Марина Серова - Бизнес и ничего личного

– Кирилл, а можно поконкретнее? – попросила я.

– Ну, понимаете, мой друг обещал прийти… и не пришел. А я, как сумасшедший, прислушивался к каждому звуку, поминутно выбегал в прихожую и смотрел в глазок!

– Ага, теперь я вас поняла. Сочувствую вам, но давайте все-таки перейдем к теме нашего разговора. Вы хорошо знали своего соседа Воротниковского? – спросила я.

– Ой, ну как хорошо? Ну, мы здоровались, конечно, при встрече. Но мы могли иногда по месяцам не видеть друг друга, представляете? Ну вот, не приходилось встречаться ни на лестничной клетке, ни в лифте, ни во дворе. Нет, вру, несколько раз мы сталкивались с ним в супермаркете, вот, вспомнил. А так…

– Скажите, Кирилл, а когда вы виделись с Воротниковским при его жизни? Несколько дней назад или больше?

– Ох, не могу точно сказать, в голове все путается. Вы знаете, Татьяна, я с детства очень впечатлительный. Однажды мы гуляли с мамой в парке, и я там увидел раздавленного голубя. О! Это был такой кошмар! Родители меня потом долго водили к детскому психологу. Но этот бедный голубь прям вот до сих пор стоит у меня перед глазами, представляете? А тут такой жуткий случай!

– Значит, точно вы не можете сказать, – констатировала я.

– Да, не могу, вы уж простите, Татьяна. Я могу сказать, что, когда я в очередной раз подошел к двери посмотреть, не подошел ли мой друг, то увидел… нет, не могу говорить. Сейчас… Костик лежал в огромной кровавой луже и… Нет, не могу ничего говорить.

Кирилл закрыл лицо руками.

– Но вы все-таки взяли себя в руки и позвонили в полицию? – спросила я.

– Ох, Татьяна, ну, а как же иначе? – Кирилл отнял руки от лица и посмотрел на меня глазами, полными боли. – Я должен был выполнить свой гражданский и общечеловеческий долг. И я его выполнил.

– Скажите, Кирилл, а вы ничего подозрительного не слышали на лестничной клетке? Ну, может быть, какой-нибудь шум? Или чьи-то разговоры? – спросила я.

Кирилл потер ладонью лоб.

– Сейчас. Да, вот, Татьяна, что я еще вспомнил. Я ведь первый раз подошел к глазку, наверное, за час до того, как…

– Да, Кирилл, я вас поняла, продолжайте.

– Так вот, в первый раз я увидел на лестничной клетке совершенно жуткого мужика! Ну, настолько он был омерзительный, что у меня просто нет слов!

Кирилл беспомощно посмотрел на меня.

– Хорошо, я вам помогу. Давайте я вам буду задавать вопросы, а вы станете на них отвечать. Так вам будет легче. Скажите, Кирилл, вам удалось рассмотреть, во что он был одет?

– Ох, ну конечно! В какие-то тряпки, ну, не совсем тряпки, но… На нем была старая кожаная куртка с заклепками.

– С заклепками? А как же вы увидели их? – спросила я. – Кстати, освещение в подъезде было?

– Освещение есть, конечно, но лампочки слабенькие, а одну кто-то вывернул. Темновато. Но заклепки же блестели. Это такие заклепки, которые носят металлисты, – пояснил Кондратьев.

– Так, понятно. А что он делал, этот мужик? – спросила я.

– А ничего не делал. Только стоял и смолил сигарету за сигаретой. Или он папиросы курил? Кстати, атмосфера после его курева была просто удушающая. Ах да, он же еще и пьяный был, похоже. Стоял покачивался. В общем, Татьяна, было такое амбре! У меня прямо вся прихожая пропиталась, вот ужас-то!

«М-да, пьяный мужик умудрился попасть Воротниковскому точно в сердце? Да еще так, что тот не насторожился, не попытался защититься? Как-то сомнительно», – подумала я.

– Кирилл, а вы видели лицо этого человека? – спросила я.

– Ну так, в общих чертах, конечно.

– А вы могли бы его опознать? – спросила я.

– Это как? Я, значит, должен буду еще раз увидеть его?! Ох, Татьяна, нет, только не это! У меня сейчас такое состояние…

– Хорошо, хорошо, Кирилл, вы успокойтесь. Раз вы видели его, как вы говорите, только в общих чертах, то, понятно, опознать вы его не сможете.

– Да, не смогу! – воскликнул чрезмерно впечатлительный танцовщик. – Было довольно темно. Куртку и амбре – я все полицейским описал.

«Ну вот, а стажер Москвитин был так уверен, что сосед Воротниковского обязательно опознает мужика, который находился около его двери, – подумала я. – Впрочем, если парня пригласят в полицию – все он сможет, и опознать… или не опознать».

– А еще знаете что, Татьяна? – продолжал Кондратьев. – Я ведь только сейчас осознал, что если бы мой друг, ну, которого я ждал, появился бы как раз в то время, когда Костика… то… ох, не могу даже думать об этом! Он бы лежал вместе с Костиком, представляете?

Кирилл поднял на меня полные ужаса глаза.

– Но ведь этого не произошло, – возразила я и спросила: – А вы можете сказать, сколько времени этот мужик здесь простоял? – спросила я.

– Ну, думаю, что довольно долго он стоял, – уже более спокойным тоном ответил Кирилл. – Я же говорю, что у меня в прихожей уже дышать стало невозможно от его табака или махорки.

– Так, значит, прошло еще какое-то время, вы снова подошли к двери и…

– Да. Я увидел Костю, – закрыв глаза, прошептал Кирилл. – И еще. Татьяна, перед тем, как его… я слышал разговор на лестнице.

– На лестнице или на лестничной клетке? – уточнила я.

– Ну, я не могу сказать точно. Я же не в прихожей тогда находился, а в комнате. Но голоса я слышал.

– А голос Воротниковского вы слышали? – уточнила я.

– Не могу сказать. Голоса были очень тихие.

– О чем говорили?

– Не знаю, к сожалению, не знаю, – от избытка чувств парень аж всплеснул руками. Интересно, все балетные такие эмоциональные? В принципе, поведение юноши выглядело достаточно естественным – меня ничто не настораживало. Ну бывают такие нежно-трепетные граждане… хотя это больше за женским полом водится.

– Ладно. А может быть, вы слышали еще какие-нибудь звуки? Ну, скажем, звук машины? Да, кстати, у Воротниковского есть машина? – насколько я помню, в крови жертвы следы алкоголя найдены. То есть был под градусом. Но, знаете, далеко не все граждане сознательные – мог и за рулем быть.

– Да, конечно, есть. Такой красивый белый «Опель Астра». Он меня несколько раз подвозил, когда я опаздывал на репетицию.

– Номер машины Воротниковского помните? – спросила я.

– Да, помню, – Кирилл назвал цифры, – у меня вообще память на цифры очень хорошая.

– Так, а где Константин обычно оставлял свою машину? Во дворе? Или у него был гараж?

– Иногда он оставлял во дворе, но чаще всего ставил в гараж. Здесь недалеко есть гаражный кооператив.

– Но звук подъезжающей машины вы в ту ночь не слышали? – снова уточнила я.

– Нет, не слышал. – Кирилл покачал головой.

«Странно, что он не слышал, – подумала я. – Не мог же Воротниковский прийти домой в час ночи пешком. Надо будет еще поспрашивать жильцов с нижних этажей. Может быть, там кто-то слышал. Возможно, кто-то привез Константина домой. Но к подъезду не стал подъезжать? Или Кирилл отвлекся на свои переживания и не обратил внимания на подъезжающее авто? И этот кто-то его и убил. А что, если Воротниковский приехал на такси? Мог он приехать на такси? Вполне мог. Опять же, у подъезда могли стоять машины, мешая припарковаться, и он мог выйти чуть раньше. Допустим. Был ли он один? Или же с ним был кто-то еще? Кирилл слышал голоса. Сколько было людей вместе с Воротниковским?»