Алёна Бессонова - Позабудь вчера… Два детектива под одной обложкой

Исайчев понял, разговор о предстоящем будущем Эльзы воодушевляет Слаповского и поспешил его прервать. Его совсем не интересовало будущее. В настоящем разобраться бы!

– Спасибо, Алексей Иванович, можете идти отдыхать. Если понадобитесь, я вас позову.

Слаповский, покряхтывая, потёр колени, тяжело встал:

– Когда долго сижу – суставы начинают болеть… Разрешите домой позвонить, там волнуются. Вы нас когда отпустите?

Михаил усмехнулся и вновь взял в руки телефон:

– Роман, позови мне Ивана Усачёва. Да, начальника охраны. Прибыл новый повар? Хорошо… – и, обращаясь к Слаповскому, добавил, – через час вас накормят. Роман, выдай Алексею Ивановичу его сотовый телефон, пусть пообщается с родственниками… конечно, потом изъять… конечно, при разговоре присутствовать… – обращаясь к Слаповскому, пояснил, – так положено, Алексей Иванович, идите…

Дождавшись, когда за фигурантом закроется дверь, Исайчев вновь воспользовался телефоном.

– Галина Николаевна, ну что там? Жаль… Но внушает надежду слово «пока». Прошу тебя, сразу позвони, если что найдёшь… да понял-понял… что ж ты так кричишь… Ну, пока, дорогая… Жду!

Михаил откинулся на спинку кресла, вытянул ноги, прикрыл глаза. В голове неожиданно зазвучал густой низковатый голос случайной попутчицы:

Ты здесь?

Прости, задумалась… так, о пустом,

О том, что жёлтые такси, как эти листья,

Что ночью стал казаться стылым дом

И что на скатерть пролит кофе – не отчистить…

Исайчев с грустью посмотрел на телефон и вновь набрал номер, пока шла посылка вызова, подумал: «Хорошо, что есть эта штуковина, можно услышать родное дыхание». Трубка радостно зазвенела голосом жены:

– Скучаешь, Мцыри? Когда домой собираешься? Я борща наварила. Смотри там ничего не ешь – ещё отравят. Полковник Корячок звонил, извинился, что прямо с поезда отправил тебя в резиденцию. Слово с меня взял о неразглашении, – без остановки стрекотала Ольга, – может быть мне приехать? Посмотрю всё свежим взглядом, подскажу чего, а? Тебе ведь нужны дополнительные мозги. Корячок тебя и Ромку не выпустит, пока вы ему злодея не найдёте. Там у тебя Костя из районного убойного, он мужик головастый. Ты его привлекай.

Михаил зажмурился, переступая с пятки на носок, покачиваясь, дожидался паузы, когда можно будет вставить словечко, и, наконец найдя, вскрикнул:

– Погоди, Копилка, не тараторь! Кости здесь уже нет. Он трупы запаковал и повёз к Долженко. Его оперов, вопреки приказу Корячка, я тоже отправил вместе с городскими. Они по усадьбе расползлись, мешали. Ходили тут, голодными желудками урчали.

– Трупы? – изумилась Ольга, – во множественном числе? Откуда? Корячок мне про один труп говорил! У вас там война?

Михаил пожалел, что проговорился раньше времени:

– Мальчика, повара, по голове кто-то шарахнул…

– Повара? Который кофе варил? Убийца подельников устраняет?

– Пока не выяснил, до кофе ещё не добрался… Одного свидетеля пока только допросил. Хочу сказать…

– — Мцыри, ты фигурантов по комнатам запри…

– Уже!

– И осторожно там…

– Я хочу тебе сказать…

– Что ты соскучился?

Исайчев кивнул:

– Это в первую очередь. Приезжать ко мне пока не следует, а вот советы твои нужны. Буду звонить. А сейчас вот что… – и Исайчев подключил диктофон к телефону, – послушай запись. Это допрос одного из фигурантов – Слаповского Алексея Ивановича. Послушай, и скажи навскидку, как тебе человек? Фальшивит или нет и что ты по этому поводу думаешь? Мне нужны независимые впечатления…

* * *

Пока Ольга слушала запись, Михаил делал в блокнот пометки. По щелчку диктофона Исайчев отсоединил устройство:

– Ну? Как тебе?

– Не веришь ему, Мцыри?

– Не очень…

– Правильно. Ты же помнишь свою первую юношескую любовь? В ней максимализма больше, чем чувств. Чувство собственности обострено до предела, а тут аборт от другого человека. Не простил он его ни тогда, ни сейчас. Врёт он! Ты бы забыл, если бы любил?

– Я бы убил!

– В-о-от! – радостно запела Ольга, и Исайчев представил, как в эту секунду она довольно улыбнулась. – Мишка, можно я съезжу к Корячку, поговорю, пусть возьмёт официальным консультантом в это дело. Вспомню, что я ещё и психолог. Диплом пылится… Мне интересно. А?!

– Не ной, Копилка, – с суровыми нотками в голосе ответил Исайчев. – Пока ты мой советник на удалённой дистанции. Думать по делу разрешаю. Не забыла, что ты адвокат? Может, именно тебе придётся защищать убийцу. А ты выведаешь все недочёты следствия и оправдаешь преступника. Нехорошо…

– Выведаю? – в голосе Ольги звучала обида. – В этом случае, Мцыри, я откажусь от защиты. У твоих толстобрюхих свои адвокаты найдутся, подороже меня… Ну что ж, было бы предложено…

– Я же не сказал: вообще не приезжай, – поспешил утешить жену Исайчев. – я сказал: пока не приезжай. Я позову, когда будет надо.

– Правда?! – оживилась Ольга. – Тогда привет, целую! Ой! Забыла рассказать, есть минутка?

– Минутка есть… – согласился Исайчев.

– У меня радость! – зазвенела Ольга. – Я нашла на блошином рынке Константиновский рубль – одна из редчайших российских монет. Изготовлена на Петербургском монетном дворе в небольшом количестве во время декабрьского междуцарствия 1825 года. Это тогда, когда в Таганроге умирает император Александр I и все думают, что на престол войдёт Константин Павлович – средний брат. Их младшенький, Николай, уже через час после смерти старшего принёс присягу Константину, но только мать и ещё несколько человек знали, что Константин отрёкся от престола за три года до этого события. Почему ты, Мишка, не задался вопросом: почему именно Слаповский был приглашён на важное и делаю акцент личное собрание? Мне кажется это странным, подумай, Мцыри, пока…

– Погоди… погоди… – закричал Михаил, но трубка уже ныла голосом «отбоя». – При чём здесь «константиновский рубль»? Ты думаешь Слаповский, докладывая о других, пытается представить обстоятельства в ином свете? Прожектор осветил то, на что не стоит обращать внимание? Спасибо! Учту!

Однако всё это Исайчев проговорил в уже заунывно ноющую трубку.

После разговора с Ольгой, в ожидании Ивана Усачева Михаил загрустил – он уже целую неделю не видел жену и дочку. И сегодня не смог попасть домой. На какое время затянется расследование, Михаил предположить не мог. Но точно знал – Шеф его отсюда не выпустит без результата. Сейчас, как никогда, Михаилу не хватало внимательного и цепкого ума жены. Оля за годы их супружества много раз указывала Исайчеву на такие детали, которые впоследствии помогали ему поставить точку в запутанном расследовании. Поздняя встреча с Ольгой, на рубеже тридцати пяти лет, была для него счастьем – долгожданным и нечаянно обретённым. Их знакомство произошло у Оли в кабинете, куда его привело неясное, почти бездоказательное дело. Они тогда не успели договорить, Ольгу срочно вызвали клиенты, и по обоюдному согласию решено было перенести разговор на вечер, но не в кабинет, а в кафе – продолжить беседу за чашечкой горячего шоколада.