Юниор Мирный - Хозяин дома

Вообще Формовщиков всегда испытывал чрезмерную привязанность к дорогим и памятным ему вещам: будь то маска ниндзя, подаренная ему в детстве, диски с любимыми песнями и фильмами, недавно купленный Land Cruiser, многочисленные медали с соревнований. При одной только мысли что-нибудь из этого потерять Дмитрий испытывал крайне болезненные эмоции. Стараясь уверить себя, что этого никогда не произойдёт, он поскорее гнал от себя подобные думы. Другое дело, что они, как правило, потом всегда возвращались.

Что же касается отношений Формовщикова с женщинами, то здесь обыкновенно возникало два рода ситуаций. В первом случае Дмитрия привлекала исключительно физическая красота, и после, как правило, непродолжительного общения от подобных отношений оставались лишь приятные воспоминания. Второй вариант был для Дмитрия значительно более сложным и зачастую болезненным. Иногда он находил в женщине нечто такое, к чему очень сильно психологически привязывался. Теряя свой обычно холодный ум, Формовщиков очаровывался красотою лица девушки, её улыбкой, её прекрасными глазами – и желал созерцать полюбившуюся ему картину вновь и вновь, не будучи способным вдоволь ею налюбоваться. Ему хотелось обладать этой «картинкой», и чувство собственника просыпалось в нём. Когда присвоить себе желаемое не удавалось и девушка не отвечала ему взаимностью, Дмитрий какое-то время переживал, в свободное время меланхолично разглядывая манящий его образ на фото. Впрочем, страдать из-за кого-то подолгу Формовщикову не доводилось: частые тренировки уводили его ум прочь от бесплодных грёз, а страстные любовницы ловеласа регулярно скрашивали его вечерний досуг. Более того, через некоторое время непременно появлялась та самая «ненаглядная картинка», которая оказывалась к Дмитрию благосклонна. Тогда в его альбомах становилось всё больше фотографий, на которых он присутствовал не один.

Как бы там ни было, на данный момент подобной «ненаглядной» девушки в жизни Дмитрия не было.

Формовщиков лежал на кровати в своём номере и читал книгу по историю ниндзюцу. В дверь неожиданно постучали.

– Войдите! – громко ответил на стук Дмитрий.

– Добрый день. Не отвлекаю?

В комнату вошёл невысокий стройного телосложения мужчина лет сорока пяти. Звали его Эдуард Арсеньевич Привязчиков и проживал он, как и Формовщиков, на пятом этаже гостиницы. По профессии он был художником-оформителем, и местные постояльцы охотно пользовались его услугами. Сергей Болотов заказывал у него обложки для печатных изданий своих книг, Георгий Безделов с шестого этажа заказывал огромные плакаты любимых киноактрис, а Соня Сладкова… Ох, об этом позже. В руках Привязчиков держал большой альбом с собственными зарисовками.

– Заходите, пожалуйста, Эдуард Арсеньевич, – ответил, вставая с кровати, Формовщиков и пожал протянутую художником руку. – Чай или кофе будете?

– Нет, благодарю, Дмитрий, я совсем ненадолго, буквально на пару минут, – вежливо ответил гость.

– Хорошо, слушаю вас.

– Дмитрий, как вам известно, мы всем нашим дружным коллективом всегда искренне поддерживаем вас на ваших суровых боях. Лично я так вообще не пропустил ни одного поединка с вашим участием! Говорю от чистого сердца, я ваш поклонник – как спортсмена, как воина! И вот какая идея ко мне пришла. Бои без правил – это ведь не только спортивное состязание, но и во многом шоу, согласитесь!

Формовщиков согласно кивнул, а Эдуард Арсеньевич продолжил.

– Выход бойца на ринг – это же в чистом виде шоу! Чего они только не вытворяли: выезжали на лошадях, на мотоциклах, прилетали на коврах-самолётах, выводили с собой тигров и чего ещё только не делали! Вы же всегда выходите относительно скромно. Но, коль скоро мы знакомы с вами не первый год, я успел многое о вас узнать – о ваших любимых фильмах, любимых персонажах. И вот что я хочу вам предложить.

Эдуард Арсеньевич открыл нужную страницу альбома и с необычайным наслаждением пронаблюдал, как резко изменился в лице Формовщиков, чуть только его взгляд упал на этот рисунок.

– Мои партнёры могут изготовить это за считанные дни, – сообщил пребывавшему едва ли не в экстазе Дмитрию художник. – Отныне ваши выходы на ринг станут значительно ярче и будут подстать вашим грандиозным победам!

– Деньги будут сегодня же вечером, – с блестящими от восторга глазами ответил Формовщиков.

«Встретите двух противниц равноправия – одна, почитательница гаремных основ, скажет, что не следует потрясать вековые обычаи; другая, негодуя на прошлое, будет требовать себе первенства во всём. Обе будут далеки от эволюции.

Нельзя в будущее вовлекать бывшие обиды. <���…>

Можно убеждаться, что в настоящее время имеется много женщин, вполне понимающих значение полноправия. Можно опираться на них по всему Миру».

Агни Йога. Аум. Шлока 417 [2, с. 230—231].

Девяносто дней спустя

Я продолжаю вспоминать тот ужасный день.

Мы спустились на этаж ниже: это самое сердце здания, его четвёртый уровень. Да, я предал тебя, моя любимая – но не готов себе в этом признаться. Я убеждаю себя в том, что ты до сих пор любишь меня и желаешь остаться со мною навечно. Меня не убеждают ни твои слёзы, ни твоя мольба отпустить тебя на свободу. Я попросту не готов принять всей правды. Они смотрят на нас, и их радости нет предела. Ты в моей власти, это сводит меня с ума, и я не сдерживаю себя ни в чём. Ведь я всё ещё верю, что ты желаешь этого так же, как и я.

Только сегодня я увидел, какую рану оставил тогда на твоём сердце .

Настоящее время

Анна Обидина, учитель русского языка и литературы средних и старших классов местной школы, проживала на четвёртом этаже гостиницы и в данный момент пребывала в заслуженном летнем отпуске. Девушке недавно исполнилось двадцать семь лет, она была весьма хороша собой, хотя, глядя на неё, эпитету «красивая» невольно хотелось предпочесть слово «милая». Её светло-русые волосы спускались значительно ниже плеч, орехового цвета глаза с оттенком грусти вызывали сильное желание обнять и приголубить этого нежного человечка, а прекрасная, почти не обнажавшая ровных и крепких зубов улыбка озаряла лицо нечасто, но поистине умела очаровывать. Анна была невысокого роста, чуть полного телосложения, обладала крепкой грудью четвёртого размера и, как подшучивал над ней один живший на втором этаже постоялец, «ей было чем солдата с войны встретить». Анна крайне не любила это выражение, но не по причине столь грубого комплимента её пышным женственным формам, а по другой. Дело в том, что теперь Обидиной уже некого было «встречать». От неё нынешней весною ушёл очередной мужчина (третий за последние шесть лет). И интуиция подсказывала Анне, что во всех этих неудачах имелось нечто общее.