Ронни Миллер - Галерист

Он повесил трубку и, подняв телефон с колен, аккуратно поставил его обратно на тумбочку, где бронзовый Аполлон ловил Дафну. Голая парочка. Надо же было так сказать. Он, наверное, теперь думает, что я чокнутая. Или озабоченная.

– У вас здесь… интересно. – Встал, осмотрелся, задержав взгляд на полотне с Ледой и лебедем. – Увлекаетесь антиквариатом?

– О, не совсем, то есть, да-да! увлекаюсь. Это наследство от бабушки и дедушки. У них был магазинчик на углу Маркет и Мейплтон. Достаточно популярный. Лет двадцать назад. Может слышали.

Покачав головой, он снова посмотрел на меня с улыбкой, будто бы умиляясь моей катастрофической неуклюжести в разговорах с красивыми мужчинами. Да-да, с вами Ребекка Дуглас, журналистка-недописатель, считающая, что все красивые мужчины наделены исключительным талантом читать мысли.

По подоконнику забарабанило.

– Дождь, – безапелляционно заключил мой вдохновитель тоном детектива, склонившегося над очередной жертвой в переулке Чикаго. Он посмотрел в окно, чтобы окончательно убедиться, а потом на меня. – Это… будет очень нагло с моей стороны, если я попрошу у вас убежища? Буквально на час. Как раз подъедет мой страховой агент.

Очень нагло, подумала я, и ответила:

– Нет, все в порядке, можете подождать его здесь. А, э, только… как же ваш… пострадавший?

Парень махнул рукой:

– Этот мистер… живет неподалеку. Думаю, он не ждет, что дело решится слишком быстро.

Пожав плечами, я кивнула.

– Что ж, тогда давайте на кухню. Чай, кофе?

Конечно же чай, дура, аристократам не пристало хлебать ваш плебейский растворимый кофе.

– Кофе, – просто ответил парень, вешая пальто и шарф в прихожей. Я глянула на него с подозрением, он – с безмятежной улыбкой. Похоже, сегодня день развенчивания стереотипов.

Бросившись к плите, я облегченно выдохнула, запоздало вспоминая, что все-таки не успела поставить чайник.

– Только, боюсь, это будет не слишком хороший кофе…

– Пускай, – парень уселся за стол, сложив перед собой руки. Под пальто у него оказалась белая шелковая рубашка, прекрасно сочетающаяся с черными классическими брюками. – Вы же не думаете, что я начну жаловаться на кофе. Я и без того вам обязан.

– Да бросьте, – неловко засмеялась я, суетливо мечась между полками и плитой. – Подумаешь, пустила сделать один звонок.

Парень охнул, будто мои слова ему о чем-то напомнили, и достал из кармана телефон.

– Проклятье, до чего ненадежная техника! Подставила в самый ответственный момент.

– Ну, с кем не бывает…

– Со мной редко такое случается, – он снова убрал телефон и посмотрел на меня с загадочным прищуром, – я предпочитаю называть подобное – переломным событием.

– Да? – заинтересовалась я, опуская кружку с кофе перед ним. – Вот здесь сахар.

– Благодарю. – Парень пару раз опустил ложку в сахарницу. – Да, поворотом судьбы, если хотите. Ничто в жизни не происходит случайно.

Я усмехнулась, усаживаясь рядом.

– Хотите сказать, это Господь Бог ударил вас по рукам, чтобы вы зарулили на несчастный «форд»?

Он замолчал, пристально уставившись на меня, размешивающая сахар ложка застыла на двух часах. Я остолбенела, заново прокручивая в голове свои слова. Черт. Вот дура. Кажется, это походило на сарказм, а ребята его толка очень чувствительны ко всяким ехидствам в их адрес.

Но вдруг он засмеялся словно бы хорошей шутке, и я неуверенно улыбнулась, мысленно радуясь такой реакции. Не знаю, был ли этот смех искренним или просто из вежливости, чтобы сгладить неловкость, но в тот момент я была чертовски благодарна этому деликатному красавчику. Терпеть не могу подобных ситуаций, а уж тем более становиться их виновником.

– Можно сказать и так, – с улыбкой продолжил он, укладывая мокрую ложку на салфетку. – Если вы верите в Бога, конечно. В общем, исходя из всей особенности ситуации, мне становится ещё более неловко от того, что я даже не узнал вашего имени.

Я отхлебнула горячего кофе и поморщилась, облизывая обожженные губы.

– Ребекка. Ребекка Дуглас.

– Очень приятно, Ребекка Дуглас. – Парень осторожно взял мою руку и прикоснулся к ней своими женственными губами. – Эрик Лэнг, отныне ваш вечный должник.

– Господи Иисусе, в самом деле?..

– Да!!! – радостно завопила я.

Чарли всплеснула руками и завопила на пару тонов громче меня, поднимая на уши весь отдел.

– Эй, ребята! Ребята, вы слышали?! Бэкки наконец разродилась!

– Да не ори ты так!.. – шикнула я.

К нам подоспел Джон Симмонс, главный по криминалистике.

– Мальчик, девочка? – поигрывая бровями, заговорчески шепнул он.

Чарли насупилась и зло пихнула его локтем.

– Да иди ты… Бэкки начала роман!

Разом поскучнев, Джон протянул «а-а-а» и пошел по своим делам. Краснея, как майская роза, я закатила подругу обратно к компьютеру. На радостях она даже выехала на своем стуле в проход и чуть ли не приплясывала там румбу.

– Да боже мой, Чарли, – прошипела я, пригнув голову, с чувством будто бы на нас сейчас смотрит весь офис, – никому нет дела.

– Как никому? Мне есть! И это чертовски круто, милая. Я так рада. Уже не терпится почитать! А этот друг-гей симпатичный?.. А, впрочем, какая разница, он же гей…

Я покачала головой, с умилением глядя на ужимки Чарли. Хохотушка-блондинка с голубыми глазами и выразительными бровями вразлет, позволяющими ей выказывать эмоции неподдельно красочно, а иногда даже гротескно. Чарли любила яркие вещи, поэтому даже на работу ходила в красном пиджаке. Я не стала ей говорить, какую роль отвела для неё в романе. Чарли наверняка будет дуться, а мне нужно сделать именно так. В романе не должно прослеживаться никаких симпатий автора, поэтому я старалась быть как можно более объективной ко всем героям. И к тому же слишком хорошо знала свою подругу – она наверняка попросит сделать её героиню преуспевающей моделью или аферисткой, скрывающейся на Фиджи. Нет, нет и ещё раз нет.

– Слушай, – Чарли наклонилась ко мне, – а вы с этим, ну, как его… Эрик? Вы с ним ещё увидитесь?

Я вздохнула, убирая пальцы от клавиатуры. Нет, в этот свободный час мне точно не удастся закончить первую главу.

– Не знаю. Мы обменялись телефонами на всякий случай. Я же все видела. Ну, аварию, там. Если что, его страховой агент обратится ко мне за свидетельскими показаниями.

– Свидетельские показания, – Чарли поморщилась, поправляя пестрый шейный платок. – Жутко звучит. Будто кого-то убили.

– Да ну, – отмахнулась я, – не болтай чепуху, это обычное дело.

– А мне кажется, что ты просто ему понравилась.

– Ага, конечно.

– Почему нет? Погляди на себя, – Чарли вальяжно расположилась на стуле, окинув меня прищуренным взглядом и томно декламируя: – Темные густые локоны, ниспадающие на точеные плечи, глубокие зеленые глаза, как два изумруда, глядящие на мир с болезненной печалью подавленных страстей. Эти мягкие черты, озаренные коралловым румянцем, эти налитые губы, цвета спелой вишни, манящие, как…