Юлия Алейникова - Медальон с пламенем Прометея

Майор, глядя на прозаика, с трудом верил в услышанную от секретаря историю о давней вражде и соперничестве, а потому стоило уточнить:

– А я вот слыхал, что вы с покойным не были такими уж друзьями, а скорее даже наоборот. Что между вами шла борьба за место председателя Союза, что вы в методах не гнушались?

– Чушь! Чушь и сплетни! – решительно рубанул рукой Василий Ильич. – Выдумки мелких людишек. Ни я, ни Афанасий Петрович никогда не гнались за чинами. Да, ходили слухи, что рассматриваются наши кандидатуры, но, уверяю вас, в нашем возрасте все эти «желаю славы я» уже в прошлом. Мы оба добились в этой жизни многого, и признаться откровенно, гораздо ценнее всех этих регалий и должностей возможность творить, работать, а не заседать в президиумах. И Афанасий Петрович, уверяю вас, думал так же. Сколько нам осталось? Вот Афанасий сгорел в одночасье, а ведь мог еще жить, творить, сколько хорошего, умного, доброго и полезного мог написать, а теперь? Могильная плита, и тишина, и память, – сокрушенно рассуждал Томилин. – Нет, голубчик, это все клевета мелких людишек. Все, о чем мечтаю, это работа. Вот, этот кабинет, стопка бумаги и перо. Большего мне не нужно, о большем не мечтаю.

«Ай да прозаик, ай да, Василий Ильич. Быть ему председателем. Как заливается, какой слог, хоть сейчас на трибуну, и как складно и красиво. Дал же Бог талант», – с восхищением глядя на хозяина кабинета, размышлял майор, борясь с искушением поверить этому доброму, мудрому, бескорыстному человеку.

– И все же. Где вы были в утро убийства Зыкова с семи тридцати утра и до девяти?

– Спал, голубчик, в своей собственной кровати спал. Жена вот может подтвердить. У меня зимой предынфарктное состояние было, врач настаивает на спокойном образе жизни, встаю теперь не раньше восьми, не торопясь, завтракаю, потом небольшая зарядка – и за работу. А в полдень выхожу на моцион. Это если, конечно, у меня нет заседаний, или совещаний, или выездов на встречу с читателями. Но вчера не было.

– А кроме жены может кто-то подтвердить?

– Разумеется. Домработница Даша, она сейчас дома, и дети, конечно. У меня взрослая дочь, она уже в институте учится. И сын в этом году оканчивает школу. Так вот, они еще были дома, когда я встал.

– Базиль! Я ушла! – заглядывая в комнату, сообщила нарядная женщина с темными, красиво уложенными волосами, в бордовом шелковом платье. – Мы с Таточкой идем в Пассаж.

– Лидуся! Познакомься, это товарищ из уголовного розыска, – поспешил перебить ее Томилин, – по поводу несчастного Афанасия Петровича.

Женщина мгновенно уловила посыл.

– Ужасно, такая трагедия. Надо купить черный креп, скоро похороны. Мы все потрясены. – В ее умело подкрашенных глазах сверкнули слезинки.

«Просто в Большой театр попал», – решил про себя майор, глядя вслед упорхнувшей в Пассаж Лидусе.

Аморальная гражданка Сыромятникова проживала в соседнем подъезде, в небольшой квартирке под самой крышей. Кстати сказать, вход на чердак был открыт.

– Вы кто?

Писательница Сыромятникова выглядела потрясающе. Точеная фигура, светлые, пышно уложенные кудри, яркие пухлые губы, и платье, так плотно облегающее фигуру, что того и гляди лопнет по швам. На вид дамочке было лет тридцать или около того.

– Вы Сыромятникова? – на всякий случай уточнил майор.

– Ну. – Из квартиры в распахнутую дверь неслись звуки музыки, джаз. И слышались голоса. – Вы не могли бы побыстрее, у меня гости, – поторопила замершего на пороге майора детская писательница.

– Да, да. Конечно. Майор Долгушин, уголовный розыск.

– Да? И что вам от меня надо? – В глазах блондинки не промелькнуло ничего, кроме нетерпения.

– Я по поводу убийства Зыкова.

– А? Ну а я при чем? Мы едва знакомы, и живет он в соседнем подъезде.

– Говорят, у вас недавно был конфликт, и кстати, я могу войти или мы так и будем на лестнице разговаривать?

– Вообще-то у меня гости, – без всякого энтузиазма протянула Сыромятникова. – Ладно, проходите на кухню.

Кухня была маленькая, тесная, заставленная бутылками, грязной посудой, какими-то банками.

– Садитесь на подоконник, – оглядев помещение, предложила хозяйка. – Так что вы от меня хотели?

– Простите, а вы точно пишете для детей? – не удержался майор.

– А что, не похоже? – усмехнулась Сыромятникова. – Пишу. Рассказы для школьников. «Веселое звено», «Петька вожатый», «Дружный отряд» и так далее, и тому подобное. Любопытствуете? Можете дойти до Дома книги, в отделе детской литературы имеются мои опусы. Только пишу я под псевдонимом Елена Ермолаева.

– А, слышал что-то такое, племянник, по-моему, читал, – почесал макушку майор. – А как же вам удается для детей писать?

– Слушайте, я занята, если вас интересует мой творческий путь, приходите на встречу с читателями и все узнаете.

Майор на такую отповедь обиделся, нахохлился и сердито спросил:

– Что за конфликт у вас был с покойным?

– Не было никакого конфликта. Просто этот старый козел Зыков любил лапищи свои тянуть куда не надо, вот и получил по морде, а потом сам же мне аморалку припаял и на общем собрании чихвостил, сволочь, – без всякого стеснения сообщила Сыромятникова.

– Зыков к вам приставал? – с сомнением спросил майор. – У него есть молодая красивая жена.

– Есть, вот за это она его, видно, и того, – нахально усмехнулась Сыромятникова.

– Где вы были вчера утром с восьми до девяти часов?

– Я женщина одинокая, мирно спала в своей постели и свидетелей могла бы и не иметь, но, к счастью, имею. У меня знакомые ночевали, они сейчас здесь и можете их опросить, уж коли явились. Мы с вечера хорошо погуляли и в девять утра дрыхли без задних ног.

Свидетелей майор опросил, а заодно решил и с соседями побеседовать, уточнить, где была Сыромятникова в момент убийства, а то больно ее знакомые выглядели неблагонадежно.

– Анька-то? Оторва бесстыжая, – презрительно буркнула Раиса Савишна, соседка Сыромятниковой, майор встретил ее на лестнице и решил ковать железо, пока горячо. – Да вы проходите в квартиру, разувайтесь.

В квартире у Раисы Савишны царили чистота и порядок, почти армейские.

– Наглая она девка, а вот дал Бог талант. Книжки детские пишет, ни в жизнь не поверишь, что она. Внук мой их обожает. Добрые, правильные, интересные. Мы покупаем, только не рассказываем, что она их написала. Слава тебе господи, под псевдонимом пишет. А вы почему ею интересуетесь?

– В связи с убийством Зыкова, вы его знали?

– А то, личность известная. Я, правда, думала, что его жена убила.

– Это пока не установлено, – сдержанно ответил майор. – А я вот слышал, у Сыромятниковой с покойным были плохие отношения?

– Да у нее со всеми плохие отношения. Человек такой.

– А недавно ей выговор за аморальное поведение вынесли, – не отставал майор.