Игорь Сотников - Гиперпанк Безза… Книга вторая

– Можешь успокоиться и больше не переживать за меня. Вот я и приехала, как видишь, живая и здоровая. – И чтобы продемонстрировать нудному Силуану то, как с ней в порядке, и её не затронули вражеские пули и неприятельские взгляды, Валькирия делает резкий оборот вокруг своей оси. При виде которого у большей части коллектива отпадают челюсти, а у ближе всего находящегося к этому своему головокружению, круговой деятельности Валькирии, нудного Силуана, как это говорится в вот таких малоосмысленных иногда, а так-то мало совсем вразумительных случаях, шарики закатились за ролики в иносказательном смысле этого выражения, и в реальном, если в нудном Силуане больше от технологий, чем от человека.

В общем, умеет же эта Валькирия так заморочить голову людям, что они, обо всё забыв, и не поймут себе никак, что это сейчас было, и зачем она…здесь.

А пока нудный Силуан в данном случае, находится в этой форменной прострации и надувательства себя, Валькирия вместе с Алексом его обходят и уходят дальше, в глубину этого помещения, где их ждёт переход в другое, поменьше помещение со своей служебной занятостью людей занятых этой занятостью. Пройдя который, Валькирия делает остановку перед одной дверью с табличкой на ней, указывающей на род занятия и должность с фамилией того человека, кто занимает собой этот кабинет, и предписывающей посетителю этого кабинета моменты, как себя здесь вести и чувствовать. Само собой, только как гость, и без особых претензий к хозяину этого кабинета, даже в том случае, если ты прибыл в это кабинет в урочный час по личным вопросам. Всё-таки у хозяина этого кабинета и полномочий побольше, раз ты к нему пришёл быстрее, чем он к тебе, плюс он непререкаемый авторитет в этой геолокации, раз он тут начальник, ну и нельзя списывать со своих счетов правила любого гостеприимства, где всё-таки хозяину отводится право первого слова.

И только Валькирия, не первый раз заходившая в этот кабинет, ещё ею называемый кабинет шефа, не питает в себе даже пусть не стойкого, а хотя бы видимого уважения к носителю в себе ореола начальства, то есть к шефу. Что не только предполагает мыслить некоторые непристойные недоразумения в сторону Валькирии, но и подумать о том, что Валькирия себе слишком уж много позволяет. Что она предпосылочно подтверждает сейчас прямо на месте, вот такое говоря Алексу:

– Ладно, я на пять минут заскочу к шефу, надо всё-таки перед ним отчитаться о проделанной работе. Поди что ждёт, не дождётся, сидя, как на иголках. – Сделала смешливую отсылку Валькирия и сама рассмеялась. А Алекс считает, что посмеяться над начальством всегда уместно при хорошем чувстве юморе и шутке к месту и ко времени. И сейчас для неё в самый раз, и Валькирия очень точно подметила время для её оформления. Шеф прямо обязан сейчас исходить от волнения, всеми знакомыми чертями грозясь их, куда-то запропастившихся, уничтожить в патрульной службе, отправив в самый неорганизованный государственными службами район.

Где жизнь упорядочена не законами и прописными в кодексах правилами, а здесь действует право сильного, и все больше ориентируются на физические законы, совершенно не учитывая социологический аспект возникшей проблемы, в том числе и потому, что там грамотность на самом низком уровне, и никто даже не знает таких соц-продуктивных слов. И Алекс не всегда понимает действия служб правопорядка, действующих в этих районах собственной унификации и автономии права по вторичному признаку, лишь реагирую на проявления невежества местного социума, тогда как туда нужно направить проповедников из бюро информации и пропаганды. Кто принесёт новое слово прозрения в эти отсталые иммунные системы и, дав им свет жизни, обновит их жизнь, сделав её результативной и социально-значимой.

– А я? – задаётся предполагающим необходимость объяснить своё отсутствие в кабинете шефа вопросом Алекс.

– Сейчас твоё отсутствие у него как раз и нужно. У него не будет возможности на тебя опереться. – Говорит Валькирия, определённо льстя Алексу в плане его такой важности для шефа, кому, исходя из слов Валькирии, требуется поддержка Алекса при разговоре с ней. И почему это так, спросил бы тот, кто не знает. А ответ на этот вопрос лежит на самой поверхности в лице Валькирии, слишком бурно, эмоционально и экспрессивно всегда реагирующей на все рекомендации и замечания даже шефа, вообще неуспевающего реагировать на этот взрыв её интеллекта, в один момент тысячу слов и версий их оправдывающих из себя исторгающей, – я ей слово, она мне с десяток в ответ, – в итоге впадающий в мысленный ступор, потеряв нить разговора. В результате чего он пришёл к выводу, что так больше продолжаться не может, и чтобы её ноги в моём кабинете не было без чьего-то сопровождения. Иначе она меня тут же, прямо на месте, до инфаркта доведёт.

И зная всё это, становится понятна, какая сложная и в чём-то этическая задача встала перед Алексом, – пойти или не пойти, – больше боящегося не себя подвести под монастырь, как в адрес своих подчинённых всегда желал шеф, а за самого шефа, ничего и никого не боящегося в этом мире, а вот Валькирия сумела нагнать на него страха. Но сейчас вроде как есть уважительные более чем причины оставить шефа один на один с Валькирией, и Алекс со словами: «Я тогда к себе», покидает Валькирию, чтобы зайти за угол, чтобы там затаиться. А когда Валькирия зайдёт в кабинет шефа, то вспомнить, что он что-то забыл рядом с кабинетом шефа и подойти к нему, чтобы там отыскать потерявшуюся вещь и заодно послушать, как там с Валькирией справляется шеф.

И вот Алекс направляется в сторону зайти за угол, а сам при этом держит на слуховом контроле всё то, что там, за своей спиной, у дверей в кабинет шефа происходит. И как им из обрывочных шумов понимается, то Валькирия, всегда такая уверенная только на публике, как только она остаётся одна и на неё никто не смотрит, то от его этой уверенности мало что остаётся, и она начинает переминаться с ноги на ногу, чтобы собраться с мыслями и с силами, прежде чем показаться на глаза шефу. И Алекс при виде в своей психомоторике такой жалостной Валькирии, даже дошёл до весьма невероятной мысли. – Я бы ей пригодился в качестве опоры. – На чём он не остановился, так как шёл, и тем самым зашёл за первый поворот, где сразу развернулся и припал к углу и давай выглядывать из-за угла в сторону кабинета шефа. Где, как оказывается, уже никого не было. А это значит, что Валькирия уже находится в кабинете шефа и держит оборону за себя и за него в том числе.

И Алекс не удержался от того, чтобы мысленно не оказаться с Валькирией в кабинете шефа, охреневшего и осевшего в своём кресле немедленно при её таком резком и более чем внезапном (когда долго и нетерпеливо ждёшь кого-то, а он, гад такой, всё пропадает в неизвестности, ещё больше отягощающей эту ситуацию ожидания, и настаёт момент, когда ты перестаёшь ждать, забывшись, и тут-то тот, кого ты весь день ждал заявляется, и ты уже не выпасть в осадок не можешь, так это неудобно и не логично будет) заходе в двери, как она тактически выверила свой заход к нему.