Вероника Трифонова - Ограниченная территория

– Ешь уже, умом, – Марго пододвинула к мужу поднос с едой, предварительно убрав с него свои пустые тарелки.

Тот с аппетитом накинулся на предложенный обед.

– Словом, тут всё завораживает. А сколько мы ещё тут не видели! – Тим откусил кусок хлеба и ещё раз оглядел поднос. – А что, пончиков сегодня нет? Жаль.

– Милый, кстати, познакомься. Этот симпатичный парень слева от тебя сегодня любезно согласился составить нам компанию, чему мы очень рады. Его зовут Валентин, и он лаборант в биохимии.

– Можно просто Валя, – пробормотал тот, глядя на Марго с явным расположением. – Признаюсь, я не люблю официальности. И… можно на «ты».

– Тогда хорошо, что ты встретил именно нас! Мы как раз те чуваки, кто тоже их не любит, – подруга помахала ему рукой. – А это, кстати, мой муж, Тим. Такой же инженер, как и я. Почти такой же, – с нажимом произнеся первое слово, Марго перевела взгляд на своего мужа, ожидая реакции, но он, не обращая внимания, увлечённо поглощал борщ, одновременно расправляясь с хлебом.

– А ещё он очень любит поесть, – иронично покачав головой, констатировала Маргарита.

Я рассмеялась.

– О, пирожки, – в подтверждение слов жены заметил Тим контейнер на середине стола. – С чем сегодня? Надеюсь, ты больше не покупала ту дерьмовую начинку возле нашего дома?

– Нет, нет, дорогой. Не повторяю прошлых ошибок. Всё только своё.

– Тогда отлично. Да, Валентин, рад знакомству. Не мог сразу ответить – интенсивно жевал. Рот был забит. Но сейчас всё в порядке, – он протянул Вале руку, и тот её пожал. Другой рукой Тим тут же положил перед ним один из пирожков.

– Кажется, этот с брусникой. Как раз к чаю. Ешь, не стесняйся.

– Он уже съел два с капустой, – гордо похвасталась Марго.

– Спасибо, они очень вкусные, – похвалил её выпечку Валя, отпивая глоток из стакана.

– Так, Валя. А я смотрю, у тебя чай почти закончится. Кать, у тебя тоже! Пойду-ка я вам налью ещё, да и себе заодно.

Собрав наши стаканы, Марго бодро встала со своего места. Наклонившись к Тиму, она порывисто чмокнула его в щёку, после чего удалилась.

– Какая же в этих джинсах у неё классная… кхм, я ем, – увидев, как я корчу гримасы и отчаянно махаю руками, показывая на Валю, Тим вовремя осекся и вместо продолжения фразы зачерпнул ещё ложку картофельное пюре.

Я выдохнула. Позор на этот раз отменяется. Хоть Тим и говорил это, понизив голос, Валя бы мог услышать.Тот продолжал пить чай и делать вид, что ничего не случилось, но всё-таки мне показалось, что глаза его улыбались.

Чтоб не расхохотаться, я сделала глубокий вдох, и принялась допивать из трубочки остатки апельсинового сока в коробке.

– Вот, это вам, – Марго, вернувшись, поставила в центр стола два дымящихся стакана. – Сейчас за своим схожу.

– Стой, не поворачивайся! Дай я хотя бы зажмурюсь. А то во второй раз по мне всё будет заметно. Я же из-за стола так не встану, – сказал Тим.

Смысл дошёл до меня сразу. От смеха я тут же подавилась соком и принялась кашлять.

Марго принялась хлопать меня по спине.

– Валя, не обращай на него внимания. У него иногда просто рот не закрывается, – услышала я сквозь приступы собственного кашля голос подруги.

– А у кого-то, когда надо… (шик, а следом – смешливый хрюк). Да, Валя. Мне определённо не хватает интеллигентности. Но, работая в таком месте, я её со временем приобрету.

– Ха-ха! Очень смешная шутка. Тридцать восемь лет, а ума нет. Горбатого только могила исправит!

– За годы с тобой его значительно прибавилось. Помнишь, я и с травой завязал!

– Опять твои подкаты.

– Крошка, ты когда злишься, такая… офигенная. Катюша, как ты там?

– Вот ведь идиот. Ты почти отправил её на тот свет, а теперь спрашиваешь!

– Да брось. От моих шуток ещё никто не умирал!

Не слушая дальше, что они говорят, я взяла первый попавшийся стакан и осторожно отпила из него. Горячий напиток пролился в горло раскалённой смолой.

– Ох, ничего себе…

Сквозь заложившую уши вату я услышала пиликанье телефона, а следом – звук зуммера. Айфон.

Я автоматически застыла. Нет, это не мой. Да и вообще, мой сейчас в ремонте, а пока я пользуюсь одолженным мне Тимом «Нокиа», у которого другой звук.

Кашлянув ещё пару раз, я вдруг обнаружила вокруг себя тишину. Вытерев застилающие глаза слезы, я увидела, что Марго и Тим, забыв про свою увлекательную беседу, сгрудились за спиной у Вали. Все трое завороженно смотрели на экран его телефона, который тот держал перед собой длинными, тонкими пальцами.

– Эй, вы чего? – спросила я.

Никто не ответил. Они определённо что-то читали: глаза их тревожно скользили то в левую, то в правую сторону от дисплея.

Наконец Валя оторвался от чтения и посмотрел на меня. Лицо его – как, впрочем, и у моих друзей за его спиной, – было серьёзным.

– Котов нашёлся, – объявил он. – Его обнаружили мёртвым в заброшенной хижине в Терехово.

– Зачем он сделал это? – недоуменно протянул Антон.

Дело было в шесть часов вечера перед входом в корпус отдела физиологии и биохимии. Мы с Антоном только что закончили обсуждать смерть Эдика Котова с Гаврилюком и с заведующим лабораторией биохимического анализа, Цихом Андреем Петровичем, и теперь стояли одни. Вокруг нас всюду толпились сотрудники: несмотря на время (почти все в НИИ работают до шести вечера), они вовсе не торопились разъезжаться по домам. По большей части здесь собрались женщины: охая, поправляя свои причёски и белые халаты, они передавали друг другу новость: младший лаборант биохимии сегодня в обед был найден погибшим в старом доме умирающей московской деревни. В глухомани без цивилизации, с видом на «Москву-сити». Именно это место выбрал бедный парень для того, чтобы свести счёты с жизнью.

– Не знаю… – ответила я, наблюдая, как ветерок покачивает листья растущей у крыльца молодой берёзы. Отблески вечернего солнца на окне падали на дерево так, что по нему перебегали золотые блики. – Ты помнишь, как в последний раз мы видели его незадолго до пропажи? Кажется, это было до майских праздников, в пятницу. Разве он выглядел подавленным или каким-то ещё? Лично я ничего не заметила, а ты?

Антон посмотрел куда-то вверх и нахмурился, вспоминая.

– Нет, и я тоже ничего. Мы же в тот день с ними говорили. Мне показалось, он вообще был весёлым. Рассказывал о планах на выходные, смеялся, шутил. Тогда он не был похож на человека, у которого серьёзные проблемы. Потом, конечно, прошло ещё три недели. Может быть, это развивалось у него постепенно?

– За все три недели его никто не видел, – покачала я головой. – Что бы у Эдика ни произошло, это случилось вскоре после того, как мы попрощались.

– Свидетели точно не могут сказать, сколько он там прожил. Тот дом стоит на отшибе. Этот факт значительно сокращал вероятность случайного попадания в поле зрения соседей чего-то происходящего в нем, либо рядом с ним.