Валерий Пушной - Тень от загородного дома

Некоторых из тех, кто присутствовал тут, она знала, и ее тоже знали, но Глеб обратил внимание, что вдова явно ощущала себя белой вороной, как бы не в своей тарелке. То ли ее мучило чувство потери мужа, то ли чувство стыда перед погибшим мужем за то, что избавилась от его строения, словно оборвала последнюю нить между ними. То ли чувствовала себя чужой среди всей этой толпы. Но была замкнутой и мало улыбалась. Многие видели это, но никто не пытался привнести в ее настроение позитива. А все потому, что слух о ее причастности к гибели мужа никак не затихал, упорно муссировался шептунами. Красивая молодая женщина. За нею всегда волочился шлейф поклонников. За глаза многие называли их любовниками. Наверное, в этом была доля истины, но, как говорится, в ногах никто свечку не держал. А потому в основном это были сплетни, которые часто прилипают ко многим красивым женщинам. Разносят их, как правило, также женщины, изнывая от зависти, что не за ними волочится этот шлейф обожателей. Но кому что дано, тому дано. А завидовать, да еще на себя примерять чужую участь не только некрасиво, но попросту нелепо. Никому из разносчиков слухов не было доподлинно известно о любовниках вдовы, а посему приходилось всего-навсего толочь воду в ступе. И хотя теперь вдова была свободной женщиной и могла позволить себе все, что хотела, тем не менее молва не успокаивалась и продолжала свою молотьбу, обсасывая старые сплетни и приписывая к ним новые выдумки. Зависть – вещь живучая. А зависть неудачниц в любви – вообще страшная штука. На красивых женщин часто навешивают всех собак. Какими бы красавицы кристальными ни были. Разносчики слухов стараются при этом быть убедительными, повторяя, как мантру, что ниоткуда ничего не берется, что люди зря говорить не станут, что во всяком слушке есть доля правды, что если бы ничего не было, то и молвы бы не было. К женщинам в этом случае часто примыкают мужчины, пытавшиеся подъехать к красавице с вполне определенными намерениями, но получившие по носу от нее. И несут они рефреном грязную сплетню, прикрывая ею свою злость и неудачу. Что касается Глеба, он, смотря на вдову, оценивал ее внешние данные на четверку. Да, она приятной наружности, но в ней нет той неуловимой тонкости, тепла, умиротворения и сногсшибательного очарования, какое он видел в Ольге. У вдовы была другая красота. Она притягивала многих. Но такая красота была не в его вкусе.

Все расселись за столами посреди большой столовой. Кроме столов и стульев, другой мебели еще пока не было. Стены в салатовых тонах. В углу – музыкальный центр, из которого чуть слышно лилась приятная музыка. Мужчина с носом-пипкой покрутился возле него, потыкал пальцами и уселся на свой стул самым последним из гостей. И то после того, как жена недовольно помахала пальцем перед его лицом. И понеслись тосты один за другим. Гости как будто соревновались друг с другом, поздравляя хозяина с покупкой и нахваливая ее. Иван сидел с довольным лицом, растягивал губы до ушей. Вытирал пот с шеи носовым платком, поднимал в ответ свою рюмку и, слегка пригубив, отставлял в сторону. Старался больше не пить, чувствуя свою меру. Его домработница, такой же упитанности, что и хозяин, с бегающими зоркими зелеными глазами, внимательно от двери следила за кушаньями на столе. И когда какие-то блюда пустели, она показывала на них двум помощницам, которые тут же заменяли полными. Впрочем, много есть гости уже не могли. Так, закусывали помаленьку и включались в шумную беседу за столом. Но постепенно застолье стало утихать. Кто-то сделал громче музыку, и гости гурьбой повалили танцевать. В разгар веселья Глеб, танцуя с женой, увидал, как вдова поднялась из-за стола и направилась к выходу. Кто-то из танцующих спросил мимоходом:

– Римма, ты куда?

– Пойду подышу, – тихо улыбнулась она.

Проводив взглядом ее до двери, Корозов заметил, что Млещенко, сидевший за столом, не отрывал глаз от Риммы. После этого прошло несколько минут, и Ольга шепнула Глебу, что она тоже не прочь выйти на воздух. Он кивнул, взял ее под локоть и повел к двери. Они вышли на улицу. Остановились на крыльце. Перед домом по большой площадке, выложенной тротуарной плиткой, задумчиво прохаживалась Римма. По ее виду было понятно, что от веселого торжества она не получала удовольствия. Оно явно утомляло ее. И она с радостью покинула бы всех. Ее останавливала, пожалуй, только тактичность поведения, чтобы не испортить Млещенко праздничного настроения. На улице ей было хорошо. Вверху с бледной дымкой плавали легкие облака. Ветерок чуть касался щек.

Неожиданно Ольга вскрикнула. Она стояла на два шага впереди Глеба, у самых ступеней вниз, и смотрела на Римму. Он в этот миг рассматривал витиеватые металлические ограждения крыльца с красивыми перилами. Вскрик Ольги заставил Глеба оторвать глаза от ограждения и повернуть лицо к ней. Взгляд скользнул поверх головы жены. Глеб увидал, как из кустов с ножом в руке по направлению к Римме большими прыжками бежал парень в зеленой рубашке. Он стремительно приближался к вдове. Нож блестел в руке. Римма была спиной к нему. Ольга замахала руками и закричала, привлекая ее внимание:

– Римма, поберегись! Сзади, сзади, Римма!

Однозначно понимая намерения парня, пытаясь его остановить, Глеб тоже громко крикнул и скатился по ступеням вниз, кидаясь наперерез бегущему:

– Стоять! Назад! Назад!

Но парень легко опережал Корозова. Оглянувшись, Римма увидела парня, увидела нож в руке, но застыла, словно парализованная. Даже не попыталась защититься или позвать на помощь. Просто окаменела в своей неподвижности. Стояла и молчала. Как будто у нее до сознания не доходило, словно она не могла вообразить, что этот нож направлен против нее. И вообще не верила, что ей сейчас что-нибудь угрожало. Точно все казалось нелепостью, дикой игрой, нереальностью и не имело к ней никакого отношения. Нападающий подбежал вплотную к женщине, бросил в лицо какие-то слова, которые Глеб не расслышал. И ударил ножом в живот. Потом выдернул, с удивлением посмотрел на окровавленное лезвие. Замахнулся на приближающегося Корозова. Однако тут же спохватился и метнулся к кустам. Согнувшись пополам, Римма некоторое время стояла в таком положении, удерживаясь на ногах. Перед глазами все стало расплываться. Преследуя парня, Глеб топал за ним, но видел, что догнать не удастся. Тот был верток и подвижен. Нырнул в заросли кустарника без труда, как будто изучил тут каждую ветку. И исчез. Не сумев разглядеть лица парня, Глеб попробовал следом ломиться сквозь кусты. Но, пробежав короткий путь, застопорился в шиповнике и боярышнике. Осмотрелся, не понимая, как теперь выбираться назад. Однако выбрался, исколотый и покорябанный шипами. В тот момент, когда Корозов пустился наперерез парню, Ольга кинулась к двери в дом, распахнула и что есть духу прокричала внутрь:

Читать дальше