Анна и Сергей Литвиновы - Солнце светит не всем

Ухожу смиренный перед Богом, людьми и Вами, бесценная Анна Николаевна.

Истинно преданный Вам до гроба

Иван Бологовский.

Рим, 7 января 1838 года.

Аэродром Колосово прекрасно вписался в капитализм. Когда-то, в советские времена, здесь готовили будущих десантников и спортсменов-парашютистов. Аэродром финансировался государством и существовал вполне безбедно. Когда наступила перестройка, начальник аэроклуба, как и все жуки-начальники, сориентировался быстро. Денег «сверху» больше не дают? Будем брать их со спортсменов! И парашютные прыжки стали платными. Спортсмены зароптали, начав разбегаться – лишних денег у них не было, да и сама идея – платить за то, что столько лет было бесплатным, – казалась кощунственной. Начальник никого не удерживал. Он принялся приглашать на аэродром иностранцев. Те были только рады. Платить за прыжок по семь долларов – у них на родине это стоило не меньше двадцати пяти баксов.

Одновременно стало формироваться новое поколение спортсменов – вместо старой гвардии влюбленных в небо на аэродром стали приезжать «жирные коты». Эти готовы были платить за экстремальные развлечения. На аэродроме их стали стричь не медля. Раньше, для того чтобы получить право прыгать с парашютом-«крылом», надо было сделать не меньше шестидесяти прыжков на старом десантном «дубе». Теперь к «крылу» допускали практически сразу же. А после десяти прыжков разрешалось и свободное падение. Все это обходилось прыгунам в астрономические, по понятиям простых людей, суммы – но «фирмачи» и банкиры деньги выкладывали с легкостью.

Аэродром процветал. Вместо оставшихся с советских времен казарм начальник построил две шикарные гостиницы. Из столовки сделали элегантное кафе. Появился бар с бильярдом. «Новые русские» отрывались. Днем прыгали, вечером пили, ночью трахались. Спали до часу. Утренние построения и такие глупости, как спортивный режим и дисциплина, остались в прошлом.

Конечно, не обходилось без эксцессов. Переломанные ноги и руки были в порядке вещей. А три-четыре человека каждый год разбивались насмерть. Раньше такое случалось раз в десять лет. По каждому инциденту в прошлые времена собирали комиссию, расследовали причины, искали и находили виновных. А теперь каждый прыгун подписывал бумагу, что он сам отвечает за себя и к аэроклубу, случись что, претензий не имеет.

Раньше спортсмены тренировались ради побед и репутации в парашютном мире. Новое поколение на спортивные результаты плевало – они уже сделали карьеру, каждый в своей специфической области. Самоутверждаться с помощью парашюта им нужды не было. На аэродром приезжали расслабляться, а не тренироваться. И от начальника требовали все новых и новых развлечений. Он с удовольствием придумывал и организовывал их – что приносило ему немалый доход.

Ночные прыжки. Прыжки с малой высоты. Прыжки на доске – скайсерфинге. Прыжки с большой техники – самолета «Ил-76» и вертолета «Ми-6»… Все острее ощущения. Все веселее игры.

В этом году начальник задумал грандиозный проект – десантирование на Северный полюс. Идею приняли «на ура» – несмотря на то, что эта недельная поездка стоила около трех тысяч долларов. «Подумаешь, три штуки. Зато кайф какой», – говорили богатые парашютисты. Не очень богатые призадумались – деньги, конечно, немалые, но до сентября еще далеко, можно и подкопить. Многие специально сдвинули отпуска на сентябрь. Планировали на пару недель съездить куда-нибудь к морю, а после махнуть на Северный полюс. Это ведь как можно потом расписать, вернувшись в Москву… А жалкие остатки парашютистов старой закалки, которые еще появлялись изредка на аэродроме, гордо заявляли, что в гробу они видали этот полюс. За такие деньги еще и мерзнуть… Но прыгнуть на Северный полюс хотелось всем. Даже Арина, жена начальника, робко спросила мужа: «А я вам там не понадоблюсь? Может, приготовить чего или постирать?»

Самолет из Праги прилетел в Шереметьево-2 в пять пополудни. Пока Таня прошла паспортный контроль и получила багаж, натикало уже почти семь. Ехать домой смысла не было.

Она может позволить себе провести одну ночь в «Новотеле». Все равно завтра в восемь вылетать из Шереметьева. Подумаешь, заплатить за ночку в четырех звездах. Она на такси больше потратит. А теплую одежку и парашют завтра привезет к самолету брат – все равно он эксплуатирует ее квартиру, кормит рыбок и трахается там со своей Сашенькой.

Да, это любопытно – пожить в отеле в родном городе. Почувствовать себя интуристкой.

Из окна ее номера был виден куб Шереметьева-2.

Она дала доллар носильщику и забросила чемоданы в шкаф.

Приняла душ, с удовольствием оглаживая свое молодое упругое тело, и радостно засмеялась. Без сожаления бросила под ноги одно полотенце, другим, махровым, насухо вытерлась. Вот чем хороши гостиницы – никогда не надо думать, кто станет подтирать лужи в ванной.

Таня надела платье прямо на голое тело и спустилась вниз поужинать.

Когда она входила в ресторан, не меньше десяти мужиков сделали на нее стойку. Даже жевать перестали. Ей был приятен эффект, который она производит. Она села, повела плечами. Пяльтесь-пяльтесь – это разрешается, но ни с кем она сегодня не будет. Хорошего понемножку. Вебер так ее за эти две недели затрахал – аж все болит внизу. Объявляется пост – до самого Северного полюса.

До утра надо было как-то скоротать время – ложиться он уже не собирался, – и Игорь отправился в казино. Сегодня в клубе не играли, поэтому придется убивать время здесь. Казино Игорь считал заведением плебейским, предназначенным не для настоящих игроков, а для взбесившихся нуворишей, соривших деньгами, – но что оставалось делать…

Игорь остановил свой ярко-красный «Опель Тигру» у входа в «Византию». Кинул ключи швейцару. «Удачи вам, Игорь Сергеич», – почтительно приложил два пальца к фуражке швейцар, ряженный генералом.

Игорь подошел к кассе. Купил фишку за пятьсот долларов, с золотым тиснением. И отправился в ВИП-зал.

ВИП-зал отгородили от основного помещения казино перегородками. По перегородкам вились лианы. Висела грозная табличка: «Минимальные ставки: рулетка – двадцать пять долларов. Покер – сто, „блэк джек“ – сто».

На входе ему поклонился охранник: «Рады вас видеть, Игорь Сергеич». Еще бы не рады! После каждого выигрыша сотня-другая долларов уходила на чаевые. А выигрывал Игорь чаще, чем проигрывал.

…К концу первого курса ему уже не было равных на факультете (хотя на мехмате учились игроки – будь здоров). Зачастую он прямо из дома ехал в ГЗ – главное здание университета – и просиживал за преферансом в одной из комнат общежития до вечера. А чаше до утра. На лекциях почти не появлялся.