Галина Романова - Конец игры с продолжением

– Да, да, она помогает, но за деньги, Егор! Ты нанял ее, как квалифицированную няньку. Платишь хорошо. Вот она и помогает. А за просто так вряд ли бы она стала взваливать на себя такую ответственность. Так что Машка твоя все же счастливая. В один день потерять и мать, и отца – это было бы слишком.

– Расскажи Ивану Семеновичу Шнырову. А также Ольге Витальевне Авдеевой и старикам Власовым. Сколько их еще осталось – непримиримых, уверенных в моей виновности?

– Пожалуй, и все, – почесал в макушке капитан. – Всех остальных мне удалось убедить, ознакомив с предварительным заключением комиссии. А эти стоят намертво: ты террорист.

– Твою мать, а! – печально фыркнул Егор. – Я мать своего ребенка в тот день потерял. Это как? Как ими воспринимается?

– Им уже известно, Егор, что ты не жил с ней.

– Да ладно! – Он резко сел ровно и недоуменно заморгал. – Что значит: известно?

– И не только это. Они много чего о тебе накопали. И об Ирине тоже. Чую, досье на тебя собрано приличное.

– Вот как? – Егор поднялся и заходил по кабинету, специально выделенному Артамошину для общения с пострадавшими. – И что конкретно ты чуешь?

Он встал лицом к окну, уставился на клумбу, заливаемую дождем, и с грустью подумал, что Машка снова сегодня пропустит прогулку. И надо было, все же надо было соглашаться на аренду загородного дачного дома! Вика настаивала. Утверждала, что им с девочкой там будет лучше. Всегда на свежем воздухе, даже в дождь, поскольку дом был с большой верандой. Соседи держали живность, и еда была бы экологически чистой, а ребенку, и так искусственно выкормленному, это как раз кстати.

Он обещал подумать и все оттягивал решение. Риелтор звонил Вике уже несколько раз, просил ускориться с решением. Она умоляла пока не сдавать дом другим желающим.

Может, и стоило арендовать его? И не так далеко от города. Он мог бы каждый вечер ездить к ним ночевать. Да, на дорогу уйдет времени в разы больше. Но Машке загородная жизнь только на пользу.

– Я чую, эта оппозиция отыскала информацию о том давнем деле с погибшим подростком.

– И что? – Егор почувствовал, как кровь отхлынула от лица, – это воспоминание всегда было болезненным. – Было долгое разбирательство, суд, в конце концов. Меня признали невиновным, восстановили в должности. Что с того, если они это подняли?

– А то, что она теперь не одна. У нее будет целая толпа единомышленников.

– Соучастников, сказал бы я, – жестко перебил его Егор. – Она очень долго вела на меня охоту. Забыл? Я мог бы засадить ее за целый ряд покушений на меня.

– Ты ее простил, – напомнил Артамошин.

– Пять раз! – фыркнул Егор. – Я простил ей пять эпизодов. А мог бы…

– Но не стал же. – Артамошин пожал плечами. – Ты ее простил. А она тебя – нет. Возможно… И теперь они ее найдут. И она – сто процентов – будет с ними в сговоре. Теперь ей станет проще тебе отомстить. Пусть даже их руками. Она ведь знает о тебе все, все, все! Все твои привычки и маршруты. Они ведь не поменялись за пять лет, нет?

Егор промолчал. Как он мог поменять маршрут, если он всегда был одним: дом, работа, дом, работа. Ну, еще по пути в ближайший супермаркет за продуктами. Теперь вот еще аптека прибавилась, потому что появилась Машка. Где он должен был тогда петлять? Ездить в окружную, простаивая в многокилометровых пробках? В угоду непримиримой мстительнице, свихнувшейся после смерти брата?

– Я не был виноват в том, что она плохо присматривала за мальчишкой. В том, что он отстреливался из автомата по полицейским.

– Ты же знаешь, что он не стрелял, – укорил его Артамошин.

– Автомат был в его руках, – возразил Егор. – И все, кто был рядом со мной, это видели.

– Но он не стрелял. У него даже не было патронов. За него стрелял кто-то еще. Тот, кому удалось скрыться с места преступления. Ты действовал по инструкции, да. И я бы поступил так же. Но…

– Что «но»? – он повернулся к Артамошину.

– Ей было плевать тогда на все наши уставы и правила. Она потеряла единственного родного человека. И не простила. Теперь у меня болит душа за тебя, дружище! Их стало слишком много. Слишком. – Артамошин мрачно глянул. – Тех, кто жаждет твоей крови.

Прыжок, мах ногой, два последовательных удара руками: левой-правой. Уклон влево-вправо, прыжок. Присед, руки в упор в пол, ноги выбросом назад. Резкий подъем, прыжок, мах ногой…

Сердце колотилось в горле, пот заливал глаза, виски сдавило, но она продолжала тренировку.

– Александра! – громко окликнули ее от входа в зал. – К тебе пришли.

Она не ответила, зная, кто это. Больше некому. Это сто процентов группа несогласных с заключением экспертов по авиакатастрофе, случившейся год назад.

Ей было жаль этих несчастных, но она ничем не могла им помочь. Возвращением с того света она не занималась. Чем угодно, но только не этим! Иначе Ванька был бы с ней здесь, рядом. Занимался бы спортом, общественно-полезным трудом, рос нормальным, крепким, без асоциальных привычек, приведших к трагедии.

Так сказал ей психолог, которого она посещала почти принудительно. Чтобы не попасть в тюрьму за свои выходки, подстегнутые местью.

Это было ЕГО требование.

– Не хочу, чтобы ты ушла следом за своим братом…

Так он ей сказал, и она пошла к психологу. Доктор постепенно, шаг за шагом, вернул ей желание жить. Правильно жить. Как не жил никогда ее беспутный брат. Как не жила она после его гибели.

А потом явились эти. Сначала они приезжали только за тем, чтобы раздобыть сведения о НЕМ.

– Никто, кроме вас, не знает его лучше, – проникновенно глядя ей в глаза, льстила ей молодая женщина с азартно горевшими глазами. – Вы изучали его привычки. Знаете, что он любит, где и когда.

Она вдруг перепугалась и принялась мямлить, что все давно забыла. И смысла нет ни в чем, в мести особенно.

– А мы не собираемся ему мстить, – торопливо опровергла ее догадки женщина. – Мы просто будем наблюдать за ним и ждать.

– Чего? – поинтересовалась Саша.

– Того, когда он оступится…

Она их мягко выпроводила, не сказав ни слова. Они приехали потом еще, и еще, и еще раз. Один из них – с вкрадчивым взглядом и некрасивой, на ее взгляд, фамилией Шныров – оказался весьма обеспеченным человеком. С какой-то блажи он сблизился с руководством их спортивного лагеря и принялся спонсировать его деньгами. И месяца полтора-два назад один из руководителей вызвал ее к себе и очень неприятно с ней разговаривал.

– Александра, ты должна, понимаешь, должна быть с ним вежливой!

– Я ему не грубила, – изумленно округлила она глаза.

– Дай ему то, что он хочет! – повысил голос руководитель.

– В смысле?

– Он ведь что-то от тебя требует. Так?

– Допустим.

– Так дай ему это, слышишь! Этот Шныров уже неплохо вложился и обещал еще и с оборудованием для кухни помочь. А у нас там плиты с прошлого века стоят. Тебе ли не знать! Помоги ему.