Вадим Голубев - Обиженные на всех

– Хоть бы глазком глянуть! – вырвалось у Петрова.

– Наш Роберт Геннадьевич то же самое выдал. Бывшие коллеги ответили, что этот материал не для обнародования. Когда понадобится, дадут ход. Так же, как и с финансовыми махинациями главврача. Пока такой команды нет, – прокомментировал Розанов.

– Веселенькая у нас страна! – вздохнул Хомутов. – Твори, что хочешь, пока более сильному дорогу не перешел.

– Страна, как страна, – пожал плечами подполковник. – В какой родились, в такой живем и работаем. Юра, Сергей, займитесь разработкой этих дамочек! Кстати, Вилена Мурадова находится в интимной связи с неким Пьером Сулье – французским подданным, тренером по боям без правил. В прошлом, Петр Афанасьевич Башмаков.

– Башмаков и вдруг француз? – удивился Иван.

– В свое время этот Сулье, кстати по-французски «башкмак», свалил во Францию. Отслужил пять лет в Иностранном легионе, получил тамошнее гражданство. Потом пожаловал в Россию. Открыл школу единоборств.

– Помню, – вставил Хомутов. – Он в свое время обращался к нам. Хотел учить наших сотрудников рукопашному бою, используемому в Иностранном легионе. Полная фигня!

– Вот, вам и подозреваемый. Кто второй? Проверьте всех граждан Франции, прибывших в Большой город за последние пять лет!

– Вилена Мурадова – какое-то странное сочетание, – подумал вслух Юрий.

– Вилена – в честь Владимира Ильича Ленина, – пояснил начальник. – Ее отец при коммунистах был крупным партийным функционером. При развале СССР подсуетился. Используя служебное положение, «прихватизировал» большое количество городских предприятий. Из идейного коммуниста превратился в олигарха. Мурадов Ахмет Гасанович – его коллега по горкому КПСС. Осуществлял партийное руководство фармацевтической промышленностью города. Прибрал ее к рукам. Женился на Вилене. Через какое-то время умер при загадочных обстоятельствах. Вдовушку заподозрили в отравлении, поместили в следственный изолятор. Ненадолго. Вскрытие тела, справку и заключение о смерти готовили в больнице №7.

– Можно эксгумировать останки, произвести у нас необходимую экспертизу, – предположил Иван Родичев.

– Поздно! Вилена Владимировна кремировала тело покойного мужа, а прах, якобы по его воле, развеяла по ветру. Тогда-то ее и привлекли в качестве подозреваемой. Недели не прошло – выпустили. Даже извинились, даже выплатили крупную компенсацию за вынужденный прогул. За счет государства, разумеется. Слушаю! – нажал на кнопку смартфона Розанов. – Еще двух подозреваемых в убийстве Мануильской «с земли» доставили? И признательные показания имеются? Сергей, пробей по базам данных Мордюкова и Красношеева!

– Готово! Один дважды, другой трижды привлекались за карманные кражи. Только меня в Академии учили, что карманник крайне редко становится убийцей. Один случай на сто тысяч…

– Меня этому тоже учили, – поддержал Хомутов.

– Почему они забомжевали? – уточнил начальник.

– Обоим в лагерных разборках пальцы рук раздробили. Профессионально непригодные, – глянул на дисплей Петров.

– Дежурный! – снова нажал на кнопку связи Алексей. – Сейчас мои сотрудники принесут соответствующую бумагу. Отправьте этих, типа убийц в социальный реабилитационный центр! Не хотят? Говорят, что оговорили себя? Требуют отпустить? Юра, потолкуй с этими убогими!

Хомутов с Петровым спустились вниз. Передали дежурному документы, попросили вызвать машину. Задержанных отвели в комнату для допросов.

– Что мне с вами делать, граждане, давшие признательные показания в убийстве с особой жестокостью в целях ограбления? Вы хоть знаете: на какую сумму украли? – спросил Юрий.

– В протоколе написано. Также написано, что потратили мы деньги на собственные нужды…

– За это время такую сумму не потратить!

– Ничего мы не тратили, «хату не бомбили», никого не «мочили»! Самооговор!

– Вы – неоднократно прошедшие «зону» – и самооговорились? Кто в это поверит?

– Били нас! Жестоко били!

– Гематомы вы друг другу сами наставили. Чего-то не поделили – подрались.

– Нам в муниципальном отделе сказали: «Вы на „зоне“ „девочками“ были. А такие видели»? Как стали нам в задницы полуторалитровые бутылки забивать. Таких мы не видели. Пришлось сознаться. Отпускай, начальник!

– В реабилитационный центр поедете!

– Что мы в этом гестапо не видели?

– Отпущу я вас. Вернетесь на место своего бомжевания. Снова там встретитесь с местными полицейскими. Что с вами будет?

– Закопают…

– Вот, и я о том же! Тихо, спокойно сели в «воронок»! Для вас же стараюсь.

В это время Розанова вызвал Большой начальник.

– Слышал к тебе «с земли» еще пару давших признательные показания в убийстве Мануильской привезли.

– Приказал отправить в реабилитационный центр. Руки у обоих переломаны – не до убийств.

– Что же ты так плохо смотришь за деятельностью подведомственных служб?

– Там, товарищ генерал, не смотреть, а разгонять надо!

– Думаю, что весь ОВД целиком! Начальником отдела пойдешь? Наведешь порядок, досрочно полковника получишь. Обещаю!

– Благодарю за доверие, товарищ генерал! Однако я – опер «до мозга костей»! Опером был, опером остаюсь, опером умру. Больше пользы я принесу здесь. А полковника получу в установленные сроки.

– Молодец, что за погонами и прочими преференциями не гонишься! Иди, работай! И как писал поэт Маяковский: «Разворачивайтесь в марше»! Мне из министерства каждый день звонят, интересуются.

– И еще, товарищ генерал, прошу ваших указаний о прослушивании телефонных разговоров, установлении наружного наблюдения и надлежащей аппаратуры на рабочих местах, в жилищах и автомобилях гражданок Смольской, Скворцовой и Мурадовой.

– Сразу за тремя? Не много ли? Кто самая опасная?

– Мурадова.

– С нее и начнем. За остальными позже. Время летних отпусков. Где взять людей? Бумаги готовь!

Неожиданно быстро техническая служба установила прослушивающие и видеозаписывающие устройства на вилле, в городской квартире, служебном кабинете Мурадовой. На вопрос Родичева, как получилось? Ржанули:

– Секрет фирмы! Кстати, Иван Васильевич, мы сейчас перекидываем трансляцию твоей группе. Послушайте! Там интересный разговор идет. Похоже, с Мануильским.

Зазвучали голоса Вилены и Анатолия Викторовича.

– Спасибо, солнышко! Как хорошо с тобой!

– А я вот о чем подумала, Толяша! Когда закончится траур по «твоей», нам надо зарегистрировать отношения.

– Зачем? – насторожился доктор.

– Есть у моего папешника идея приватизировать больницу №7.

– Это – миллиарды и миллиарды!

– Папешник готов вложиться. Хочет создать на базе клиники международный медицинский центр имени себя любимого. Богатые люди поедут со всего мира лечиться. Денежный поток станет куда больше, нежели с твоих афер. А – главное – он будет легальным. Со временем откроем филиалы в приличных странах. Фирмы Кристины Смольской и Лены Скворцовой включим как структурные подразделения. Ты ведь, Толяша, с ними обеими погуливаешь.