Юлия Яковлева - Каннибалы

– …и дальше поеду.

Она удивилась:

– Я ж не пивасик предлагаю. А чай.

– А где Ира работала?

– Контора какая-то на Дмитровке. Щас.

Лицо ее озарилось голубоватым светом. Она порылась в телефоне.

– Дайте свой номер – расшарю.

Петру было неприятно давать ей свой номер – в этом некстати было что-то личное. Он предпочел бы не давать. Но не стал выламываться, назвал цифры, которые она тут же набрала у себя на экране. В кармане у Петра звякнуло.

– Может, Ира у друзей каких-нибудь зависла?

– Да нет у нее друзей, – просто сообщила Света, не удивляясь и не огорчаясь сказанному: – Мы же приезжие. Я типа ее друг, она типа мой.

– Типа?

– Ну друг, да. Кому мы еще тут нужны.

Она просто это произнесла, не била на жалость. Только это в ней Петру разве что и понравилось.

Только бы еще она не придвигалась так близко. С концепцией личного пространства Света точно знакома не была.

Он отстранился.

– Я гляну на ее комнату?

– Глядите. Не жалко.

Он торопливо прошел по коридору. Света нагнала, обогнала, толкнула дверь, снова пропустила его вперед.

Узкая аккуратно заправленная кровать. Стол без ящиков. Компа на нем нет. У кого сейчас нет компа? – не поверил увиденному Петр. Унесла с собой?

Почувствовал, как сзади приблизились чуть не вплотную тепло, запах, шум дыхания. «Нет, она издевается». Отошел.

Заглянул под стол: из розетки змеилась зарядка. Хер поймешь: зарядка могла принадлежать телефону, планшету, киндлу, лэптопу. Да даже бэби-коллу – у няньки он тоже мог быть.

– Да я реально вам говорю, – тягуче говорила Света. – К кому ей двигать? Нет у нее в Москве никого. Да еще чтобы так – с концами.

– А в отпуск? Отдохнуть?

– На какие шиши?

– Что, вообще никуда не ездила?

Света задумалась, вспоминая.

– Один раз, может, только.

– Куда?

– В Грузию. Выиграла тур или типа того. Так и то – на три дня, добиралась дольше.

– И больше никуда?

– В Бирюлево, – с издевкой отчеканила Света. – Тут от получки до получки тянешь. Не дай бог пломба вылетит или каблук оторвется.

– А няней подрабатывала?

– Вы зарплату в конторе представляете?

– Смутно, – признался Петр. – Извините.

Комната Ирины была спартанской и подтверждала рассказ соседки. Любовь у Бориса в этот раз была, по-видимому, такой чистой, что девица не наварила с нее ничего. Ни плошки жира. «Это как-то странно, – подумал Петр: жмотом Борис не был, со всеми своими бабами расплачивался дорогими подарками. – Или эта предпочитала только бабло и только копить?»

– Вы меня не услышали… – хамовато взмахнула рукой перед его лицом Света.

Петра опять пронзила как бы зубная боль: «я тебя услышал» было второй расстрельной статьей в его личном списке. После «звóнить». Он отодвинулся. Она придвинулась:

– …Ирка абсолютно нормальная. Не курит, не пьет. Не шарахается. Не говоря об остальном.

– Религиозная, что ли? – пришло ему на ум. Он тут же оглядел стены, полки, но ни икон, ни плакатов с каким-нибудь индийским жуликом-гуру, ни брошюр.

– Не, вы чо.

– Ну не знаю, крестик носила? Носит? – тут же поправился он.

– Вы думаете с Ирой что-то плохое случилось? – тут же встрепенулась Света.

– Я по инерции.

– Нету у нее крестика никакого. Нормальная она, говорю же. Без приебов… Извините. Прибабахов.

– О’кей, о’кей.

Небольшой шкаф. Петр раскрыл.

Он знал, то, что выглядит уродской бабушкиной кофтой, может стоить адские тысячи. И наоборот. Поэтому не стал разглядывать фасоны вовсе. Сразу отворачивал пальцем ворот, чтобы взглянуть на марку. Одежды было немного, вся она была бедной – то есть из дешевого, любимого студентами H&M.

– Серая мышка, вот она кто, – резюмировала женщина. На ней самой был серый, модный, но неуловимо плохой пиджак из сетевого магазина, виднелись кривые уголки рубашки, очевидно того же происхождения. Контора, где работала Ирина, продавала холодильную технику.

– А вы добрая, – заметил Петр.

– Ну вы же спросили. Я вам ответила, – недружелюбно ответила менеджер. Но смутилась. Добавила: – Я в хорошем смысле.

Коллектив, как заметил Петр, был женским. В воздухе висело электричество несбывшихся надежд. Оно смешивалось с озоновым запахом, который испускал в коридоре работающий один на всех принтер. Булькал кулер. От кофейного автомата тянуло чем-то кислым. Хотелось сразу бежать.

Очевидно, хамство было здесь естественной первой реакцией. Хамили скорее от усталости и сознания бесперспективности собственной работы. Придут домой – будут рявкать на детей и огрызаться мужу, такому же офисному рабу.

– Чего ж хорошего в мышах?

– Ну хорошо, никакая. Так лучше?.. И я правда в хорошем смысле! Не серые тут не задерживаются. Да тут вообще никто не задерживается. Я сама после Нового года думаю свалить, – доверительно сообщила она.

Петр вернул ее к теме:

– Ирина тоже хотела свалить?

– Может, уже свалила.

– Да?

– Ну да. Последние два дня на работу не явилась. Никого не предупредила, больняк не брала. Что еще может быть? А вам она зачем?

– Я ее как раз хотел на работу взять, – изобразил огорчение Петр. – Поговорил с ней на выставке оборудования, у стенда. Показалась толковой. Думал присмотреться…

Глаза у женщины тотчас блеснули: теперь Петр был для нее не просто мутный чувак, а чувак-наниматель в поиске работника, – кто знает?..

Она расплела под столом ноги. Стала глядеть приветливее.

– …Она мне только телефон конторы и дала, – пожаловался Петр.

– Ну вообще, вы зря на меня сразу: добрая, не добрая, – уже сменила пластинку женщина. – Я правда в хорошем смысле!

– Но раз на работу не является, вы сказали, то видно, не такая уж и толковая, – продолжал играть роль Петр. – Вы уж простите, что расспрашиваю… Просто раз ее не застал в офисе, так хоть подсоберу сведения у коллег, – улыбнулся он.

А женщина уже выставляла на витрину кандидатов себя. Теперь она не спешила клевать ближнюю – вернее, клевала продуманно, исподтишка:

– Не обязательно вот так сразу. Может, заболела. Может, кто из родственников заболел, и она срочно сорвалась.

– У нее есть родственники? В Москве?

– Не знаю. Я так, предполагаю.

– Она никогда про семью не рассказывала?

– А вам зачем?

– Просто, раз зашла речь. Хочется знать, что человек из себя представляет. У нас коллектив небольшой, – врал Петр. – Все семейные, мы часто все вместе выезжаем на пикники, в парк, для тимбилдинга.

– Да, у меня тоже семья. Я вас понимаю, – широко улыбнулась та. – …Нет, вроде. Не припомню, чтобы Ира про семью вообще рассказывала. Тут же в столовке, у кофейной машины, в коридоре девочки обо всем треплются. Так Ирина вроде и не треплется особо. Ее как-то не видно и не слышно. Не инициативная она. Рохля. Понимаете, о чем я?