Павел Астахов - Шок-школа

Но Сенька уже разогнался, как паровоз, и остановить его было невозможно.

Он ударил в воображаемый медный таз и вскричал: «Кара-барас!» так, что загудело даже в коридоре.

– И сейчас же щетки, щетки затрещали, как трещотки – «Как ТРИ щетки, три в одном, понятно?» – деловитой скороговоркой пояснил юный артист оригинального жанра в сценическом режиме «реплика в сторону».

На талантливо изображенных трещотках у «Ленина»-логопеда взгляд сделался завороженным, почти влюбленным.

У завуча «Энгельса» дрогнуло и потекло, казалось бы, крепко бронированное ботоксом лицо.

Сенька был в ударе.

Декламируя и жестикулируя, он успевал пояснять, что мочалками его мама называет невоспитанных соседок-малолеток, а Крокодилом в их доме кличут зубастого питбуля соседей со второго этажа.

Он продемонстрировал триумвирату нарисованное гуталином на запястье пятно и поведал ему – да, да, только ему и еще полусотне ошеломленных происходящим зрителей в коридоре, – что это обладающий волшебной силой тайный знак секретного мойдодырского сообщества. Стоит только потереть его – и из маминой из спальни сразу же выскочит, как дядя Костя в прошлое воскресенье, сам Додырчик!

– А хотите, я его вызову прямо сейчас? – занеся послюнявленный палец над пятном, в звенящей тишине спросил верный друг, поклонник и соратник начальника умывальников и командира мочалок Арсений Кузнецов.

– Дядю Костю? – обморочным голосом переспросила дама-психолог, непрофессионально упустившая нить сюжета.

– Да, только старлея Таганцева нам тут не хватало, – мужественно борясь с подступающим истерическим смехом, пробормотала Натка и осторожно побилась головой о дверной косяк.

Получилось слишком громко.

– Закройте дверь! – очнувшись, рявкнула из кабинета дама-логопед.

Натка поспешно выполнила категорическое требование.

– Ну вот, – огорчилась чья-то мамочка, стройная, в элегантном костюме палевого цвета. – Теперь мы не узнаем, чем все закончилось…

– Вы разве не читали «Мойдодыра»? – высокомерно удивилась другая мадам, в лимонном. – Как можно, это же вечная детская классика! Моя Анжелочка перечитала всего Чуковского еще в четыре года!

Присутствующие заволновались.

Тема правильной и своевременной подготовки к школе, усиленного и скоростного развития детского интеллекта и неустанного поиска творческих способностей ребенка для данной аудитории была крайне актуальна.

– Маленький герой «Мойдодыра» в итоге стал ярым приверженцем гигиенических процедур, – авторитетно добавила высокомерная мамочка в лимонном.

– Меня вообще-то интересует судьба совсем другого маленького героя, – сказала мамочка в палевом, и Натка взглянула на нее с благодарностью.

Дверь задергалась, выражая желание открыться. Натка отлепила от нее плечо, сдвинулась в сторону, и в коридор неторопливо и важно – совсем не в духе своего порывистого кумира – Мойдодыра – выступил юный герой Сенька.

– Ну? Как?! – дружно выдохнули в коридоре.

– А какие варианты? – Арсений Кузнецов продолжал демонстрировать яркую индивидуальность. – Все супер!

– Ур-р-ра-а-а! – завопила Натка, сгребла сына в охапку да так и потащила по коридору к выходу.

Трехчасовая пытка вступительными экзаменами отняла у нее, наверное, целый год жизни.

Странно, что она еще тогда не подумала – а сколько же отнимут годы обучения в этой школе?

– Лена-а-а! Гуляем!

Натка ворвалась в квартиру как ураган, подхватила меня, выронила – я все же потяжелее, чем девочка Элли, даже если вместе с собачкой, – и закружилась сама. Широкая юбка василькового платья надулась и развернулась ярким цветком.

– Ур-ра! Кузнецовы рулят!

– Да? Чем конкретно? – уточнила я не без опаски, прикрывая собой трюмо, с которого буйная васильковая юбка запросто могла смести всю мою косметику.

Не то чтобы там имелось что-то особенно редкое или дорогое, просто мне неохота было выискивать потом увертливые мелкие тюбики по углам прихожей.

– Мам, уже можно? – послышалось из-за двери, которую ураган по имени Натка оставил приоткрытой.

– Сеня? – Я узнала голос племянника, открыла дверь шире и выглянула на лестничную площадку. – Ого! Да мы гуляем!

– А я тебе что говорю!

Натка отпихнула меня и метнулась из квартиры, но тут же влетела обратно, приплясывая и пятясь. На ходу она торжественно возвестила:

– Арсений! Давай! – И мажорно задудела какой-то неопознаваемый праздничный марш. – Там-там-тадам, та-та-тататадам!

– О! Это откуда? – Вовремя выглянувшая из своей комнаты Сашка как раз застала торжественный выход, точнее вход, Сеньки.

– Музыка – из «Полицейской академии», а торт из кондитерской «Ванильное небо», он сделан на заказ, – скороговоркой ответила Натка и снова мажорно затрубила, затамтамкала.

Мелко семеня ногами и чуть приседая, племянник аккуратно вдвинулся в дверь в классическом стиле девушки с приветственным караваем, только без вышитого рушника и с тортом вместо хлеба. Большой прямоугольный торт помещался в открытой коробке с низкими бортиками и имел интригующий вид солидного портфеля – шоколадно-коричневого, с золотым замком-застежкой.

– И это все означает, что… – я вопросительно посмотрела на сестру.

– Что Сеньку приняли в Шоко-школу!!! – Натка оборвала торжественный марш и восторженно завизжала.

– О! Круто! Тащи сюда. – Сашка, размахивая руками, как регулировщик дорожного движения, препроводила Сеньку в кухню, и там они в четыре руки сгрузили торт на стол. – Кому чай, кому кофе?

Вот интересно – Сашка у нас правоверная зожница, но это совершенно не мешает ей при случае набивать живот вредными тортиками. Она просто говорит себе: «Сегодня мне можно» – и лопает калорийное сладкое без зазрения совести.

Я, как судья, все никак не могу постичь принцип, по которому моя дочь сначала устанавливает для себя строгие законы питания, а потом объявляет их временно недействительными. В моем представлении это как если бы Ньютон признавал закон всемирного тяготения только с понедельника по пятницу: «А на уикенд давайте от земного притяжения немножко отдохнем».

Впрочем, это я так, к слову. На самом деле, как всякая нормальная мать, я только рада, когда мой ребенок не ограничивает себя в еде, а заодно и меня – я тоже обожаю сладкое.

– Так, кому чай, кому кофе? – нетерпеливо повторила Сашка уже под свист закипающего электрочайника.

– Лично мне – валериановых капель! – откровенно рисуясь, вздохнула Натка и прижала руку к бурно вздымающейся груди под васильковой тканью. – Кто бы знал, как я переволновалась!

– Саш, теть Наташе успокаивающий ромашковый чай! – крикнула я и закрыла дверь на лестницу.