Михаил Михеев - Не надо было вмешиваться

Ну, раз человек не хочет говорить по-хорошему, можно поговорить и по-плохому. Травматический пистолет легко, будто сам прыгнул в руку. Банг! Банг! Банг! Звук был хлесткий, звонкий, эхом прокатившийся в узком пространстве между гаражами и завязший в снегу. Мужик взвыл и выронил нож. Ну да, по пальцам – это больно, возможно, даже переломы заимел. Две другие пули пошли в корпус, но вряд ли причинили сколь-либо заметный вред – все же по случаю зимнего времени на мужике был короткий, но плотный полушубок. Однако, пока он тряс рукой, Игорь, не теряя времени даром, быстро шагнул вперед и с чувством пнул его в пах.

Говорят, если разбить яйцо, то убить можно не только Кощея. Ушибленный, скорее всего, остался при своем достоинстве, но ощущения у него, похоже, были неприятными. Иначе зачем, спрашивается, выпучивать глаза, со свистом, больше похожим на шипение ушибленного кота, втягивать ртом воздух и складываться пополам? Игорь же, секунду подумав, ударил ногой еще раз, на сей раз в лицо – чтоб, значит, распрямился. Тяжелые зимние ботинки на толстой, твердой, как камень, подошве являются очень хорошим разгибающим инструментом. Во всяком случае, на сей раз получилось великолепно – мужик аж подлетел, теряя зубы, в шикарном пируэте и с размаху брякнулся в сугроб.

По рыцарским канонам, а также согласно тому, что показывают в многочисленных сериалах, следовало вязать злодея, а потом вызывать полицию. Увы, ни того, ни другого Игорь делать не собирался: согласно тем же сериалам, все менты, или, во всяком случае, немалая их часть, куплены мафией на корню, и раз так, злодей, в конце концов, останется на свободе, а пострадает как раз герой. Или от самих ментов, когда его посадят, обвинив в чем-нибудь и прицепив к делу все скопившиеся «висяки», или подельники этого козла прирежут в подворотне… Разумеется, не все в жизни так мрачно, умом Игорь прекрасно это понимал, но стереотипы, вбитые телевизором и кое-каким жизненным опытом, требовали держаться от всего этого подальше. В общем, Игорь испугался, даже хмель в страхе вылетел из организма и куда-то торопливо упорхал. Именно поэтому вместо того, чтобы поступить, как полагается, Игорь сделал то, чего требовал инстинкт, – с чувством врезал упавшему по ребрам, заставив его болезненно охнуть. Судя по вялой реакции, непосредственной опасности сейчас не ожидалось, а после того, как на третий пинок реакции не последовало вовсе, Игорь заключил, что на ближайшее время он от угрозы со стороны извращенца будет избавлен.

– У, Микки-Маус хренов, – пробормотал он в пространство.

Напряжение медленно отступало, и под влиянием впрыснутого в кровь адреналина начали включаться мозги. Нагнувшись, он попытался нащупать пульс, но то ли пальцы замерзли и ничего не чувствовали, то ли пульса не наблюдалось.

– И что мне теперь делать?

Следующие несколько секунд разум боролся в нем с инстинктом. Первый говорил: сдавайся, глядишь, обойдется, второй же отчаянно требовал бежать прочь и спрятаться как можно лучше. Вдруг повезет и не найдут? При этом здравый смысл утверждал, что спрятаться прямо сейчас шансы есть, а вот потом… Потом как минимум затаскают по кабинетам, и даже если повезет, то все равно слушок пойдет нехороший. Как там у классика? Или он шинель украл, или у него, но в чем-то таком он был замешан? Нет уж, надо делать ноги.

И в тот момент, когда ноги уже сделали первые шаги в направлении знакомого прохода между гаражами, вмешался третий фактор. Ребенок, брошенный маньяком, зашевелился и издал странный горловой звук, более всего похожий на что-то среднее между плачем и тошнотой. Дальше Игорь действовал на автопилоте, одним движением подхватив ребенка, оказавшегося неожиданно тяжелым, закинув его на плечо и бросившись прочь.

Соображать он начал уже перед самым домом и тогда же понял, какую глупость совершил, но отступать было уже поздно. Единственным светлым пятном во всей истории было то, что во дворе никого не обнаружилось. Ну, как раз тут ничего удивительного: время не то чтобы позднее, но собачники частью уже выгуляли своих питомцев, частью еще не выходили – попал, что называется, в паузу. Да и недолго они в такую погоду гуляют, большинство домашних собак морозы не любит. Большая часть магазинов давно закрыты, круглосуточных в их дворе, состоящем, говоря по чести, из одного дома и неухоженного участка земли при нем, не наблюдается. Ну и детей тоже нет. Игорь даже вздохнул с некоторой легкой ностальгией: лет пятнадцать назад он вечерами пропадал во дворе, с товарищами, а нынешние дети сидят по домам, за компьютерами. А их родители, соответственно, перед телевизорами – вон, сколько окон горит. С точки зрения нормального физического развития это, наверное, хуже, но в его нынешней ситуации выглядело одним большим жирным плюсом.

Быстрым шагом, инстинктивно держась самых темных участков, Игорь направился к своему подъезду. Хорошо еще, он находился с краю, а фонари, по обыкновению, не горели. Надо сказать, проблем не возникло. Теперь оставалось столь же незаметно подняться в свою квартиру на девятый этаж, и это было уже сложнее. Дело в том, что квартиру здесь он купил сравнительно недавно. Очень, на его взгляд, удачно получилось, даже в ипотеку, с которой на Руси, по слухам, началось когда-то крепостное право, влезать не пришлось. Просто подвернулась удачная халтура, и заплатили тогда ему очень неплохо. А тут как раз квартиру в этом доме продавали, и, в связи с удаленностью от центра и неудобным, как считалось, верхним этажом, задешево. Относительная дешевизна была, конечно, однако денег с той халтуры, плюс небольших, ранее сделанных накоплений, плюс небольшой помощи от родителей, совсем впритирку, но хватило, да и девятый этаж Игоря совершенно не смущал. Зато по голове ходить не будут, здраво рассудил он тогда. К тому же крыша не текла, да и то, что лифт доезжал только до восьмого этажа, а дальше надо было идти пешком, для молодого и вполне еще крепкого человека особой проблемой не являлось. Словом, купил. Правда, въехал только через полгода: вначале пришлось делать капитальный ремонт, включая смену полов. А то прежние хозяева держали двух кошек, и в результате по всей квартире стоял мерзкий и нереально стойкий запах звериной мочи. Да и доски пола от нее прогнили мало не насквозь. Пришлось еще поднакопить, чуток занять, нанять мастеров, да не каких-то молдаван-таджиков, а нормальных, местных, и только после того, как они привели новое жилище в порядок, заселяться.

Обратной стороной вопроса был тот факт, что большая часть народу в подъезде жила здесь чуть ли не с момента строительства дома. В их мирок-междусобойчик с давно и качественно сложившимися отношениями Игорь не вписывался категорически. Во-первых, он был чужаком. Во-вторых, ему было категорически наплевать на местные традиции и, к примеру, болтать ни о чем с бабкой-маразматичкой, живущей на первом этаже, не был согласен ни за какие коврижки. Его время, как он сам считал, стоило слишком дорого для того, чтобы тратить его на выслушивание чьего-то бреда. И пускай обижается хоть до второго пришествия – ему-то до этого какое дело? И с алкашами у подъезда он «за жизнь» языком трепать не собирался. А с еще одной соседкой, хамоватой бабой, раньше, еще при Союзе, работавшей в продуктовом магазине, он даже не здоровался. Принципиально. И плевать, что кому-то это не нравилось. В-третьих, у живущих относительно небогато соседей он заработал стойкую репутацию буржуя. Потому что не экономил на еде и одежде. Потому что не сам клеил обои, а нанимал людей, и ремонт, Игорь этого не скрывал, был дорогим. Потому что ездил не на потрепанной жизнью и отечественными дорогами «ладе», а на вполне приличной «киа», да не обычной, а стремительно входящем в моду кроссовере. И никому не было дела до того, что ради этих благ Игорь пахал как проклятый, а не дул по вечерам пиво и не стучал костяшками домино. Да что там, по вечерам ему частенько на телевизор сил не хватало… Однако местным долбодятлам всего этого не объяснишь, и в результате отношения между ним и соседями находились в состоянии вялотекущего конфликта. Он их не замечал, они ему вслед кривились. Хорошо еще, до открытого противостояния дело так и не дошло. Но сейчас эта ситуация, обычно ничуть не беспокоившая Игоря, могла выйти боком: увидят соседи, с чем он идет, живо участковому настучат, а со Степанычем, крепким и битым жизнью мужиком с орденом за чеченскую войну и погонами лейтенанта на плечах, он конфликтовать не хотел.