Мария Воронова - Угол атаки

– О, проходите, проходите, – радушно улыбаясь, чиновник выкатился из-за стола, пожал руку Павлу Михайловичу, а Ирину галантно взял под локоток и повел к кожаному диванчику, стоящему возле окна. Рука у него была теплая и приятная, – давненько мы с вами не виделись, Ирина Андреевна.

– Да, давно, – кивнула Ирина, с некоторым опозданием вспомнив, что тогда ее просили вынести обвинительный приговор, а она поступила наоборот, и сейчас, возможно, настало время расплатиться за своеволие.

– Надеюсь, я тогда вам помог.

– Да, спасибо. – Ирина села и поправила юбку так, чтобы закрывала коленки.

– Ну что вы, это наша работа, – хозяин пододвинул кресло так, чтобы сесть напротив, а Павлу Михайловичу предложил место рядом с Ириной, – рад, что сумел убедить вас, что истинный комсомолец не может быть преступником, и мы избежали чудовищной судебной ошибки.

Кажется, Ирине не удалось скрыть охватившего ее ужаса, ведь она четко помнила, как этот человек требовал от нее обвинительного приговора. Она снова разгладила юбку.

– Ах, Ирина Андреевна, смотрю я на вас и удивляюсь, почему вы еще не на партийной работе? Студентка, комсомолка, спортсменка, наконец, просто красавица, и никакого роста… – он засмеялся. – А, Павел Михайлович? Почему зажимаете таких сотрудников? Активнее надо выдвигать достойных людей, нам нужны сейчас новые энергичные кадры! Впрочем, прошу прощения, это не к вам вопрос, а к руководителю вашей партийной организации. Как так? Сама образцовый работник, муж – ударник коммунистического труда, и не охвачена общественной нагрузкой!

– Просто у меня маленькие дети, – зачем-то стала оправдываться Ирина.

– И в этом вы пример для советских женщин, – восхитился партиец, – которые, к счастью, имеют возможность совмещать воспитание потомства с активной трудовой и общественной жизнью!

«Да что ты говоришь!» – про себя ухмыльнулась Ирина, которую стало наконец восхищать столь вольное обхождение с реальностью.

Партиец вдруг вскочил, подбежал к селектору и потребовал у секретарши кофе. Видимо, они были достаточно важны, чтобы их угостить, но еще не доросли выбирать напиток себе по вкусу.

– Что ж, давайте к делу. – Хозяин снова сел и энергично ударил себя пухлым кулачком по коленке. – Вопрос непростой, Павел Михайлович…

– Да, с правовой точки зрения тут весьма тонкая грань, – подал голос председатель суда.

– Дорогие мои, у каждого из нас своя специальность и, соответственно, точка зрения. Правовая, медицинская, инженерная, и так далее. Но все мы, все до единого граждане нашей великой страны, прежде всего должны соблюдать интересы государства. Они на первом месте всегда и при любых обстоятельствах.

Ирина с Павлом Михайловичем синхронно кивнули.

– Ну вот именно. И мы, коммунисты, передовая сила нашего общества, обязаны понимать и блюсти государственные интересы, как никто другой.

Тут вошла секретарша и поставила на журнальный столик поднос с тремя крохотными чашками. Аромат, поднимавшийся от них, несколько сгладил тошноту от словоблудия хозяина кабинета.

Взяв чашку, Ирина с наслаждением вдохнула и сделала глоток. Бесподобно.

– Дорогая Ирина Андреевна, сейчас родина доверила вам отстаивать свою безопасность, и вы, как коммунистка, обязаны оправдать это доверие. Сегодня на чаше весов не судьба двух людей, а кое-что неизмеримо большее. И я прямо говорю вам – вы не имеете права на ошибку.

Ирина поставила чашку на поднос и потупилась под взглядом партийца, сделавшимся вдруг холодным и пронизывающим.

– Ирина Андреевна очень добросовестный судья и сама не дает себе такого права, – пришел на выручку Павел Михайлович.

– И нам это известно, иначе мы не облекли бы ее такой ответственностью. – Хозяин кабинета снова улыбался, как на свидании. – Мы не поручаем людям то, что им не по силам.

«Прямо как Господь Бог», – усмехнулась про себя Ирина и снова взялась за кофе. Когда еще придется отведать такого чуда…

– Но плохие бы мы были коммунисты, если бы, дав товарищу трудное задание, оставили его без помощи и поддержки, верно?

– Конечно, – кивнул Павел Михайлович, – не беспокойтесь, я буду всецело содействовать…

– Не сомневаюсь в этом, но и партийная организация не останется в стороне. Да, Ирочка? Вы уж простите, но я к вам по-стариковски… Вы ж мне в дочери годитесь. Так вот, Ирочка, скажу прямо, в данном случае государственные интересы требуют, чтобы вы вынесли обвинительный приговор. Речь идет об укреплении международного престижа нашей страны и, больше того, о ее обороноспособности. Вам это понятно?

Оставалось только кивнуть.

– Вот и хорошо, Ирочка, вот и славно. Я знаю, что у вас доброе сердце, поэтому спешу обрадовать, что мы не настаиваем на суровом приговоре. Если вдруг у вас не возникнет внутреннего убеждения, то вы можете дать даже условно или как там у вас называется, когда нет лишения свободы. Но признать их виновными строго обязательно, от этого, Ирина Андреевна, зависит благополучие наших граждан. Вам понятно?

И снова оставалось только кивнуть. Хозяин кабинета встал, Ирина с Павлом Михайловичем тоже вскочили и направились к двери, но тут партиец окликнул Ирину и протянул ей белый прямоугольничек:

– Вот моя визитка, пожалуйста, если будут вопросы… Всегда помогу принять верное решение, ну и, кроме того, все мы люди, все мы человеки, так что если какие-нибудь бытовые мелочи помешают сосредоточиться на процессе, тоже звоните. Решим в секунду.

– Фууу… – выдохнула Ирина, когда они вышли на лестничную клетку, – как под гипнозом побывала.

– Да, без этого дара какой партработник, – улыбнулся Павел Михайлович.

– Зато кофе восхитительный.

– А давайте-ка я вас еще разок им угощу, пока мы тут. Не каждый день удается приобщиться к номенклатурным благам высшего уровня, так надо пользоваться.

Председатель суда уверенно провел Ирину по широким коридорам в небольшой уютный зальчик со столиками, накрытыми уютными скатерками в красно-белую клетку.

Не успели они устроиться возле окна, как к ним подошла симпатичная официантка в кружевной наколке. Удивившись такой скорости обслуживания, Ирина испугалась, что их сейчас вышвырнут отсюда, как самозванцев, но девушка с улыбкой протянула меню.

Ирина смешалась. Она почти не бывала в заведениях рангом выше пирожковой и толком не знала, как себя вести. Кто должен первым брать в руки меню и заказывать? Должна она сообщить, что выбрала, сразу официантке или сначала Павлу Михайловичу? И как рассчитываться? По идее, раз они с председателем не связаны романтическими отношениями, то он и платить за нее не должен, но вот интересно, на что он обидится – если она предложит разделить счет или если не предложит? И как делить, пополам или крохоборски высчитывать, кто что съел? И вообще, судя по блюдам, стоящим на соседних столах, здесь должно быть довольно дорого, а она сегодня разменяла единственную трешку, сдав полтинник на юбилей Табидзе. Мысли эти молнией пронеслись у Ирины в голове, и вдруг стало грустно, что, в сущности, она уже немолода и период красивой женской жизни с ресторанами и кавалерами для нее закончился, так и не начавшись. Невелика, конечно, потеря, но все-таки…