Георгий и Ольга Арси - Дело о секте скопцов. Часть II. Наказание. Исторический детектив

Вот к такому человеку, наделённому огромными возможностями и полномочиями, прибыли ранним утром генерал Бестужев-Рюмин и Евграф Тулин. В приёмной находился молодой жандарм в звании поручика жандармерии. Практичная красивая форменная одежда бросалась в глаза. На офицере был надет тёмно-синий мундир-куртка с запашным бортом на пять крючков, без пуговиц. Шею облегал высокий воротник – стойка с алой выпушкой. На воротнике и обшлагах имелись серебряные петлицы. Шаровары, тоже с алой выпушкой, заправлены в высокие сапоги. Из оружия у него были шашка и револьвер.

При появлении генерала в приёмной поручик быстро встал, однако при этом загородил своим крепким телом проход к двери начальника.

– Ваше высокопревосходительство, рад видеть вас в добром здравии! Разрешите полюбопытствовать, какова цель прибытия, как доложить?

– Здравствуйте, поручик. Тоже рад видеть вас. Смотрю, без смены при Александре Ивановиче.

– Слава богу, в доверии! Стараюсь не подвести.

Евграфу стало понятно, что без доклада пройти к генералу Муратову не удастся, несмотря на любезный разговор.

Офицерский состав в корпусе жандармов был элитным. Набор осуществлялся из среды армейских офицеров, окончивших военное училище по первому разряду, прослуживших не менее четырёх-шести лет в действующей армии, положительно характеризующихся, не замеченных в карточных долгах, имеющих боевой опыт и правильные политические взгляды. Кроме того, успешно сдавших экзамены, которые принимал лично начальник корпуса. При этих условиях кандидат направлялся на специальные курсы.

На них преподавались предметы по устройству и организации жандармерии, розыску, дознанию, государственному и уголовному праву. Подробно изучались общая и особенная части «Уложения по уголовным и политическим преступлениям».

Службой в жандармерии гордились и ценили, офицеры были преданы корпусу и начальству. Евграф в одно время тоже думал, не пойти ли ему в жандармерию, он подходил по всем требованиям, но потом оставил эту мысль. Не желал обратно возвращаться к жёсткой армейской дисциплине. Хотя иногда эта мысль к нему закрадывалась вновь.

– Я к Александру Ивановичу по весьма важному делу.

– Прошу прощения, никак не могу без доклада, прошу подождать, – ответил офицер.

– Александр Иванович всегда меня ждёт! – возмутился генерал Бестужев.

– Прошу прощения, но я доложу генералу, – настойчиво и неумолимо ответил поручик.

– Ну тогда доложи Александру Ивановичу, что прибыл генерал Бестужев с сопровождающим, – несколько раздражённо ответил начальник оружейного завода.

– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство.

Поручик, нисколько не смущаясь недовольством генерала, дождался, пока они присели на мягкие кресла, стоявшие в приёмной. Только после этого со стуком вошёл в кабинет начальника. Через несколько минут дверь открылась, вышел генерал Муратов в форменном мундире.

– Василий Николаевич, дорогой, проходите в кабинет. Ради бога, простите за неудобства, – с этими словами Муратов обнял гостя, и они прошли в кабинет.

Евграф, улыбнувшись поручику, прошёл за ними.

– А это кто с вами? Новый помощник? Куда графа Бобринского дели? – спросил генерал.

Евграф представился. Хозяин кабинета пригласил его присесть и вновь обратился к старому другу.

– Рассказывайте, дорогой мой, как поживает Мария Филипповна? Как дети? Что вас привело ко мне? Мы с вами давненько не виделись!

Пока старые друзья мило беседовали, сыщик скромно присел в сторонке от них, позабытый обоими, и начал осматриваться.

На стене кабинета над креслом хозяина висел, как и полагается, портрет императора Александра III. Значительно ниже портрета государя, слева и справа располагались два других портрета – министра внутренних дел генерал-адъютанта графа Игнатьева и директора департамента полиции, командира корпуса жандармов Вячеслава Константиновича Плеве, недавно назначенного на должность.

В остальном кабинет Муратова отличался от кабинета Бестужева только наличием большой карты Тульской губернии. Вскоре генералы начали говорить о служебных делах, Евграф прислушался.

Разговор вёл Муратов: «Так что, Василий Николаевич, особо после реформ в работе ничего не изменилось. Штат больше не стал, количество преступлений не уменьшается, а только возрастает.

Революционеры получают хорошие деньги из-за границы, да и от местных наших горе-меценатов. Эти дарители не понимают последствий, оплачивая развитие революционного движения, рубят сук, на котором сидят.

Не дай бог прийти революционерам к власти, сметут этих меценатов, жизни лишат, всё отнимут. А в ходе реформ жандармского управления только начальников стало больше. Теперь приходится работать с восемью делопроизводствами.

Ещё с особым отделом, секретной частью, канцелярией и инспекторским отделом. В новом ведомстве наши функции растворились.

Теперь подчиняемся первому делопроизводству по вопросам назначений пенсий и другим денежным делам, второму – по предупреждению преступлений против личной и общественной безопасности, содержанию питейных заведений, устройству развлечений для публики, паспортному положению и рабочему законодательству, третьему и седьмому – по направлению политического розыска и охране высших сановников империи. Четвёртому – по своему направлению, родному для жандармской деятельности, пятому – по гласному и негласному надзору, шестому – по контролю за оружием и взрывчатыми веществами, восьмому – по сыскной части, как раз по направлению вашего помощника, с которым прибыли ко мне.

Ещё и в особом отделе имеются дублёры по тем же вопросам. Вот такие дела!

Единственная радость – товарищем министра и командиром корпуса назначен Плеве Вячеслав Константинович. Можно сказать, наш, тульский, хотя родился он в Калужской губернии, кажется, в городе Мещовске. Вы же знаете, Василий Николаевич, что я уже девятнадцать лет на этой должности.

Так вот, Вячеслав Константинович был у нас товарищем прокурора в окружном суде с 1870 по 1873 годы. От нас уехал в Вологду, и я с ним хорошо знаком. Он порядок наведёт, уверен!»

– Не вы один с ним знакомы, Александр Иванович. Я с ним тоже в приятелях с 1871 года. Не помните? Я в 1870 году стал помощником начальника завода у Владимира Васильевича фон Нотбека. С того времени и приходилось работать вместе. Он товарищ прокурора, а я помощник начальника завода. Как помощник с помощником виделись часто по служебным делам.

– Да, да, да. Точно, точно. Вы как раз были помощником у Владимира Васильевича в это же время! Как он? Давно его не видел. Генерал-лейтенанту фон Нотбеку Тула многим обязана! При нём берданку запустили, завод получил почётное название – Императорский. Огромная коллекция старинного и редкостного оружия была сведена в публичный музей и стала достоянием публики. Оружейную школу создал. Но и его не забыл государь-император. Генерал-лейтенанта присвоил, орден Святого Станислава первой степени дал, на должность инспектора стрелковой части в войсках поставил. Правильно? – уточнил Муратов.