Павел Астахов - Класс. История одного колумбайна

– Добрый день, – произнес Дмитрий, вскидывая ружье.

Физрук замер. Сердце выстукивало непрерывную дробь, и в какой-то момент ему почудилось, что этот псих с дробовиком отлично слышит каждый удар.

– Нет, – проговорил он, поднимая руки вверх. – Не надо, пожалуйста.

Дмитрий развернул влажную кепку козырьком назад, продолжая другой рукой держать «Маверик».

– Узнал меня, Евгений Владимирович? – полюбопытствовал он. – Я вот тебя сразу узнал. По твоим старым кроссовкам. Ты в них и тогда вел у нас уроки. Я не забыл, как ты гонял меня одного по стадиону на потеху всем, только лишь потому, что я не уложился в норматив. Я помню, как ты называл меня дохляком и соплей из-за того, что я не мог подтянуться на турнике.

Физрук облизал губы, которые почему-то мгновенно стали сухими и шершавыми, как наждак.

А ведь он помнит этого парня!

– Ты…

Он лихорадочно рылся в закоулках памяти, пытаясь вспомнить имя молодого человека. То, что он учился в этой школе, не вызывало никаких сомнений.

Дмитрий со снисходительной усмешкой наблюдал за учителем.

«Забавно наблюдать, как этот дятел отчаянно старается расшевелить свои “архивные файлы” в черепной коробке».

Наконец в мозгу физрука словно что-то щелкнуло и перевернулось. Как будто зубчик шестеренки встал на нужное место.

– Я вспомнил тебя, – как можно спокойней сказал он, осторожно опуская руки. – Ты учился три или четыре года назад. На выпускном тебя не было, ты сломал ногу.

– Не я сломал, а мне сломали, – поправил его Дмитрий. Ствол ружья слегка наклонился вниз, и этот жест вселил в физрука робкую надежду. – Это большая разница. И сегодня я верну должок тем, кто лишил меня выпускного вечера. Так как же меня зовут, Евгений Владимирович?

– Шлангин, – выдохнул тот.

Глаза молодого человека потемнели, губы сжались в две тоненькие полосочки, напоминая сложенные лезвия. Вскинув помповик, он отчетливо проговорил:

– Всё верно. Да, я тот самый Шлангин. «Шланг»! Трудно меня теперь узнать? Никогда бы не подумал, что мы так встретимся, так ведь?

Палец мягко нажал спусковой крючок, и мощный грохот сотряс стены лестничного пролета. Пущенный из ствола заряд картечи попал Евгению Владимировичу в предплечье, практически оторвав правую руку по локоть. От резкого удара физрука развернуло и он, потеряв равновесие, сел, ошарашенно глядя на разорванные мышцы. Кровь черными кляксами забарабанила по бетонным ступенькам. Всхлипнув, раненый пополз прочь, волоча за собой изувеченную конечность.

– Но я уже давно не Шлангин, – произнес Дмитрий, медленно следуя за ним. Его ботинки наступали в блестящие пятна крови, оставляя на ступеньках отчетливые следы подошв. – Я теперь Свободин.

– Не… убивай, – умоляюще прошептал Евгений Владимирович. Он повернул к убийце свое мертвенно-бледное лицо.

– Дохляк – это ты, – с ненавистью бросил Дмитрий. – А я решаю, кто достоин жить и называться человеком. Может, отожмешься напоследок? Раз пятьдесят. А я буду считать.

С этими словами он обрушил приклад дробовика на голову мужчины. Раздался гулкий стук, и тело физрука, обмякнув, распласталось на лестнице. Дмитрий опустился рядом, окунув ладони в теплую лужицу крови, затем прислонил их к щекам. Ноздри защекотал запах медных стружек.

Размазав кровь по лицу, Дмитрий хихикнул.

«Теперь я похож на индейца в боевой раскраске… Который вышел на тропу войны».

Он выпрямился и зашагал дальше. Его ботинки оставляли на линолеуме алые следы.

«Похоже, гладкоствол, – подумал Павлов, когда раздался второй выстрел. – Судя по всему, тот подозрительный тип уже проник в школу и открыл стрельбу».

Карина Романовна тем временем безуспешно пыталась дозвониться до охранника. В актовом зале повисла напряженная тишина.

– Вы думаете, дети принесли в школу петарды и взрывают их? – спросила директор, с тревогой глядя на адвоката. – Егор не отвечает.

«Я думаю, что внутрь проник вооруженный злоумышленник, – мысленно ответил ей Артем, стараясь ничем не выдать своего волнения. – И ваш бывший трудовик Егор, работающий по совместительству охранником, наверняка ранен. Или даже убит».

Вслух же он сказал:

– У вас с собой ключи от актового зала?

– У завуча, – поспешно ответила Карина Романовна. Она переминалась с ноги на ногу, словно провинившаяся школьница. – Ольга Аркадьевна!

Она помахала рукой, и с третьего ряда поднялась женщина лет пятидесяти с пышной прической.

– Пожалуйста, закройте дверь, – попросил Артем, и та заспешила к дверям.

По залу пробежал недоуменно-тревожный гул.

– Что происходит? – громко спросил кто-то из родителей. – Мы все слышали какие-то хлопки!

– Кто-нибудь может объяснить?! – подключилась женщина из второго ряда и привстала.

Ряды зашевелились. Ропот усиливался.

Когда завуч закрыла дверь на ключ, Павлов достал смартфон.

– Нам угрожает опасность?! – громко воскликнул высокий лысый мужчина в розовой рубашке и галстуке.

– В настоящий момент вам ничто не угрожает, – отозвался Артем. – Я очень прошу всех соблюдать спокойствие и тишину.

Набрав номер полиции, он повернулся к окну, по которому продолжал нещадно стучать дождь. После соединения с дежурным Павлов четко и внятно объяснил происходящее, сообщив адрес школы.

Как только он закончил, послышался третий выстрел.

Карина Романовна ойкнула, губы ее беззвучно зашевелились.

– Там кто-то стреляет! – испуганно выкрикнула стройная блондинка, мать одного из выпускников. – Это же выстрелы!

Павлов подошел к двери и внимательно осмотрел ее. Стандартная деревянная дверь, вышибить которую из дверной коробки не составило бы особого труда взрослому парню.

– Похоже, лекция окончилась, – пробасил пузатый мужчина с полоской усиков над верхней губой, и в его голосе сквозило неприкрытое раздражение. – И долго мы будем тут сидеть, пребывая в неизвестности? Чего ждем, господа? – обратился он уже ко всем присутствующим, но поддержки не дождался, взял за руку темноволосую девочку и направился с ней к двери.

– Выпустите нас! – потребовал он, недружелюбно глядя на Павлова.

– Пожалуй, вы не до конца понимаете суть происходящего, – заметил адвокат. – Сейчас нельзя выходить в коридор, это может быть опасно.

Ситуация накалялась с каждой секундой, и зарождающуюся в зале панику следовало погасить, причем сделать это нужно немедленно. Артем посмотрел в сторону директора, ожидая от нее какой-то реакции, но тут же понял, что ждать от нее поддержки бессмысленно. Карина Романовна выглядела полностью дезориентированной, словно ее вытолкали из автобуса на оживленную трассу с завязанными глазами, она стояла словно в каком-то ступоре, глупо хлопая глазами. Завуч находилась рядом, она нервно перекладывала из рук в руки связку ключей и растерянно смотрела на Павлова.