. И вот отец и сын, русские американцы, наконец-то на земле, где когда-то жил и трудился их дед и прадед.

Алекс закончил свое повествование, некоторое время в салоне самолета висела гнетущая тишина. Разрушил ее Валерий:

– А имеет ли все это смысл? Что было, то прошло… Искать следы человека, которого вы и в глаза не видели. Для чего? – и осекся, заметив, как перестал жевать и недоуменно воззрился на него синими глазами флегматичный Бретт, как отчужденно замкнулось подвижное лицо Алекса. Ответ Рассухина-старшего заставил второго пилота густо покраснеть:

– Для того, сэр, чтобы помнить его, любить его, гордиться им!

Неловкую ситуацию разрядил Сергей. Посмотрев в иллюминатор, он повернулся к своим:

– Давайте готовиться, ребята, туман, вроде, рассеивается.

Пассажиров привезли минут через пятнадцать. Сергей, раскрыв перед гостями из-за океана дверь в пилотскую кабину, глянул на них с улыбкой:

– Я бы хотел пригласить вас в кабину экипажа.

На что Бретт воскликнул обрадованно:

– Вы есть очень добры, кэптейн, спасибо за приглашение!

На высоте пять тысяч семьсот метров Сергей включил автопилот и повернулся к сидевшему на свободном месте штурмана Алексу:

– Как себя чувствуете?

– О, кей, о, кей! – жизнерадостно жестикулируя, воскликнул американец.

– О, кей! – подтвердил и Бретт, устроившийся в кресле бортрадиста, которого, как штурмана, не было в составе экипажа Сергея. Пилот первого класса, он имел допуск к полетам без этих специалистов.

– Байкал! – Сергей показал пальцем вниз. Отец и сын тотчас приникли к иллюминаторам.

Перламутровая гладь огромного озера-моря, окантованная уже начинающими одеваться в осенний багрянец таежным горами, застыла под самолетом. Воздух сентября был настолько прозрачен, что перед белопенным бурунным треугольником-следом была отчетливо видна черная точка катера.

– Кэптейн, снимать можно? – Бретт просительно смотрел на Сергея.

– Да, – разрешающе кивнул тот, и молодой американец проворно извлек из сумки небольшую кинокамеру «Со'ни». Торопясь, пока лайнер находился над Байкалом, поднес ее к иллюминатору. Отсняв наземный пейзаж, он, с молчаливого согласия командира, повел глазком объектива по кабине, при этом что-то наговаривал во встроенный микрофон, видимо, комментировал полет. Через несколько минут он поманил пальцем Сергея, повернул к нему откидной экран кинокамеры. Тот глянул, увидел самого себя, сидящим за штурвалом, искренне подивился – с таким он еще не сталкивался, съемочная аппаратура подобного типа только-только начинала появляться в России. Внезапная мысль вдруг озарила Сергея. Отстегнув привязанные ремни, он выбрался из кресла, жестом пригласил старшего Рассухина занять командирское место. Тот изумился, но, подавив секундное замешательство, удобно устроился на сидении, положил руки на подлокотники и крепко ухватился за штурвал. Самолет тотчас же стал плавно крениться. Сам того не замечая, американец нажал левой ладонью на клавишу, встроенную в рукоятку штурвала и выключил автопилот. Валерий, внимательно следивший за действиями Алекса, молниеносно выровнял корабль. Бретт навел кинокамеру на отца, сидящего за штурвалом русского самолета.

Думали о подобном гости из далёкой страны, отправляясь на родину своего деда и прадеда? Вряд ли…

– Посматривай! – Сергей глянул на Валерия. – Пусть немного покрутит.

– Понял, командир, – кивнул тот. А Алекс, каким-то непостижимым чутьем, каким-то волевым импульсом, удерживал тяжелый воздушный корабль в горизонтальном полёте, пилотировал упоенно, сосредоточенно, словно только тем и занимался всю свою жизнь, что летал. Какое-то время курс не изменялся ни на градус, и высота почти не «гуляла». Потом самолёт попал в струйное течение воздуха, его затрясло, накренило и новоиспеченный пилот-американец «растерял» всё: и курс, и высоту. Тогда Валерий взял управление на себя, отстабилизировал машину крошечными электрическими рулями-три'ммерами и вновь привёл в действие автопилот. Долго ещё сидел пожилой американец в командирском кресле, озирая с высоты полёта необъятные просторы желтеющей русской тайги.

Сергей занял свое место перед снижением с эшелона. Пролетая над Беклемишевским озером, повернулся к Алексу:

– Моё хобби – рыбалка. Люблю проводить отдых у озера, – он сделал руками характерный жест, словно размахнулся спиннингом.

– И мы проводим отпуск у озера Пирамид в Неваде. Я тоже рыбак, – улыбчиво пояснил американец.