Мария Панкратова - Тайна Книги Ведьмы

– Мелиса не беспокойся, Жаме не станет задавать лишних вопросов и мешать тебе. – Мсье Дюбуа нежно улыбнулся, коснувшись моего плеча. – А когда будешь уходить, скажи Жаме, что хочешь переоформить ячейку на себя. Думаю, она тебе еще пригодится. А мне пора. Нынче моей любимой Сильвии нездоровится. Давление замучило. Но я всегда к твоим услугам.

– Большое вам спасибо за помощь мсье Дюбуа. – Я улыбнулась в ответ и, попрощавшись с мсье, поспешила следом за мсье Жаме.

Как только мы прошли широкий коридор, мсье Жаме и я оказались перед очередной массивной дверью, которую мсье раскрыл большим медным ключом из связки, вынутой из кармана.

Как только дверь распахнулась, моему взору предстало огромное хранилище, в котором было не меньше четырех тысяч небольших ячеек. Само хранилище представляло собой прямоугольную комнату без окон с залитым бетоном полом, окрашенным в один цвет с ячейками. И напоминал расплавленное серебро, смешанное с золотом. Все ячейки были одного размера с двумя замочными скважинами на каждой дверце.

– Пожалуйста, назовите вашу ячейку. – Вырвал меня из мыслей мсье Жаме. После чего я тут же нашла глазами нужную мне ячейку с номером и подошла к ней.

– Пятьсот семнадцать. – Озвучила я сотруднику.

– Хорошо. – Мсье тут же вставил в замочную скважину свой ключ. Вероятно для сотрудников он универсальный. А вот у каждого клиента, похоже, ключ уникальный, и подходит только к той ячейке, какой номер гравировки на нем. – Прошу вас вставить ваш ключ.

Я тут же выполнила просьбу мсье Жаме и, провернув ключ, услышала довольно громкий и характерный щелчок.

– Сколько времени мадмуазель планирует провести в хранилище? – Спросил мсье Жаме, отступив на несколько шагов.

– Думаю, полчаса мне будет достаточно. – Ответила я, не удостоив мсье взглядом. Я неотрывно смотрела на дверцу ячейки.

Как только я услышала, что дверь хранилища закрылась, я трясущейся рукой потянула на головку ключа и распахнула дверцу. Первое что я увидела, это была небольшая стопка бумаг, рядом с которой лежал какая-то толстая книга. Взяв ее в руки и открыв, я поняла, что это еще один ежедневник, только он был полон не французских слов.

– Дядя Жак, да ты точно издеваешься. – Вырвалось у меня, когда я пролистала блокнот.

Если в начале ежедневника шли записи в основном на латыни, то буквально через двадцать страниц дядя засекречивал свои записи на греческом, арабском, японском и старославянском языках. Я, конечно же, смогу все это разобрать, если проведу с ежедневником пару часов. Но от кого дяде нужно было его засекречивать? Уж, не от самого ли мсье Фабино? Для меня этот вопрос вновь пока был без ответа.

Я захлопнула ежедневник и, положив его на пол, достала из ячейки стопку бумаг. И самым первым лежал конверт с моим именем «Мелроуз» на лицевой стороне. Конверт был не запечатан, и я тут же вытащила из него белый лист бумаги, вновь сложенный вдвое.

«Моя драгоценная Мелроуз. Моя девочка.

Если к тебе в руки попало это письмо, значит, ты идешь по моим стопам. Значит, я должен вновь перед тобой извиниться.

Думаю, как ты уже могла догадаться – мое завещание было настоящим лишь наполовину. Только то, что касалось моего бизнеса в аукционном доме, тебя и моего доброго друга Эрнеста. Все остальные стервятники не получат ни гроша.

Что же касается моей квартиры и сбережений, то тут мне пришлось слукавить. Лиане придется довольствоваться только лишь квартирой. Как только она поймет, что на моем счете всего лишь тысяча евро, ей придется, наконец, найти работу.

Тебе уже известно, что Роберто Фабино платил мне немалые деньги. Все они сейчас лежат в этой ячейке. И ты можешь откупиться от него прямо сегодня Мелроуз.

Но если же тебя, как и меня потянет на поиски, то в моем ежедневнике ты найдешь все мои исследования и небольшой свод указаний.

Поиски книги, которыми я занимался в последнее время, давались мне очень сложно. Но я смог выйти на трех крупных коллекционеров в Праге, Лондоне и Риме у которых может быть нужная Роберто книга. И возможно, Мелроуз, ты познакомишься со своим отцом».

Как только я дочитала письмо, то первым делом заглянула вглубь ячейки и просто обомлела. Аккуратные стопочки денег лежали друг на друге и заполняли все остальное пространство ячейки. От увиденного я открыла рот. Да дядя Жак действительно издевается. Столько тайн я бы не смогла хранить. И почему он написал о моем отце?! Неужели он знал, кто он и где живет? Такой поворот событий буквально вышиб почву из-под ног. И что же мне теперь со всем этим делать?

Как только я забрала документы и одну стопку евро из хранилища, я перевела ячейку на свое имя, благо у меня с собой был паспорт. Деньги же я оставила в хранилище, не став их переносить на свой счет. Потому что если Лиана сможет узнать, сколько их на моем счету. Тогда она меня со свету сживет.

Так же срок аренды ячейки уже подходил к концу, и мне пришлось оплатить аренду на три месяца вперед. Дальше я пока не загадывала.

Когда я вышла из банка, было уже около шести вечера, и я направилась к станции метро, чтобы, наконец, попасть домой. За это время мне успел позвонить и Патрик и Кристин. Я заверила друзей, что со мной все в порядке и пообещала рассказать обо всем при личной встрече.

* * *

Домой я попала только через час. Пришлось зайти в супермаркет и купить кое-какие продукты. Водрузив на кухонный стол все принесенное домой, я первым делом включила кофеварку. Без крепкого кофе мне сейчас не обойтись.

Разобрав пакет с продуктами, я оставила на столе лишь коробку печенья и плитку шоколада. Голова начинала немного трещать, и я налив себе самую большую чашку кофе, какая только была у меня дома, села за стол.

Передо мной вновь лежали дядины бумаги и документы, и я в очередной раз не знала, что и думать. Сделав большой глоток кофе, я вновь раскрыла письмо, которое я взяла в банке. Прочитав его вновь несколько раз, я тут же принялась искать завещание, которое было где-то под всей этой кипой бумаг на кухонном столе. Одна догадка закралась мне в голову и требовала подтверждения, и я его нашла.

Мой дядя всегда называл меня Мелроуз. Всегда! Даже в официальных документах он указывал мое имя как Мелроуз. И никогда Мелиса Роуз. Вот что тогда насторожило меня, когда я читала завещание в первый раз. В своем липовом завещании он указал мое полное имя, вероятно надеясь, что я заподозрю неладное. Так оно и вышло.

Пытаясь сейчас разобраться в дядиной жизни, я все больше понимаю, что он словно готовился к своему уходу. Словно пытался все хорошо подготовить, чтобы мне было легче во всем разобраться.

Почему же дядя не оставил свое состояние Лиане? Неужели знал, что его любимая женушка с гнильцой? Или он с самого начала хотел оставить состояние в семье? Семья…