Анна и Сергей Литвиновы - Быстрая и шустрая

С того места, где они находились, начинался длинный пологий спуск. Внизу, далеко на перекрестке, виднелись буквы «М» – метро «Профсоюзная» – и огни светофора. Светофор горел красным. Автомобили табунком столпились перед стоп-линией. В крайнем левом ряду машин, как всегда, торчало больше всего – стремительные легковые иномарки и новенькие «девятки» и «десятки». В крайнем правом ряду, у тротуара, сгрудилась пара-тройка огромных грузовиков. Узкое пространство отделяло их от бордюра и тротуарной ограды.

Женя что есть силы нажала на педаль газа – и покатилась с горы вниз, нацеливаясь в маленькую щель меж грузовиками и бортовым камнем. «Попаду? Врежусь?» – с гибельным восторгом думала она, а крошка «Белка» все разгонялась: семьдесят километров на спидометре, девяносто…

Преследователи на «девятке», кажется, заметили ее. И она боковым зрением увидела: черная машина набирала ход и смещалась в ее сторону, вправо.

Светофор на перекрестке загорелся зеленым. Грузовики через силу принялись трогаться. Женя стремглав летела в узкое пространство между тротуаром и бортом «КамАЗа».

«Девятка» (Женя заметила это в боковое зеркало, затем – в заднее) сместилась в ее ряд и шла сзади, метрах в десяти за «Окой». Женя принялась подтормаживать – как учили, плавно нажимая и тут же отпуская педаль тормоза. Скорость все равно была больше шестидесяти. Женя, наверное, уже не смогла бы затормозить. Или «Ока» попадет в малую щель между грузовиком и тротуарной оградой, или… Или она на всем ходу врежется в зад громадному «КамАЗу». Или в столб. Хотелось изо всех сил зажмуриться. Тридцать метров до грузовика… Пятнадцать… Ну!

Вот и он! Остался – слева! Женя вписалась в узкое пространство, ввинтилась в отверстие, пронеслась в дюйме от камазовского борта.

Сзади нее раздался бешеный скрип тормозов. Женя успела глянуть в зеркало заднего вида. «Девятка» не смогла пролететь вслед за ней в узкую щель. Черная машина изо всех сил тормознула. Ее занесло. «Девятка» едва успела остановиться в полуметре от грузовика.

«Получайте, сволочи!..»

Светофор мигал зеленым. Но Жене надо было проскочить перекресток. Затормозить она бы все равно уже не смогла. «Только б не занесло! – промелькнула мысль. – Только б под колесами не оказалось льда!..» Женя по-прежнему слегка подтормаживала, но скорость «Оки» все равно зашкаливала за пятьдесят. Желтый свет на светофоре!..

«Ока» выскочила на перекресток. Слева – в паре сантиметров – пронесся борт грузовика.

Она увидела, как на светофоре на дальнем углу перекрестка зажегся красный. Наперерез ей с противоположной стороны проспекта двинулись машины – и Женя, заложив крутой вираж, свернула направо. На минуту ей показалось, что колеса у малютки «Белки» отрываются от асфальта. Однако она удержала руль, сумела вписаться в поворот. По широченной дуге, с визгом шин, вырулила направо, на Нахимовский проспект.

«Девятка», зажатая грузовиками, осталась далеко позади, на перекрестке, на зажегшемся красном светофоре…

К универсаму на Новочеремушкинской Женя подъехала с противоположной стороны – и притом опоздала на двадцать минут. Однако, когда она затормозила на узкой улице, Бобров откуда ни возьмись втиснулся на переднее пассажирское сиденье. Она резко тронулась с места. Посадка заняла не больше двадцати секунд. Машина, шедшая сзади, только раз успела желчно мигнуть фарами.

Пару минут ехали молча. Женя повернула с Новочеремушкинской направо, на улицу Наметкина.

– Куда мы едем? – спросила она.

– Ко мне домой, – отвечал Бобров. – Есть одно дело. Важное.

– Давай отложим, – сухо предложила она. – У меня был тяжелый день. – Адреналин в ее крови, выделившийся после опасной гонки с «девяткой», не располагал к вежливости. Она вдруг поймала себя на мысли, что ей хочется оторваться от руля и заехать Боброву кулаком в ухо.

– It`s impossible [23], – сказал Михаил с ужасным акцентом. – Надо это сделать сегодня.

На пересечении с Профсоюзной улицей Женя повернула налево, к выезду из Москвы – в сторону, противоположную той, где она только что, пятнадцать минут назад, ехала. («Будь она проклята, эта Профсоюзная – дьявольская, гоночная улица!») «Ока» влилась в плотный поток машин: припозднившиеся клерки – боссы и трудяги – разъезжались из офисов по своим окраинным многоэтажкам (или подмосковным особнякам).

Пошел снег. Лепил в лобовое стекло, густо усыпал дорогу. Значит, опять за рулем ей ни на секунду не расслабиться. Не дай бог занесет по свежему снежку. Надо аккуратно тормозить и плавно брать с места.

– Кажется, за мной следят, – сказала Женя, ко-гда они остановились на светофоре у метро «Калужская».

– В данную минуту? – спокойно уточнил Михаил.

– Нет. Точнее – не знаю, как в данную минуту … Но – следили. – И Женя рассказала Боброву про «девятку». И про то, как она от нее оторвалась.

– Ты крута-а… – протянул Бобров (то ли с восхищением, то ли – осуждая). – Но зачем опять так рисковать?

– Хочу – и рискую, – холодно ответила Женя. – Жизнь – моя.

Бобров без спроса открыл окно – в кабину ворвался холодный ветер и снежинки. Высунул руку и стал перестраивать правое, ближнее к нему, зеркальце заднего вида – чтобы видеть машины, следующие за ним.

– Не похоже, чтобы за тобой следили, – с сомнением произнес он.

– Я же говорю: я от них только что оторвалась.

– Не в этом дело. Тебя никто не ведет. Иначе мне бы доложили. Тебя наши подстраховывают.

– То есть следите за мной – вы ?! – с вызовом проговорила она. Прошедшая погоня, тяжелая дорога, снег, плюс последнее заявление Боброва сверх меры разозлили ее. – Значит, эта «девятка» была – ваша? Эфэсбэшная?

– Нет, мы так грубо не следим. У нас другие методы.

Бобров оставался невозмутимым и говорил убедительно. Однако Женя отчего-то не поверила ему.

– Но главное, – продолжил он, – тебя не ведет никто из «глобусовцев». А ведь могли бы – после того как ты влезла в дубовский кабинет…

– Ты еще будешь меня укорять в этом!.. – выкрикнула она. Нервы совсем сдали.

– Что сделано – то сделано, – спокойно проговорил Миша. – Но ты попала под подозрение. Слава богу, нам удалось перевести от тебя стрелки…

– Как это, интересно? – по-прежнему с вызовом (но уже успокаиваясь) спросила она.

Бобров помедлил. Снег лепил в лобовое стекло, его слой успел засыпать дорогу. «Ока» еле тащилась в толпе других машин, приближаясь к Кольцевой.

– Мы подстраховали тебя, – объяснил Бобров. – Поэтому в проникновении в кабинет заподозрили другого человека. Из вашего же «Глобуса».

– Как вы это сделали?!

– Тебе не все равно! – с досадой, сквозь зубы проговорил Бобров, отвернувшись от нее.