Иосиф Дайчман - Моссад - Первые полвека

В следующей встрече, в "Маунт Кения сафари клаб", принадлежавшем Кашоги, принимали участие, помимо упомянутой троицы и моссадовца Дэвида Кемчи, Шарон со своей женой Лили, президент Судана Нимейри и начальник его разведки Абу Таеб.

Нимейри, по словам Шарона - "хорошо информированный и проницательный", - действительно шел на сотрудничество с Израилем и поддержал план превращения Судана в базу и арсенал для "специальных проектов", прежде всего иранской операции. Нимейри, скорее всего, исходил из интересов Судана и лично своих: операция предполагала большие деньги (Саудовская Аравия была готова выделить для этого 800 млн. долларов), создание больших арсеналов оружия, включая танки, самолеты и ракеты, формирование наемной армии, которой, естественно, необходимо снабжение и обслуживание - короче, все сулило выгоду. Поддержка режима Нимейри в Судане была связана ещё и с враждебностью Израиля к Ливии. В то время разгорелся конфликт между Чадом и Ливией; Нимейри помогал прозападному президенту Чада Хиссейну Хабре, а Каддафи поддерживал антиправительственных повстанцев. США и Франция (Чад бывшая французская колония), также были на стороне Хабре. Все, что шло во вред Каддафи, который поддерживал наиболее радикальные и фанатичные группировки в Европе и арабском мире, считалось полезным для США и Израиля. Генерал Тамир в ноябре 1982 года вылетел в Париж для встречи с представителем Чада. Спустя две недели Тамир в гражданской одежде через Париж вылетел в Нджамену для окончательного согласования деталей тайного соглашения Чада с Израилем. Стороны договорились, что Израиль пришлет военных советников для оказания помощи вооруженным силам Чада в гражданской войне и противостоянии с Ливией. Шарон, который совершал поездку по странам Африки, передал Чаду груз стрелкового оружия из Израиля. Вскоре в Нджамену прибыло 15 советников из уже находящегося в Заире израильского контингента. Аналитики "Моссада" забили тревогу. Направлять военный персонал в страны с неустойчивыми режимами, где в любой момент повстанцы могут одержать верх, огромный риск; кроме того, при агрессии Ливии военные советники в Чаде могли попасть в плен к ливийцам. Премьер-министр согласился с этими доводами. Военные советники были срочно отозваны...

"Моссад" потребовал подробную информацию о встрече на ранчо Кашоги и получил её от Девида Кемчи.

Ицхаку Хофи, естественно, не понравилось ни то, что его отстранили от встречи с Нимейри, ни то, что по линии минобороны начали крупномасштабную тайную операцию без участия не только "Моссада", но и "Амана", - а аналитики обеих разведслужб всегда с недоверием относились к Аднану Кашоги. Аналитики "Моссада" давно пришли к однозначному выводу о том, что в политическом плане время "беби-шаха" и его генералов прошло. Операция вторжения в Иран небольшими силами, предпринятая в то время, когда он успешно противостоял огромной армии Ирака, имела очень мало шансов на успех и могла привести только к серьезным потерям и разоблачению как международного заговора, так и заговорщиков. Кроме того, аналитики "Моссада" смогли представить правительству четкую аргументацию отсутствия реальной необходимости "суданского арсенала", - действительные интересы и возможности Израиля не требовали рисковать ни жизнями свих граждан, ни деньгами и престижем государства ради сомнительных операций в далеких странах.

Бегин, с подачи Хофи и поддержавшего эту позицию министра иностранных дел Шамира, заявил Шарону, что ему нужны более серьезные доказательства того, что переворот в Иране может увенчаться успехом, - а тем временем Хофи тайно отправил одного из своих заместителей в Марокко для встречи с "беби-шахом". Там представитель "Моссада" заявил принцу: "Я уполномочен высшим руководством Израиля сообщить вам, что израильтяне, с которыми вы встречались, не являются нашими официальными представителями. От них у вас будут одни неприятности. Пожалуйста, в будущем поддерживайте прямой контакт с нами, хотя сам по себе "суданский проект" нас не интересует".

Вторжение в Ливан.

Другая из "Шароновских авантюр" началась в средине семидесятых, обернулась четвертьвековым кровопролитием для многих стран и заинтересованных сторон, серьезно изменило всю ситуацию на Ближнем Востоке и принесла, по мнению многих наблюдателей, прямо противоположные тем, ради которых она затевалась, результаты для Израиля. Речь идет о вводе израильских войск в Ливан.

В шестидесятых годах, как бы в продолжение политики "периферийных союзов", "Моссад" и "Аман" поддерживали тесные контакты с фалангистами формированиями христианской милиции Ливана. К 1974 году ситуация в этой небольшой стране, где проживали несколько национальных и религиозных групп (христиане разных конфессий, мусульмане сунниты и шииты), заметно осложнилось. Христианские лидеры почувствовали, что теряют доминирующее положение в стране: соперники сформировали коалицию, в которую вошли, кроме местных партий и организаций, палестинцы, нашедшие убежище в Ливане. Христиане решительно отказывались от любых реформ системы власти; назревал конфликт, который грозил вскоре перерасти в гражданскую войну; соотношение сил было весьма неопределенным. Победа радикально-исламской коалиции - один из весьма вероятных исходов, - не устраивала "умеренных". Король соседней Иордании Хусейн убедил христианских лидеров Камилля Шамуна и Пьера Джемаеля вступить в контакт с Израилем; переговоры с ними вел сам премьер-министр Ицхак Рабин. Было достигнуто несколько тайных договоренностей - и тут в 1975-76 годах в Ливане вспыхнула гражданская война. Один из красивейших городов мира, Бейрут, был опустошен и разрушен.

Настоящей победы не одержал никто. Страна оказалась расчлененной на зоны влияния и понесла тяжелейшие потери. Израиль поддерживал, в том числе поставками оружия, фалангистов; в порядке "партнерства" "Моссад" получил разрешение на открытие ещё одной своей ливанской резидентуры, оснащенной мощным радиопередатчиком, расположенным в порту Джуней. В дополнение к разведчикам в Джуней были направлены армейские офицеры, которые помогали фалангистам Джемаеля.

В подготовке боевиков-фалангистов из Северного Ливана принимали участие инструкторы израильской армии, а также "Моссада" и "Шин Бет". Фалангисты также создали с помощью Израиля свои собственные службы безопасности и разведки, которые возглавил Илиэ Хобейка.

Одновременно израильтяне создали свою собственную милицию на юге Ливана, которая должна была противостоять влиянию ООП в этом регионе и защищать северную границу Израиля. Это формирование, в котором господствовали христиане из района Марджаюна, получило название Армии Южного Ливана. Ее бойцы были одеты в израильскую военную форму, на автомашинах и танках этой армии сохранялись надписи, сделанные на иврите. За подготовку и боевое оснащение этой армии отвечал "Аман". Кроме успешной работы по формированию южноливанской милиции, разведке удалось создать на этих территориях разветвленную сеть осведомителей, которые оказывали существенную помощь в предупреждении акций палестинских террористов. Тем не менее до 1981 года отношения с фалангистами строились по принципу "мы помогали им помогать себе". Фалангисты знали: Израиль не будет воевать за них. Аналитики "Амана" сообщали, что полученное фалангистами от Израиля оружие нередко оказывалось у палестинцев. Некоторые христианские лидеры вели подпольную торговлю оружием и наркотиками. "Аман" также выступал против военных операций, которые могли привести израильскую армию в прямое соприкосновение с сирийскими силами в Ливане. Тем не менее Бегин приказал расширить и углубить контакты с фалангистами.