Stasia S. - Утерянная блажь. Книга 7

Кухня Паши

– Паша, я готова поехать, но я не знаю, что делать…

– — Растерялась я, вставая с табуретки, меня неслабо качнуло.

– Что, совсем?

– — Переспросил Паша, подхватывая меня под руки, а Стас и Влад заржали в один голос.

– Пах, а чего ты хотел?

– Её же, говоришь, мама растила в тепличке.

– — Прокомментировал Станислав, и Пашу перекосило.

– Прости…

– — Мне было стыдно почему-то.

– На кой чёрт тебе одежда? – Раздевайся!

– — Скомандовал Павел.

– Прямо так? Мне делать это при них?

– — Оглядела я мужчин.

– Не зли меня, Лера! Они ничего нового для себя не откроют…

– — Сказал он так, что точно бы разозлился, не будь всё по его.

– Всё снимать?

– — Переспросила я…

– Не, ну если ты считаешь, что я Гудини, то польщён.

– — С двояким выражением лица проговорил хозяин положения.

– Мне так стыдно.

– — Промямлила я и стала медленно раздеваться.

Павел тем временем лёг пока ещё в одежде на кровать, на всё той же кухне стояла кровать… Я ещё вскользь тогда подумала, почему Стас не затащил меня на неё совсем недавно.

Паша качал коленом и насвистывал свой любимый мотивчик, а я сняла всё, кроме трусиков, и прикрывала грудь рукой. Мне было неловко, противно оголяться.

– Ты уснула?

– — Спросил Паша неожиданно.

– Нет, просто не знаю, что делать.

– — Честно призналась я.

– Порнушку никогда не смотрела?

– — Удивился он.

– Краем глаза и то случайно.

– — Соврала я.

На самом деле представления я имела, сколько фильмов пересмотрела, но сейчас как будто всё забыла. Мне было не до них. Сердце угрожало взорваться, как воздушный шарик от укола иглой.

Мне хотелось провалиться сквозь землю и чтобы никто меня больше не трогал. Чтобы никогда не знать, что так бывает. В тот момент я подумала: «Мне следовало покончить с собой раньше…»

– Иди ко мне!

– — Скомандовал Паша и похлопал по кровати рядом с собой.

– Каким макаром?

– — Задала я очень глупый вопрос.

– Твою мать, Лерка, я тебя придушу.

– — Нервно посмеялся Паша.

– Не надо душить.

– — Попросила я, заглатывая слова.

Я очень осторожно и очень нерешительно подошла к кровати, соображая на ходу, что мне делать…

Подойдя вплотную к Паше, я решала, как к нему залезть, но в голове всё жестоко перемешалось. Это всё было жутко непонятно – раньше ведь со мной такого никогда не происходило…

Неожиданно мои нелёгкие мысли-думы прервало то, что Паша встал с кровати. Он хлопнул со стола ещё стакан водки и медленно снял олимпийку и футболку через голову, после чего скинул тапки и начал расстёгивать свои брюки…

Только Павел взялся за ремень, как я поняла, в каком я сейчас, наверное, забавном виде. Смотрю как заворожённая на то, как мужик раздевается. По-моему это уже клиника. Внизу живота появился холодок…

– Чего, нравится, как я раздеваюсь?

– — Странно посмотрел на меня Павел.

– Очень…

– — Ляпнула я, и мне стало так стыдно, что аж щёки запылали.

Эти смеялись…, даже Егор, они все смеялись, попивая водочку. Думаю, ночь будет длинной и «весёлой». Я не знаю, мне стало так страшно и стыдно, жуткая смесь, голова закружилась.

Я отвернулась от Павла, а он в это время стянул свои брюки, и то ли вместе с трусами, то ли вовсе их не носил, но на кровать он пошёл голышом. Мне как-то раньше в голову эта деталь не приходила.

Мне было интересно, и я его разглядывала. Его телосложение, его положение на кровати, его выражение лица, и его…

А потом ещё много раз я, восстанавливая события той ночи, почему-то думала, а что было бы, если моим первым был кто-нибудь другой? Но, увы, уже поздно, впрочем, чуть позже узнаем. Тело отличное, накаченное, но вот не Лёша это… Отчего-то подумалось мне.

Паша подозвал меня пальцем, и я как послушная овца – дальше вы знаете…, подошла и не знала, что делать. Я серьёзно растерялась, мне было стыдно от собственной нерасторопности.

Поймите меня правильно, я не была готова к такому сексу сейчас, но мне хотелось сделать это хорошо. Не для себя даже, конечно, только частично для себя, но в первую очередь я думала о Павле.

Я искренне полагала, что если я сделаю ему приятно, то он передумает меня убивать, но, как я уже говорила, я серьёзно ошиблась в морали этого человека.

Ну что же, это урок, болезненный урок, без которого, может быть, не было бы меня настоящей, сейчас, много лет спустя…

– Дай руку…

– — Попросил Паша.

– Зачем?

– — Быстро спросила я.

Я держала руки на груди, стоя попой к тем другим. И мне было весьма неловко касаться Павла в тот момент. Мне не хотелось убирать руки от груди, раскрываться и чтобы они – я судорожно обернулась на кухонный стол – чтобы они выдели меня такой…

Мне было очень противно то, что они увидят меня голой, я чувствовала себя такой потерянной и незащищённой…

Меня трясло от понимания, что я всего лишь игрушка, а не юная девушка перед первым в жизни сексом, если, конечно, можно так назвать то, что они со мной сделали…

– Дай руку!

– — Скомандовал Паша, громче.

Я протянула к нему руку, она почему-то дрожала. У меня зуб на зуб со страху не попадал. Держать грудь одной рукой было неудобно, а ещё очень стыдно от мысли, что они всё увидят, и я чувствовала, как пылают мои щёки.

Кухня Павла

– Что ты хочешь сделать?

– — Мне было интересно.

– Не бойся!

– — Улыбнулся Павел загадочно.

После чего положил мою руку себе на то самое место, он как будто себя гладил, и мне уже даже было интересно. Я сама это начала делать под хохот Стаса, ну чего ему неймётся-то?

Почему ему так нравится издеваться? Мучил меня этот вопрос нешуточно, возможно, потому что от ответа на него зависела моя жизнь…

– Что-то не так?

– — Спросила я, потому что Павел на меня косился.

– Малыш, я не кусаюсь, а он и подавно! Можно посильнее, только в меру…

– — Слегка сжал он мою руку.

– Я догадывалась, что он не кусается.

– — Решила я поумничать, но моё замечание осталось без ответа.

– Залезай ко мне.

– — Попросил мягко Паша.

– Ты чего с ней так возишься?

– — Посмеиваясь, спросил Стас.

Тех же двоих как будто вообще не было, но они довольно неприятно пялились на кровать. Вот, блин, бесплатное кино по заявкам телезрителей. Меня интересовал вопрос: почему Егор приехал сюда? И действительно ли он не знал зачем? – Хорошо, два вопроса.