Лариса Королева - Шоу толстушек

Леденёва решила на всякий случай проверить, все ли женщины в своих комнатах, и пошла по коридору, осторожно поворачивая ручки-замки. Увы, все комнаты, кроме той, в которой жили мама и дочь, оказались заперты. Она осторожно приоткрыла дверь и заглянула в проём. В лунном свете на кроватях были чётко различимы две массивные фигуры с пышными формами, обе женщины похрапывали, одна тише, другая громче.

В общем зале, где стояли несколько диванов и телевизор с видео-приставкой, никого не было. А что касается остальных комнат, то пойди, пойми, изнутри они заперты или снаружи. Стучаться и просить в два часа ночи таблетку от головной боли слишком рискованно. Можно и перебудить всех – и ничего не выяснить. Если несостоявшийся убийца из числа семи живущих в корпусе пациенток, (себя и Татьяну Николаевну Дарья из подозреваемых исключила), она вполне может и даже обязана, находиться в своей кровати.

Оставалось только войти в палату Оксаны. Что Даша и сделала. И замерла на пороге. На кровати явно лежало тело. Чьё же оно, если пациентка в операционной? Сдерживая дыхание, она посветила на кровать ручкой-фонариком, и сердце забилось где-то в горле. Но криминальная журналистка всё же сделала шаг вперёд и толкнула в плечо спящего (или уже мёртвого?) человека. И с облегчением вздохнула, когда её рука провалилась во что-то мягкое. Это было не тело, а муляж, сооружённый из запасного одеяла и утеплённой куртки.

Итак, новая загадка. Зачем Оксана уходила ночью, создав видимость, что спит? Она ведь понимала, что входную дверь закроют, а когда она вернётся, придётся стучаться, и её отсутствие обнаружится. Впрочем, эта загадка разрешилась, как только Даша подошла к окну. Рама была прикрыта, но не заперта на ключ. Итак, Оксана где-то раздобыла ключи, или же сумела открыть окно без их помощи и вышла из него. Вряд ли она решила просто погулять посреди ночи. Значит, целенаправленно шла на встречу со своим убийцей.

Дарья повесила стёганую куртку пострадавшей на вешалку в шкаф, сложила одеяло и убрала его на верхнюю полку. Заправляя постель, она случайно смахнула покрывалом стоящий у прикроватной тумбочки пластиковый флакон, машинально подняла его, не позволив закатиться под кровать, и вздрогнула: запах! Что-то с ним связано неприятное. Тревожное что-то, опасное… Посветила ручкой-фонариком и прочла надпись. Это было масло для волос. Она брызнула из пульверизатора на запястье и принялась усиленно внюхиваться. Но никак не могла уловить воспоминание, с которым ассоциировался этот аромат.

В потайном кармане на дне почти пустой дорожной сумки лежала сложенная вдвое файловая папка. Внутри оказалась тоненькая стопка российских купюр и долларов и два листка ксерокопии паспорта на имя Дорошенко Оксаны Геннадьевны. Год рождения – тысяча девятьсот восемьдесят второй, место – город Донецк. Надо же, она жительница непризнанной республики, где уже третий год не прекращаются боевые действия!

Решив, что завтра при дневном свете сделает в комнате профессиональный обыск, как учили оперативники, журналистка вернулась в свою комнату, допила оставшийся во фляжке коньяк, спрятала её в шкаф и снова выбралась в окно. Она решила ещё раз сходить на место преступления.

Дарья долго светила зажигалкой вокруг бетонного столба, под которым осталось тёмное пятно крови. Она пыталась рассмотреть на светло-серой почве и пробивавшейся сквозь неё траве какие-то следы. Но какой из неё следопыт, да ещё ночью?

Леденёва продвинулась на несколько метров в том направлении, в котором, предположительно, мог отходить преступник, присела на корточки и направила узкий лучик на землю. Ей показалось, что здесь какое-то тёмно-серое пятно. Наклонилась ниже, вглядываясь, и в нос ударил резкий аромат. Дарья чихнула, и сразу поняла, что это такое. Рассыпанный чёрный молотый перец. Итак, преступник захватил с собой пакетик со специями, чтобы присыпать пути своего отхода на случай, если приедут кинологи. Значит, он специально шёл убивать и был уверен в том, что без полиции дело не обойдётся.

Больше тут вынюхивать нечего, решила Дарья и побежала к врачебному корпусу. Спросила у сидящего за административной стойкой Владимира:

– Как там?

– Неизвестно пока, – пожал плечами охранник. – И главное непонятно: кому понадобилось её убивать. Дай Бог, выживет. Иначе завтра тут такое начнётся! Ранение-то скрыть можно, а убийство никак.

– Это почему же? У нас на базе, что пары лопат не найдётся, или места в лесу свободного мало?

– Ну, и шуточки у вас, Дарья Дмитриевна… Эх, коньячку бы сейчас от расстройства вмазать!

– Так давай вмажем. Щас принесу.

Дарья выбежала из центрального входа, обогнула здание, приложила пластиковую карточку к боковой двери, вошла в комнату и забрала из тумбочки стеклянную бутылку с остатками янтарного напитка. Владимир уже ждал её у администраторской стойки с двумя рюмками и горкой шоколадных конфет.

– Застукают – нагорит тебе, – мрачно предупредила Дарья.

– Начальству сейчас не до нас.

Они допили содержимое бутылки, завернули её в газету и выбросили в мусорный пакет, натянутый на пластиковую урну. Потом вышли на крыльцо покурить и вернулись, а из импровизированной операционной так никто и не появился.

– Шла бы ты спать, Даша, – предложил Владимир, потирая указательными пальцами виски.

– Нет. Дождусь. Хоть до утра сидеть буду.

И в этот момент из процедурной вышел Доктор, снимая на ходу белый халат:

– Ну, что, господа переживающие, жить Оксана будет. Как сказал Махран, она «повезучая», все жизненно-важные органы оказались неповреждёнными. Дарья, срочно спать! А утром никому ни слова. Официальная версия – у пациентки двусторонняя пневмония. Никто не должен знать, что случилось.

– Даже тот, кто пытался её убить? Вот уж он, или она, удивится диагнозу, – усмехнулась Даша.

Она вышла из корпуса и машинально пошла по центральной аллее к лестнице. Подошла к двери гостиницы, потянула за ручку, запоздало поняла, что все ещё спят, стала спускаться и тут же замерла. Лестница! Именно здесь был этот запах! Дарья внюхалась в слабый аромат масла для волос, который ещё сохранился на её запястье, и вспомнила: здесь пахло миндалём два дня назад, в тот момент, когда упала Татьяна Николаевна. А это значит, что она не просто оступилась, а поскользнулась на ступеньке, где было пролито это масло. Конечно, падая, женщина стёрла след маслянистой жидкости своей одеждой. Но горьковатый миндальный запах в свежайшем горном воздухе витал ещё долго.

А ведь впереди пострадавшей тогда шла Оксана. Неужели она брызнула масло на ступеньку нарочно, зная, что грузная и неповоротливая Татьяна следует за ней? Хотела, чтобы её соседка по столу упала и разбилась? И вот ирония судьбы – сейчас они обе находятся в лечебном корпусе, но состояние второй пострадавшей гораздо серьёзнее, чем у первой, получившей по её вине травму. Если, конечно, Оксана действительно виновата.