Нита Проуз - Горничная

В своих действиях мистер Престон руководствуется исключительно своим личным этическим кодексом. Однажды до меня дошел слух, будто он так разозлился на ту самую рок-звезду, что навел на него папарацци, которые так его допекли, что он никогда больше не останавливался в «Ридженси гранд».

– Мистер Престон, – спросила я у него однажды, – а это правда? Это вы тогда позвонили папарацци?

– Никогда не спрашивай джентльмена о том, что он сделал или не сделал. Если это истинный джентльмен, у его поступка были веские основания. И, если это истинный джентльмен, он никогда не признается.

Вот такой он, мистер Престон.

Пройдя мимо него сегодня утром, я преодолела лобби и поспешила по лестнице вниз, в лабиринт коридоров, ведущих к кухне, к прачечным и к моим самым любимым комнатам из всех – для прислуги. Может, роскошными их не назовешь – ни латуни, ни мрамора, ни бархата, – но в комнатах для прислуги я чувствую себя как дома.

Как всегда, я надела свежую униформу горничной и взяла тележку, предварительно проверив, укомплектована ли она всем необходимым и готова ли к рабочему дню. Она оказалась не укомплектована, что не стало для меня неожиданностью, поскольку в вечернюю смену работала моя начальница Шерил Грин. В «Ридженси гранд» многие за глаза называют ее Чернобылем. Чтобы было ясно, она не из Чернобыля. На самом деле, она вообще не из Украины. Она прожила всю свою жизнь в этом городе, как и я. Хочу подчеркнуть, что, хотя я и не слишком высокого мнения о Шерил, я никогда не называю ее – и вообще кого бы то ни было – обидными прозвищами. «Относись к людям так, как хотела бы, чтобы относились к тебе», – учила меня бабушка, и для меня это незыблемый принцип. За мои четверть века какими только словами меня ни называли, и я могу сказать, что поговорка «Слово не обух, в лоб не бьет» совершенно не соответствует действительности: слово может ранить куда сильнее.

Может, Шерил и выше меня по должности, но она точно ничуть меня не достойнее. Нельзя судить о человеке по тому, кем он работает и чего в жизни достиг; судить надо по его делам. Шерил – лентяйка и неряха. Она работает спустя рукава. Никогда лишний раз не перетрудится. Как-то раз я даже видела, как она протирала раковину в номере той же самой тряпкой, которой перед этим мыла унитаз. Можете себе такое представить?

– Что ты делаешь? – спросила я, застав ее с поличным. – Это негигиенично.

Шерил пожала плечами:

– Эти скряги вечно жмотятся на чаевые. Будут знать.

Хотя это против всякой логики. Откуда гости узнают, что старшая горничная в их отсутствие размазала по их раковине микроскопические частички фекалий? И почему она решила, что это должно побудить их оставлять более щедрые чаевые?

– Это такая низость, что ниже только беличий зад, – отреагировала бабушка, когда я рассказала ей про Шерил и туалетную тряпку.

Сегодня утром, когда я пришла, в моей тележке громоздилась груда грязных влажных полотенец и использованного мыла. Уж можете мне поверить, если бы я была за главную, я бы рада была возможности укомплектовывать все тележки собственноручно.

На то, чтобы подготовить тележку к смене, у меня ушло некоторое время, и, когда я закончила, наконец явилась Шерил, как обычно поздно, нога за ногу. Мне было очень интересно, кинется ли она первым делом на верхний этаж, как она это делала обыкновенно, якобы для того, чтобы поскорее начать уборку, хотя на самом деле ее целью было проскользнуть в пентхаусы, уборка которых была моей обязанностью, чтобы заграбастать с подушек самые крупные чаевые, оставив мне одну мелочь. Я знаю, что она это делает, хотя не могу этого доказать. Такой уж она человек – мошенник – и вовсе не как Робин Гуд. Робин Гуд брал из благородных побуждений, чтобы восстановить справедливость в отношении обездоленных. Такое воровство оправданно, в то время как любое другое – нет. Только не заблуждайтесь: Шерил – не Робин Гуд. Она крадет у других по одной-единственной причине: чтобы нажиться за их счет. И это делает ее паразиткой, а не героиней.

Я сухо поздоровалась с Шерил, потом поприветствовала Солнышко и Суниту, двух других горничных, которые работают со мной в одну смену. Солнышко родом с Филиппин.

– Почему тебя зовут Солнышком? – спросила я ее, когда мы с ней только познакомились.

– Из-за моей ослепительной улыбки, – ответила она и, подбоченившись, взмахнула метелочкой из перьев.

Тогда я увидела сходство – чем Солнышко похожа на настоящее солнце. Она теплая и ласковая. Она очень разговорчивая, и наши гости ее любят. Сунита родом со Шри-Ланки и, в отличие от Солнышка, практически не раскрывает рта.

– Доброе утро, – всегда говорю я ей, когда она работает в мою смену. – У тебя все хорошо?

Она коротко кивает и отвечает одним-двумя словами, что меня вполне устраивает. Работать с ней приятно, она не лентяйка и не копуша. Я не имею ничего против других горничных, если они делают свою работу на совесть. Могу сказать одно: и Сунита, и Солнышко знают, как навести в номере идеальную чистоту, что я как горничная уважаю.

Как только моя тележка была укомплектована, я покатила ее по коридору по направлению к кухне, чтобы навестить Хуана Мануэля. Он отличный товарищ, всегда приветливый и готовый помочь. Оставив тележку у дверей кухни, я заглянула сквозь стеклянное окошечко внутрь. Он был там, у гигантской посудомойки, прогонял сквозь ее недра поддоны с грязной посудой. Вокруг сновали другие кухонные работники с подносами, накрытыми серебряными крышками, свежими трехслойными тортами и прочими декадентскими яствами. Начальника Хуана нигде не было видно, так что сейчас было самое подходящее время, чтобы войти. Стараясь держаться поближе к стене, я добралась до рабочего места Хуана Мануэля.

– Привет! – поздоровалась я, возможно слишком громко, но мне хотелось, чтобы он меня услышал сквозь жужжание машины.

Хуан Мануэль вздрогнул и обернулся.

– Híjole [5] Здесь : о господи (исп.). , ты меня напугала!

– Сейчас подходящий момент? – спросила я.

– Да, – ответил он, вытирая руки о фартук, и, подойдя к большой металлической раковине, взял чистый стакан, налил в него ледяной воды и протянул его мне.

– Ой, спасибо, – сказала я.

Если в подвале было тепло, то в кухне – адское пекло. Не знаю, как Хуан здесь работает, часами простаивая над раковиной в этой невыносимой жаре и влажности и соскребая с тарелок объедки. Все эти нечистоты, все эти микробы. Я каждый день забегаю к нему и каждый день изо всех сил стараюсь об этом не думать.

– Я принесла тебе ключ. Номер триста восемь, гости освободили его раньше времени. Я прямо сейчас пойду приведу его в порядок, чтобы ты смог подняться туда, когда понадобится. Договорились?