Наталия Антонова - Убийственная страсть

– А теперь откройте, пожалуйста, квартиру, – попросил капитан.

– Но… – начал пенсионер.

– Севастьян Павлович, – на этот раз сердито прервала его Ключевская, – принюхайся сам! Из-под двери твоей квартиры несёт скотобойней!

Игнатьев вскинул брови, и присутствующим показалось, что пенсионер сейчас произнесёт возмущённо: «В моём доме попрошу не выражаться». Но он снова только махнул рукой, полез за ключами и открыл дверь. И когда она распахнулась, одуряющий запах хлынул на площадку волной. Даже ко всему привыкшие сотрудники полиции стали прикрывать нос кто чем мог. Жена профессора достала из бюстгальтера надушенный шёлковый платочек и закрыла им почти всё лицо.

– Понятые, – проговорил Турусов, когда опергруппа уже шагнула в квартиру.

Неожиданно для капитана Ключевская подбежала к лестнице и стала подниматься вверх.

– Вы куда, гражданочка?! – крикнул он.

– Я сейчас Даню приведу. Он живёт над квартирой Игнатьева. Будет понятым.

– Двоих достаточно! – попытался остановить её капитан.

– Вы на Изольду посмотрите!

И капитан посмотрел. Изольда Ростиславовна, белая как мел, кажется, собиралась упасть в обморок. Усатый участковый опередил кинувшегося было к ней капитана и подхватил её на руки.

– Куда мне теперь девать дамочку? – растерянно спросил он, держа на руках профессорскую жену.

К этому времени успела вернуться Ключевская.

– За вашей спиной её квартира, дверь открыта, просто толкните её плечом и внесите Изольду.

– А дальше? – спросил участковый.

– Степаныч, да брось ты там её на какую-нибудь мягкую мебель! – выкрикнул кто-то из оперов.

– Понял. Но она вроде без сознания, – с сомнением проговорил жалостливый участковый.

– Полежит и очухается, – сказал капитан. – А если хочешь, вылей на неё стакан!

– Стакан он лучше в себя выльет, – пошутил кто-то.

– Шутники выискались, – прикрикнул капитан, – я имел в виду стакан воды!

Но Степаныч уже скрылся за дверью.

Вслед за Ключевской на лестничную площадку спустился долговязый парень лет двадцати двух или чуть больше.

– Это Даня, – сказала она, – студент-медик. В обморок не упадёт.

– Да уж постараюсь, – невесело улыбнулся парень и представился: – Даниил Александрович Мишин.

– Я бы вам сказал, очень приятно, – пробормотал капитан, – но не при этих обстоятельствах.

– Оно и понятно, – кивнул студент.

Лулу хотела было проскользнуть в квартиру Игнатьева вместе с полицейскими, но вовремя остановилась, вспомнив про свой собачий долг, и поспешила домой приводить в чувство и утешать собственную хозяйку.

Понятых попросили только взглянуть на труп. Ключевская держалась молодцом, Даниил тоже, хотя и побледнел слегка. Оба они ни разу не видели этого человека.

Хозяина квартиры пришлось отпаивать на кухне валерьянкой, он клялся и божился, что впервые видит этого гражданина. Он не отрицал того, что квартиру сдавал. Но приличной женщине-пенсионерке, правда, она сказала, что снимает её для своей племянницы, молодой женщины из маленького городка. Пенсионерка объяснила, что родственница свалилась ей как снег на голову.

– И что? – не сразу понял капитан. – Квартиру-то она зачем сняла?

– Я тоже так же у неё спросил, – ответил, утирая пот со лба, хозяин квартиры. – Она мне ответила, мол, на улицу родню не выгонишь, а жить вместе я не могу.

– Почему же это? – не унимался Турусов.

– Сказала, что привыкла жить одна.

– И вас это не насторожило? – уточнил капитан.

– Нисколько. Мало ли какие у кого в голове тараканы, – уже спокойнее заговорил пенсионер, – если у человека есть лишние деньги, то добро пожаловать. Тем более что она дала задаток и потом платила всегда исправно.

– И долго она снимала у вас квартиру?

– Третий год пошёл.

– А племянницу, которая стала жить в вашей квартире, вы видели?

– Нет, – покачал головой Игнатьев, – зачем мне на неё глядеть. Деньги мне на карточку приходили.

– Ну дела, – раздражённо проговорил капитан. – У вас хоть данные этой пенсионерки есть?

– Конечно! Она предъявила свой паспорт. Всё чин-чинарём.

Турусов вырвал из записной книжки листок, сунул его Игнатьеву под нос.

– Пишите.

– Что писать-то? – удивился Севастьян Павлович.

– Имя, отчество фамилию, телефон, адрес этой самой вашей пенсионерки.

– Да пожалуйста, – сердито ответил мужчина, – Лилия Вадимовна Арефьева она.

– Вы пишите!

– Пишу, – пробурчал Игнатьев и начал писать.

Капитан вышел из кухни. Судмедэксперт уже произвёл первичный осмотр.

– Ну что? – спросил Турусов.

– Зарезали ножом. Вернее, перерезали горло.

По лицу капитана пробежали тени.

– Хочешь посмотреть? – спросил судмедэксперт.

– Нет, я верю тебе на слово, – ответил Турусов быстрее, чем ему хотелось бы. Подходить к полуразложившемуся трупу без острой необходимости ему не хотелось.

Судмедэксперт одарил его снисходительным взглядом.

– И он не сопротивлялся? – спросил капитан.

– Судя по всему, нет.

– То есть не ожидал нападения? Или даже знал убитого?

– Это не моя забота, – ответил судмедэксперт.

– Орудие убийства нашли?

– Никак нет, – ответил один из оперативников.

– Что же, убийца его с собой унёс?

– Не исключено, – ответил криминалист.

И капитан сразу переключился на него:

– И что там у нас с пальчиками?

– Пальчиков хватает.

– Не пропустите ничего.

– Учи учёного, – пробормотал криминалист себе под нос, но так, чтобы капитан услышал. Однако Турусов счёл за лучшее притвориться глухим.

Один из оперативников протянул Турусову паспорт:

– Нашли у убитого в кармане.

Капитан развернул его – Морозов Евгений Юрьевич. Местный. Не женат.

– Чёрт, – вырвалось у капитана, – парню всего тридцать восемь лет.

– Вы поглядите на фото, – посоветовал оперативник, – какой был красавец.

– По трупу этого не скажешь, – обронил Турусов.

– Так он уже дня четыре пролежал как минимум, – предположил оперативник.

– Правда? – обратился капитан к судмедэксперту.

– Что-то около того, – отозвался тот, – но все уточнения после вскрытия.

– И так всегда, – с некоторой грустью констатировал капитан.

– А что ты хотел, – пожал плечами судмедэксперт.

– Чего я хотел, – сыронизировал капитан, – чтобы у него в кармане лежала записка с именем, фамилией и адресом убийцы.

– Или хотя бы визитная карточка преступника, – вздохнул лейтенант Уваров. Парень не так давно был на оперативной работе и всё ещё не мог понять, является ли служба в полиции его призванием. Не то чтобы работа отталкивала его или он боялся трудностей, просто ещё не был уверен в своих силах.

Турусов понимал внутреннее смятение своего сотрудника и при случае его поддерживал. Вот и теперь, едва улыбнувшись краешком рта, он заметил: