Лео Перуц - Прыжок в неизвестное [Свобода]

Так как ему только два раза удалось немного закусить в течение дня, да и то впопыхах и со стесненным чувством, что за ним наблюдают, то теперь он ел с аппетитом, и успех его опыта чрезвычайно радовал его. Когда Элли сунула ему папиросу в рот, у него стало совсем хорошо на душе. Он был завзятым курильщиком, и невозможность курить была для него весь день большим лишением.

— Вам больно? — спросила Элли.

— О да, — сказал он.

У него болели запястья рук. Стальные кольца, по-видимому, натерли их. Чувствовал он также жжение и колотье в опухших пальцах, словно множество иголок в них копошилось. Ноющая боль передавалась из верхней части руки в плечо.

Анни и Вики подошли ближе и участливо смотрели на Дембу. Горничная, убирая со стола, тоже сострадательно поглядывала на его перевязанную руку.

Анни приблизила к повязке свои очки.

— Это не ожоги, — сказала она вдруг.

Демба выронил изо рта папиросу, и лицо у него перекосилось, словно муха залетела в глаз.

— Меня вы не проведете, — сказала Анни и поправила на носу очки.

Демба взглянул на дверь и рассчитал, что в случае крайней необходимости может в два прыжка очутиться на лестнице.

— Вы дрались на дуэли, — уверенно заявила Анни.

— Ах вот что!-сказал Демба с заметным облегчением.

— Права я или не права? — спросила Анни. — Вы мне сказок не рассказывайте. Мой брат в корпорации Алемания.

Но вы ошибаетесь. Право же, это ожоги, — уверял Демба.

Может быть, пальцы в самом деле обожжены, — иронически заметила Вики.

Прима или терция? — спросила Элли с видом знатока фехтовального искусства.

Секста, — пошутил Демба.

— Вот вы и сами признались! — закричали все трое в один голос.

Да нет же! — сказал Демба. — Это всего лишь ожоги. Я стал жертвою легкомысленного товарища.

Он блондин или брюнет? — поинтересовалась Вики.

— Кто? Микш?

— Ваш легкомысленный товарищ.

Все трое расхохотались.

— Он стар или молод, ваш легкомысленный товарищ? — спросила Элли. — Расскажите все по порядку, господин Демба, начинайте. Мы слушаем вас. Итак: вот тут стою я и держу рапиру…

Демба нашел, что его особою интересуются больше, чем следует. Он попытался поэтому перевести разговор на тему о дуэли вообще. Вики заявила, что дуэль с точки зрения человека двадцатого столетия является совершенно бессмысленным инструментом. Элли с этим согласилась, однако заметила, что на мензуры следует смотреть как на спорт и что в этом смысле они отвечают своему назначению. Анни рассказала довольно длинную историю про одного знакомого, который за один день сразил трех противников, и дала понять, что она сама была невинной причиною этого дела. Она назвала имя этого смелого борца и поинтересовалась, знает ли его Демба.

Демба не слушал. С помощью Элли он опорожнил тарелку с тартинками, и под конец ему попался бутерброд с обильно наперченным мясом. После этого он вдруг почувствовал сильную жажду. Воспользовавшись тем, что внимание всех трех девиц было отвлечено веером с бесчисленными подписями, посвящениями и стихами, который показывала Элли подругам, он стал осторожно подбираться руками к стакану с водой. Но в этот миг распахнулась дверь и в комнату вошел сенбернар, отряхая свою вымокшую под дождем шкуру, и был встречен бурными приветствиями Анни, Вики и Элли. Следом за ним появилась горничная и сообщила господину Дембе, что барыня вернулась домой.

Фрау Бекер была дамою с ярко выраженным пристрастием к благотворительности. Она участвовала в различных обществах, в некоторых — в качестве председательницы, собирала у себя несколько раз ежемесячно много дам на комитетские заседания и совещания и имела обыкновение с каждой своей прогулки возвращаться домой с маленькими уличными разносчиками, которых сначала приводила в смятение основательно производимой чисткою, а потом отчасти за нее вознаграждала кофеем, фруктами и булочками. Сегодня тоже стояли в передней возле двери два малыша с испуганными лицами. Свой товар — шнурки для ботинок и английские пластыри — они еще держали в руках. Третьего ребенка в этот миг подвергали, по-видимому, мытью, так как из кухни доносились пронзительные крики и громкая брань кухарки.

Фрау Бекер уже переоделась, сидела у себя в комнате и пила чай, когда к ней вошел Демба.

— Что же это такое! — воскликнула маленькая вертлявая дама. — Горничная мне уже рассказывала. Как же это с вами произошло?

— Маленький несчастный случай, фрау Бекер, больше ничего.

Демба рассказал свой роман о свече и горящих оконных занавесках, присочинил еще несколько треснувших от жара стекол и подробно описал один соломенный стул, также пострадавший от огня. Он подумывал также о том, чтобы ввести в рассказ канарейку, которую с опасностью для жизни вынес из пламени вместе с клеткою, но в конце концов отказался от этой мысли, дабы не придать своей повести сентиментального и романтического оттенка.*

— Подумать только, как могут быть неосторожны люди, — сказала фрау Бекер. — Благодарите Бога, что так благополучно отделались. Покажите-ка свою руку. Это было Дембе не по душе. Недоверчиво высунул он наполовину руку из-под накидки.

Докторша в отчаянии всплеснула руками.

Да разве это повязка? — воскликнула она. — Не может быть, чтобы это сделал врач!

— Мой сожитель забинтовал мне руку. Он учится медицине.

Демба с досадою убеждался, что его идея совсем не так удачна. Теперь весь свет интересовался исключительно его руками, а ведь он хотел предоставить им известный покой и тихое уединение.

— Вот что я вам скажу. Отправляйтесь сейчас же к моему мужу, и пусть он вам сделает приличную повязку, — решила фрау Бекер.

Демба побледнел как воск.

Это невозможно, — пролепетал он, — не могу же я…

— Вы не уверены, что мой муж это сделает лучше вашего товарища?

Демба ерзал на стуле.

— Конечно, уверен, — сказал он, — я только не хотел бы отнимать время у вашего супруга.

— Ах, какие пустяки! — перебила его докторша. — Муж справится с этим в две минуты. Он сейчас вас примет.

Она взяла трубку домашнего телефона, соединявшего ее комнату с кабинетом мужа и кухней.

— Рудольф! — сказала она. — Сейчас я посылаю к тебе господина Дембу. Пожалуйста, прими его вне очереди. Он обжег себе руки… Да… Так он сейчас придет.

Она повесила трубку.

— Идите же, господин Демба.

— Я, в сущности, пришел только для того… — Демба глотал слюну, подыскивая выражения. — Я хотел спросить вас, фрау Бекер, хотя сегодня еще не первое число: не могу ли я сегодня получить свое жалованье за месяц, потому что, видите ли…

Он смущенно замолчал. Фрау Бекер на мгновение задумалась, потом опять схватилась за трубку:

— Послушай, Рудольф! Заплати, пожалуйста, господину Дембе его месячное жалованье, когда он придет. Восемьдесят крон. Будь так добр. Хорошо? Мое портмоне сейчас не при мне.