Павел Астахов - Орден Власти

– Ладно, – согласилась Друбич, опустила руку в сумочку, вынула оттуда пистолет и направила ствол в грудь Скворцова. – Например, хорошо стреляю из этой штуковины.

Друбич смотрела, как бледнеет лицо Скворцова, как на его лбу выступают крупные капли пота.

– Он пневматический, сделан из многослойного стекла и упрочен методом низкотемпературной ионообменной диффузии, – добавила она таким ровным голосом, словно читала лекцию. – Заряжен иглами из биосовместимого пластика, который быстро разлагается в организме человека. Иглы заполнены нервнопаралитическим ядом… Эту штуку не видит ни один металлодетектор.

– Э-э-э, – изменившимся голосом произнес Скворцов, – девочка… так не надо… Я же не сделал тебе ничего плохого. Мы можем мирно разойтись. Мне, в принципе, от тебя вообще ничего не надо. Я ведь тебя даже пальцем не тронул…

– Зато мне от тебя кое-что надо, – перебила его Друбич.

– Конечно! – оживился Скворцов. – Я дам тебе денег. Правда, налички у меня с собой не так много…

– Ключ от номера! – приказала Марина.

– Что?

Она чуть отвела ствол в сторону и нажала на спусковой крючок. Пистолет издал короткий тихий свист, и в подушку со скоростью молнии вонзилась бежевая игла.

Скворцов покосился на подушку и торопливо вытащил ключ.

– Кидай!

Он кинул. Марина поймала и, продолжая держать Скворцова на мушке, попятилась спиной к двери.

– Елки-палки, – с облегчением произнес Скворцов, – да я бы проводил тебя сам, зачем такие сложности…

– Заткнись! – оборвала она его. – Я с легкостью могу тебя сейчас убить. Минимум до утра никто не найдет твой труп. И этого времени мне будет достаточно, чтобы незаметно уйти отсюда.

Миша понял, что девушка не блефует.

– Не надо! Давай поговорим…

– Мне нужна рукопись! – снова перебила его Марина.

– Что? Какая еще рукопись?

– Которую ты унес из монастыря. Она ведь тебе не нужна, ты собираешься ее кому-то продать. Уже и аванс наверняка получил.

– Постой… – пробормотал Скворцов. – Я ничего не понимаю. О чем ты говоришь? Ты вообще кто?

– Звони! – приказала Друбич, положила на стол свой смартфон, толкнула его, тот заскользил по столу и оказался рядом со Скворцовым. – Звони кому надо, чтобы рукопись подвезли прямо к воротам этого балагана.

– Но она в сейфе, а ключи…

Марина выстрелила еще раз. Игла со свистом впилась в клапан бокового кармана пиджака Скворцова.

– О, блин! – невольно выругался он, глядя на торчащую иглу как на скорпиона. – Она же отравит мне весь костюм! Ну зачем же ты так…

Он скинул пиджак с себя и отскочил от него в сторону.

– Хорошо, хорошо, – забормотал он. – Я позвоню. Рукопись подвезут. Только не надо больше стрелять этой гадостью…

Через час прозвучал ответный звонок. Звонил человек, доставивший рукопись к воротам санатория.

– Теперь выходим, – приказала Марина и ткнула стволом Скворцову между лопаток. – Обними меня… Да нормально обними, что ты как деревянный! Вперед! Надеюсь, не надо напоминать, что мой палец на спусковом крючке? Я тебя сразу отпущу, как только получу рукопись. Обещаю.

Они спустились вниз. Охрана проводила их насмешливыми взглядами.

Мирский даже не поинтересовался, каким образом Марина добыла рукопись, решив, что такая женщина кого хочешь уговорит.

Некоторое время спустя Скворцов был убит прямо в центре Москвы тремя выстрелами из пистолета. Убийцу поймали. Им оказался мигрант из Таджикистана. Заказчика он назвать не смог – вся переписка и денежные транши велись по Сети из интернет-кафе, находящемся в Варшаве.

Разговор по телефону:

– Что с рукописью, Арнольд?

– Самому из монастыря забрать ее было сложно. Я привлек одного афериста из Министерства культуры. Рукопись он изъял, но…

– Не тяни! Что «но»?!

– На него напала какая-то девица по имени Марина и отняла рукопись. Прямо в санатории.

– Что за девица, выяснил?

– Пока нет… За собой мы подчистили, афериста стерли чужими руками. Нужно, чтобы Инга сменила место дислокации – по делу ведется серьезное следствие. Пускай она прибудет сюда – может понадобиться ее помощь.

– Хорошо. Инга прилетит завтра. Найдите эту Марину, заберите рукопись, но будьте осторожны – девица может быть не одна.

– Слушаюсь, Мастер.

– А ты слышала, что этого Скворцова из Минкульта, ну, который рукопись из монастыря забрал, убили? – спросил Мирский.

– Слышала, – задумчиво сказала Друбич.

Они сидели в кабинете. Перед ними лежала растрепанная пачка машинописных листов.

– А ты не думаешь, что эти ребята и нас достанут? – не унимался Мирский.

– Непременно достанут. Мало того! Они уже узнали мое имя и телефон. Но игра стоит свеч, поверь мне.

– Эх, все-таки зря мы влезли в это дело! – Мирский безнадежно махнул рукой.

– Зря не зря, а назад дороги нет. Даже если мы отдадим им рукопись, они все равно нас ликвидируют. Как Скворцова.

Все это Марина произнесла спокойным и даже безразличным тоном.

– Ты спокойна, ты просто убийственно спокойна! – воскликнул Мирский.

– А что я должна? Рыдать и плакать? Будем принимать превентивные меры. Я об этом позабочусь. Ладно, давай лучше почитаем рукопись, из-за которой уже два человека лишились жизни. – Марина взяла пачку. – Некоторые листы отсутствуют, другие порваны или заляпаны какой-то краской. Я тут отобрала полностью сохранившийся фрагмент… Смешно! Он все это печатал на машинке. Прошлый век.

Кто ввел «Орден Власти» в исторический оборот, знает лишь Господь. Это инструмент ментальной силы, позволяющий кардинально влиять на умы народных масс и подвигать их на активные действия. Вся история человечества – это борьба Добра со Злом. Правда, иногда очень сложно разобраться, чем отличается Добро от Зла – для кого-то добро, а одновременно для кого-то и зло. Вспоминаются слова сенатора Старка: «Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать». Вот так-то!

Что же несет «Орден Власти», добро или зло? А это как получится. Данный артефакт является лишь средством для достижения цели и уж никак не влияет на ее моральность. Смотря в чьи руки попадет. Вот колонизация Африки: с одной стороны, порабощается население, а с другой – туда проникают культура и достижения цивилизации. А потом раз, два, национально-освободительное движение, народы свободны, а цивилизованность – вот она, включая христианскую мораль, а не языческий каннибализм. Временные страдания лучше, чем временное благополучие. Даже если это длится веками. Что такое век в потоке эволюции?! Миг между прошлым и будущим. Господь заботится о человеческой популяции, в том числе через конкретного индивида, и только он может определить, что есть Добро и Зло.