Анна Данилова - Крылья страха

- А почему ты решил, что он что-то знает?

- Не то чтобы решил, просто чувствую. Понимаешь, иногда в его взгляде читалась ирония.

- Значит, с Сотниковым все?

- Нет, не все, потому что я решил проследить за ним завтра после школы. Понимаешь, вчера я не успел как следует поговорить с его мамой, которая, как мне показалось, тоже собиралась мне что-то рассказать, но к ним неожиданно приехали какие-то родственники, причем издалека, и я понял, что разговор в этот вечер явно не получится.

- И ты поехал в поликлинику?

- Нет. Я позвонил Арсиньевичу и попросил сообщить мне фамилию и координаты врача, который был дружен с Садовниковыми и лечил Лору и Сережу. Неужели ты думаешь, что их лечил участковый врач?

- Ты прав. Подожди, что это здесь у тебя? - Юля, которая в эту минуту проходила мимо Шубина, остановилась и заглянула ему через плечо. - Это Лора?

Альбом был раскрыт где-то в самом конце, и с фотографий на Игоря и Юлю смотрела, улыбаясь, залитая солнечным светом Лора. Она стояла на зеленой лужайке в розовом сарафане и казалась самой счастливой женщиной на свете.

- Смотри, розовый сарафан. Он так похож на тот, который был на девушке, вытиравшей в то утро ноги о траву.

- Слушай, ты гений, - вдруг зашептал Шубин, напрягая высокий лоб и потирая его указательным пальцем. - А что, если ты видела возле дома Лору?

- А кто же тогда лежал с пробитой головой рядом с Сергеем?

- Не знаю, какая-нибудь другая женщина. Та самая, которая наплела тебе про вторую жизнь.

- Игорек, у тебя, случаем, не температура?

- Да я шучу, чтобы просто немного взбодрить тебя. Ты что-то стала такая бледная.

- Станешь тут... - Юля вздохнула и взяла альбом в руки. - Но это точно тот самый сарафан. Подожди, давай-ка посмотрим, что написано на обороте снимка. - Она достала фотографию и перевернула ее. "Городской парк. Август 1997 г.".

- Значит, этот снимок сделан чуть больше месяца тому назад.

- Ты хочешь сказать, - подхватила его мысль Юля, - что сарафан должен быть где-то в квартире? Но я осмотрела весь гардероб Лоры. Сарафана нет Постой...

Она вернулась в спальню, где ей все еще мерещились распростертые на постели тела Лоры и Сергея, и, стараясь не смотреть в сторону кровати, на которой до сих пор лежали подушки с залитыми кровью наволочками, подошла к шкафу и вновь открыла его. Так и есть. Она не ошиблась. На планке, на которой висели галстуки и ремни, она увидела розовый поясок. Того же самого оттенка, что и сарафан, который был на девице с коккер-спаниелем и на Лоре, когда она фотографировалась в городском парке.

Юля пришла с ним в гостиную. Показала Шубину.

- Вот это класс! - Шубин даже всплеснул руками. - Слушай, это уже кое-что. А что, если любовница Садовникова, которую чуть не накрыла Лора, неожиданно возвратившаяся домой, услышав звон ключей или что-нибудь в этом роде, надела на себя первое, что попалось ей под руку, то есть сарафан Лоры?

- Но тогда напрашивается вопрос: а в чем же она пришла и что не смогла надеть так быстро?

- Какую-нибудь сложную штуку. Хитрое вечернее платье.

- Может быть. Но существует еще одно объяснение, почему она не смогла надеть СВОЮ одежду. - Шубин даже раскраснелся от волнения. - Ее одежда могла быть слишком грязной или.., мокрой! Но в тот день, кажется, не было дождя, значит...

- Я поняла тебя. - И Юля почти бегом бросилась в ванную, чтобы заглянуть в стиральную машину. Но на полпути остановилась и усмехнулась, покрутив многозначительно пальцем у своего виска:

- Стиральная машина. Ха-ха-ха! Она не могла положить свое мокрое или грязное платье в стиральную машину в квартире Садовниковых.

Она могла его быстренько постирать и вывесить сушиться на балкон. Или же сунуть в мусорное ведро, а из квартиры выйти в джинсах Сергея или одежде, принадлежащей Лоре. В зависимости от того, насколько было испорчено ее собственное платье.

- Значит, надо посмотреть на балконе... - предложил Шубин и открыл балконную дверь. В душную, пропитанную запахом крови и сигаретного дыма комнату ворвался свежий ночной воздух.

Но на веревках, протянутых за пределами балкона, не висело ни одной вещи. Только пара бельевых прищепок.

- Когда будем выходить отсюда, поищем платьице рыжей девицы в траве, под балконом... - сказала Юля. - Но знаешь что, Шубин, я почему-то уверена, что эта девица не имеет к убийству Садовниковых никакого отношения...

- Ты уже ездила к Песковой? - Шубин задал этот вопрос, считая, что только теперь и настало самое его время. Он уважал женские чувства, а потому старался лишний раз не сыпать соль на раны как Щукиной, которую жалел и в душе не одобрял ее связь с выпивохой Чайкиным, так и Юли, которую Крымов то приближал к себе, то отдалял, в зависимости от того, в каком душевном и физическом состоянии он находился в данный момент. Шубин пытался всерьез поговорить с Крымовым об этом, но каждый раз натыкался на эгоистичное: "Я ее люблю, и не суй нос не в свое дело..."

Юля подняла на него черные блестящие глаза и молча кивнула головой.

- Знаешь, Шубин, наверно, такая жизнь не по мне...

- А что случилось?

- Не жизнь, а какой-то концентрат. Слишком много событий и фактов, картинки одна страшнее другой мелькают перед глазами, словно ускоренный просмотр рекламного ролика фильма ужасов... И мне иногда кажется, что я сорвусь, не выдержу... Вот представь, поднимаюсь я на этаж к Полине, а на площадке у ее двери стоит гроб... Только не смотри на меня, как на сумасшедшую...

- Гроб?

- О Господи, не гроб, а крышка гроба... Я чувствую, что у меня едет крыша...

- Крышка гроба?

- Да нет же, не смейся... Просто я, как во сне, толкнула дверь и оказалась в полутемной комнате со стоящим посередине гробом... Свеча горит, страшно...

- ..а по краям дороги мертвые с косами стоят и.., тишина...

- Я так и думала, что ты не поверишь мне... Шубин, который и сам не знал, как относиться к рассказу Юли, чтобы, во-первых, не обидеть ее своим недоверием, а во-вторых, понять, действительно ли она видела все то, о чем говорит, или же у нее начались галлюцинации, решил внешне не проявлять сомнений по поводу правдивости ее рассказа.

- Я слушаю тебя, продолжай... - Он постарался придать своему голосу максимум серьезности. - Гроб, говоришь... А кто в гробу? В комнате? Ты успела разглядеть?

- Конечно! - оживилась Юля. - Гроб был.., пустой... Внутри весь выстланный бельм атласом, гофрированным по бокам.., даже подушечку успела разглядеть... Хотя страшновато было, не скрою...

Шубин с трудом сглотнул и замотал головой, чтобы не закашляться. Ему и самому уже становилось не по себе от ее рассказа.

- Гроб оказался пустым? А Полину ты видела?

- Видела. Она сидела на стуле, а Крымов дал мне минеральной воды.

- Крымов?! Он что, тоже был там?

- Ну да... Он увидел, в каком ужасном состоянии я нахожусь, и вывел меня из квартиры на лестничную площадку... Он объяснил все довольно просто: у Полины умер кто-то из родственников, кажется, родной брат...