Сергей Че - Deflor

– Я думаю о другом. Что скажет отец, когда очнется и узнает, что ради его спасения мне пришлось стать шлюхой.

Она вышла в коридор.

– Мы будем здесь еще сутки, – сказал ей в спину латинос. – Телефон у вас есть. Передумаете – звоните.

Дверь захлопнулась.

Она спустилась вниз. Ее трясло. Она чувствовала себя грязной. Ей только что задирали юбку, стягивали с нее трусы, раздвигали ноги, раскрывали половые губы. Внимательно рассматривали вход во влагалище на предмет восстановления плевы. Наверное, через лупу. Осторожно тыкая какой-нибудь палочкой.

Ее передернуло.

Из лихорадочного состояния ее вывел телефонный звонок.

– Алина Александровна. Мы вас ждем.

Доктор.

– Надо подписывать бумаги на отключение.

Она промолчала.

– Алина Александровна. Вы здесь?

Она молчала.

– Вы обязаны приехать и подписать, иначе…

– Нам нужен еще месяц, – сказала она и не узнала своего голоса. – Я найду деньги на Швейцарию.

Она положила трубку и повернула обратно.

Потом возвращалась пешком домой. Контракт жег ей пальцы даже через сумку. Уже рядом с домом она краем глаза заметила ползущую за ней вдалеке черную «бэху». Обнаруживать слежку ее тоже научил отец. А эти даже особо и не скрывались. Тогда она решила, что это охрана модельного агентства стережет новый актив.

Но теперь думала, что это мог быть кто угодно.

Первой мыслью было позвонить.

В больницу, полицию. Чтобы взяли под охрану, нашли звонившего, он рядом, еще не ушел. Наверное, он из персонала. Его можно вычислить. Поймать.

Она даже взяла телефон, включила набор. И тут же выключила. В Москве сейчас ночь. Кому звонить? Дежурным? Ее никто толком не будет слушать, и никто ничего не сделает. А когда узнают, что она на другом конце планеты и к протоколу ее показания не пришьешь – совсем разговаривать перестанут. Было бы намного проще, оставайся на службе хоть кто-нибудь из папиных знакомых. Но последний ушел на пенсию больше года назад. Теперь никого не было.

Телефон тренькнул, сообщив, что на почту пришел файл.

Картинка развернулась. Это была подробная схема длинного здания. Алина не сразу поняла, что это большой дом усадьбы. Неизвестный шантажист был хорошо подготовлен. Красным крестом на карте была отмечена кухня и холодильная камера рядом с ней.

– Спасибо за инфу, ублюдок, – прошептала Алина.

Не можешь действовать правильно – действуй по обстоятельствам.

Она достала из чемодана перочинный ножик, сунула в карман вместе с телефоном и выбралась в окно.

Флигель стоял на краю усадьбы, почти у самого обрыва. К большому дому вела извилистая тропинка, полускрытая кустами и прочей растительностью.

Сперва она осмотрелась на предмет видеокамер. Раз охраны было немного, значит она наверняка опиралась на видеонаблюдение. Тем более в самолете камеры были над каждым креслом. Значит здесь они были под каждым кустом.

Она не пошла к дому ни кустами, ни тем более по дорожкам. А выбрала кружной путь – вдоль обрыва, к ограде, потом ползком через заросли к ближайшему крылу. Кухня была в дальнем, но туда снаружи было не пробраться. Все открыто.

Камеры торчали вдоль всего периметра, через каждые двадцать метров. Была только одна слепая зона, и она приходилась на непомерно разросшийся у фасада розовый куст. Охрана, видимо, решила, что здесь все равно никто не пролезет.

Алина пролезла.

После чего у нее остались в кровь исцарапанные руки и щеки, сотня впившихся в камуфляж шипов и мелкие бутоны с листьями в волосах.

Стараясь не шуметь, она кое как очистилась и засеменила вдоль фасада, каждый раз пригибаясь, минуя окна. У пятого по счету окна кто-то сверху постучал по подоконнику, и она подняла голову.

Из окна выглядывала Мия и смотрела на нее вытаращенными глазами.

– Бог меня оставил, – снова прошептала она.

Ее обычно бледное личико было сейчас красным и зареванным.

– Вот давай только на бога напраслину не возводи. Бог всегда с тобой. И вообще не упоминай всуе, а то еще обидится. Давай рассказывай, как дело было.

Мия испуганно глянула на нее.

– Господин Баргас строго-настрого запретил рассказывать. Только полиции. Сказал это помешает следствию.

Ага, как же. В трусы тебе залезть это помешает, подумала Алина, но вслух решила не говорить. Девчонка и так была в панике.

– Скажи хоть, как ты умудрилась вчера ночью у спальни Гарта оказаться?

Мия заговорщицки огляделась и прошептала:

– Меня вызвали.

– Кто?

– Не знаю. Пока была… ну, в душе… в мою комнату кто-то зашел и оставил приглашение. Было написано: «Просим быть в 23-00 на коктейльной вечеринке в честь прибытия гостей. Форма одежды купальная». И схема как добраться. Там не было написано, что это спальня господина Гарта!

– Где? Дай!

– Что?

– Приглашение дай. Посмотрю.

– Его господин Баргас забрал. Вместе с ножом.

Алину даже отшатнуло.

– Каким ножом?!

– Который он нашел у меня в чемодане…

Надутые губы Мии задрожали.

– У тебя в чемодане был нож?

– Не было! Я не знаю откуда он взялся! – из ее глаз брызнули слезы.

– Так, успокойся, – Алина обняла ее за вздрагивающие плечи. – Слезы дело бессмысленное. Надо думать, как выходить из ситуации.

– Ты мне поможешь? – Мия схватила ее за руку. В ее глазах было столько надежды, что Алине стало не по себе.

– Не знаю, – честно сказала она. – Сперва надо узнать побольше.

Девчонку кто-то подставлял, и одним желанием забраться ей в трусы тут дело точно не обходилось.

– А еще он забрал мой телефон, – сказала Мия. – А я каждый день должна звонить маме. Утром и вечером. Я должна была позвонить час назад. Она, наверное, с ума сходит!

– Ну, это как раз не проблема, – Алина достала из кармана мобильник. – Звони.

Мия радостно зажала телефон в ладошках. И тут же сникла.

– Я не знаю номера.

– Ты не знаешь телефон матери?

– Она их каждый месяц меняет. Там много цифр, а у меня память на цифры плохая.

Мия снова заплакала.

Алина почесала затылок. Голова немного шла кругом.

– Ладно. Если хочешь, чтобы я помогла, расскажи, все что вчера видела. С чего ты вообще на эту вечеринку одна поперлась? Ты же видела, что кроме тебя никто не идет.

– Я подумала, что все уже там. Или пойдут позже. Без меня. Вы же меня не любите.

– Дурочка. С чего ты это взяла? Мне ты точно нравишься. А на Жасмин внимание не обращай. Она никого не любит. Не парься, короче. Лучше скажи, что было в спальне Гарта?

– Я туда не заходила. Не решилась. Постояла у дверей. Никого не было. То есть вообще никого. Что это за вечеринка, когда никого нет? Тогда я спряталась за колонну и стала ждать. Долго. А потом увидела тебя. Как тебя… ведут.

– Ясно, – Алина поморщилась. – Об этом лучше не будем. И что, больше никого не было?