Наталья Солнцева - Продавец ужасов

– Но зрители охотно смотрят.

– Еще одна загадка, – согласился Артеменко. – Как будто людям мало стресса в жизни! Никто не верит, что с ним может случится что-то плохое, а опасность поджидает любого на каждом шагу. Это я вам как бывший опер говорю. И при этом вы еще смотрите специально созданные страшилки!

– Я не смотрю, – призналась Ирина. – Мне бы со своими кошмарами разобраться.

– Ладно, не вы… другие смотрят. Зачем, скажите мне? Чтобы что? Откуда эта тяга к самоистязанию?

– Н-не знаю. Я не психолог.

– Психология – пустой звук! Психологов становится все больше, а здравомыслия в обществе все меньше. Количество безумцев растет, и никто не способен обратить вспять, или хотя бы замедлить этот процесс.

– По-моему, вы отошли от обсуждаемой темы.

– Наоборот! – широко улыбнулся сыщик. – Я пытаюсь обосновать появление таких людей, как Стефан Самбор, который был простым телеграфистом и работал на маленькой железнодорожной станции вблизи Житомира. В 1893 году он перепутал время передачи важных телеграмм, лишился места и уехал в Киев к дяде. Тот занимал высокий пост на Юго-Западной железной дороге и увлекался спиритизмом, что тогда было в моде. Почти все свободное время дядя посвящал «общению с духами», к чему привлек и племянника. Довольно успешно, смею заметить.

– Стефан служил простым телеграфистом? – переспросила Ирина. – А потом стал самым популярным русским медиумом?

– Его так называли. Девятнадцатый век изобиловал суевериями и чертовщиной, во что ударились все, от простых крестьян до августейших особ империи. Публикой овладел массовый психоз! Чем это кончилось, известно. Войной, разрухой, октябрьским переворотом! Смута в умах рождает смуту в окружающем мире.

Артеменко не был философом, зато язык у него хорошо подвешен, и он ловко приплел некоторые исторические факты к нынешнему положению вещей. Его цель – заронить у Ирины подозрения, что Илья унаследовал нездоровые гены, чем объясняются странности в его поведении. Дескать, это не вина, а беда.

– Где вы взяли генеалогическое древо Самбуровых? Ошибки быть не может?

– У меня надежные источники. Готов предоставить распечатку соответствующих материалов. Фамилию Самбор потомки слегка видоизменили, чтобы избежать э-э… непредсказуемых последствий. Вот! – сыщик достал из папки пару листов бумаги печатного текста и положил на стол рядом с Ириной. – Почитаете на досуге.

– Кем были родители Ильи?

– Почему «были»? Они живы и относительно здоровы, на пенсии. Перебрались из столицы в дом под Калугой, квартиру оставили сыну. Оба имели отношение к театру. Отец был посредственным драматургом, мать – художником по костюмам. Звезд с неба не хватали, но и не бедствовали.

– Илья никогда о них не рассказывал…

– Вероятно потому, что они в ссоре. Родители были против его брака с Марией Стефанской, всячески препятствовали этому и поставили вопрос ребром: «Мы или она?» Илья выбрал ее. С тех пор они почти не общаются. Даже развод и смерть бывшей невестки мало что изменили.

– У Ильи тяжелый характер, – вздохнула Ирина. – Он если упрется, ни за что не уступит.

– Упрямство у Самбуровых – семейная черта. Илья – их единственный сын, кстати. Я побеседовал с их коллегами по театру, отзывы разные. Сходятся все только в том, что супруги – крайне замкнутые люди, богемных тусовок не любили, отдыхали на даче под Калугой, куда впоследствии и переселились. Еще что-то узнавать о них?

– Пока достаточно. Вы и так проделали колоссальную работу.

– Значит, мир?

– Так мы вроде бы не воевали.

– Да? А мне показалось, вы мной недовольны.

Сыщик подозвал официантку, расплатился по счету и откланялся, оставив Ирину наедине с родословной Ильи. Пусть изучает и делает свои выводы.

Она погрузилась в чтение, когда в кафе вошел посетитель. Он снял кепку, занял столик в углу, откуда ему было удобно наблюдать за Ириной, и уткнулся в меню. Она почувствовала дискомфорт, подняла голову и нервно заерзала. Это тот же человек, который шел за ней по набережной, или другой?..

Яхта «Глайд», Клязьминское водохранилище

В просторной каюте, обставленной как гостиная, было тепло и солнечно. Темная деревянная отделка стен, светлая мягкая мебель, овальный стол. За окнами до самого горизонта простиралась сверкающая водная рябь. Лавинский сидел на диване, повернувшись спиной к этой красоте и уставившись на экран ноутбука.

– Вот еще часть отснятого хоррора, – сказал он, запуская видео, и обратился к Яне со словами: – Подойди поближе! Съемки ночные, поэтому плохо видно. Жаль, задействовать подсветку было невозможно. Чтобы не спугнуть нашего героя.

На экране черноту ночи прорезали фары автомобиля, в котором легко узнать джип «субару». Марка и цвет машины не вызывали сомнений, но…

– Номера заляпаны грязью, – заметила Яна.

– Естественно! – отозвался Эдгар. – Мы не с лохом имеем дело! Я бы на его месте тоже скрыл номера. По всему городу и на центральных трассах установлены камеры слежения, если ты в курсе, и отследить маршрут довольно просто.

– Но в деревне камер нет.

– Кроме камеры моего оператора, – усмехнулся он. – Этого достаточно.

Они беседовали, как заговорщики, которые шифруются и говорят намеками. Каждая реплика – намек, двусмысленность, понятная только им двоим.

– Дорожный указатель не попал в кадр…

– Населенный пункт при определенной сноровке вычислить не сложно. Даже если отключить навигатор, в цифровом мире игра в прятки не работает. Видишь, фары освещают забор, ворота и часть дома?

– Вижу… Деревянная развалюха! А я-то думала…

– Хижина дяди Тома, – пошутил Эдгар. – Ты ожидала увидеть крутой загородный дворец?

– Хотя бы приличный коттедж.

– Твои ожидания не оправдались, милая. Наш герой не располагает средствами на постройку хорошего дома и вынужден ютиться в старой избенке. Не удивительно, что он взял скользкий заказ! Хе-хе! Ему нужны бабосы!

– Он вообще-то живет в Москве. В деревне у него дача.

– Это не дача, а куча трухлявых бревен и гнилых досок.

– Ничего, для его темных делишек сойдет, – процедила Яна, глядя на экран ноутбука.

Там внедорожник «субару» въехал во двор, и в свете фар было видно, как водитель, одетый в куртку с капюшоном, вышел из машины с небольшим свертком в руках и двинулся к дому.

– Он не подозревает, что его снимают, – ухмыльнулся Эдгар. – Ведет себя, как ни в чем не бывало, по сторонам не оглядывается. Почему мне раньше не нравилось реалити-шоу? По-моему, забавно! Ты не находишь?

– Еще как забавно. А кульминация – впереди. Ключевой поворот в сценарии нашего совместного фильма!