Фридрих Незнанский - Репетиция убийства

— И сам…

— Да, и сам. Старичок-камикадзе. И вправду, что-то, видно, с головой у него не в порядке было.

— А может, и в порядке. Может, заказчик обещал его семью по гроб жизни обеспечить. Контракт такой, скажем, заключили. Знаешь, я читал, что такое в кино бывает, в подпольном, конечно: актер умирает перед камерой мучительной смертью, а за это жена и детки, всю жизнь прозябавшие в нищете, век живут безбедно.

— Ага. А попроще ничего не могли придумать? Впрочем, тут столько неясного, что все возможно.

— Слушай, дядь Слава. А зачем ему в таком случае вообще нужен был этот спектакль? Ну, получил задание бабахнуть. И бабахнул бы себе. Все равно умирать.

— Говорил же я, Дениска, что ты особь приземленная. Раз все равно умирать — так почему бы напоследок и вправду не устроить себе праздник? Представление без зрителей. Навечно запомнившееся людям, которые вот-вот погибнут, то есть на самом деле не запомнившееся никому… Философ бы сюда приплел какую-нибудь «высшую степень свободы». Или «ступень», а не «степень».

— Вот-вот, я всегда считал философов параноиками. Или шизофрениками. Не очень-то я в этой терминологии разбираюсь. А дальше что было?

— Да практически ничего. Когда рвануло, конвой как раз вел с допроса того типа, который единственный в живых остался. Ну, развернули его тут же в коридоре и обратно на допрос: что вы тут готовили? Раньше-то об этом речи не было. Он рассказал, конечно, — а что ему было терять? Вот теперь я тебе рассказываю. Жизнь не стоит на месте. Твои соображения?

— Какие там соображения, дядь Слава! Одно мне совершенно ясно: нам не случайный псих попался.

— А почему, кстати, не случайный?

— Ну ты ж сам сказал: нарывался, несколько дней у ГУВД и у МУРа со своей наркотой дежурил, буквально в глаза прыгал, все делал, чтобы его заметили и взяли. А какие это были несколько дней? Как раз те, которые Муха с Ратниковым там просидели. И не символично ли, что погибли они в первый же день, как только начали раскалываться?

— Похоже на правду, племяшка, похоже, только вот доказательств этому нет и, по всей видимости, не будет.

— А там… Ну, в этих трех камерах…

— Пыль, Денис. Пыль. Про патологоанатома я так, для красного словца присовокупил. Не к кому его звать.

— М-да. Жуткенько.

Денис только что заметил, что они с дядей Славой бесцельно кружат по городу, а сейчас как раз стоят в какой-то совершенно жуткой пробке. Причем, судя по тому, что творится в зеркале заднего обзора, стоят уже не первый десяток минут.

— Дядь Слава… Я бы домой съездил, переоделся. Пахну все-таки.

— Езжай уж. Только к машине моей верни меня, пожалуйста. А потом езжай. Нужен ты мне больно, скунс проклятый. Как в кроссвордах пишут, «американская вонючка».

— Почему «американская»? — обиделся Денис. — Мы чешское пиво пили.

— А нынче в моде — наше! Покупайте, понимаешь, российское! Но у этого Дениса все не как у людей. Вот сдам тебя сейчас дяде милиционеру, Грязнов-старший махнул рукой в сторону гаишника, пытавшегося «разрулить» пробку. — Пусть он тебя понюхает. Ему, надеюсь, понравится.

— Дядь Слава, ну прав я все-таки, как думаешь?

— Это ты про то, что в показаниях Мухи и Ратникова так кстати упоминался Тарасенков? Ты ведь прочитал эти показания — я правильно тебя понял?

— В общем, да.

— То есть с Дудинцевым распивал.

— Ну, дядь Слава, не увиливай же. Ведь именно на Тарасенкова они работали? Их убийство подтверждает, что они сказали правду?

— Ну и что? Ты хочешь сказать, что Тарасенкова шлепнули за то, что он шпионской конторой руководил? Я тебе, может, и поверю, но следователем по убийству Тарасенкова у нас, как я тебе уже говорил, товарищ Штур, у него свое мнение на этот счет и лишние два трупа ему в дело никак не нужны.

У Дениса не то чтобы щекотало под ложечкой — все-таки взрослый уже мальчик, а бояться экзаменов становится как-то неприлично уже годам к двадцати… Но некоторую неловкость он все-таки испытывал. Некоторую, совсем маленькую, ватность в ногах. Не хотелось ему ближе знакомиться со старшим следователем по особо важным делам Вениамином Аркадьевичем Штуром. Слишком много он слышал о нем от людей, которым доверял. Неприятен ему был Штур по их рассказам, да и по собственным обрывочным впечатлениям был неприятен. И теперь этому неприятному Штуру предстояло определять судьбу их расследования.

Дудинцев — тот просто бесился. Он широко вышагивал рядом, некрасиво скаля красивые зубы. Он бормотал себе под нос нехорошие, кажется, слова. Он бы сплевывал в сторону, если бы находился все-таки не в здании Мосгорпрокуратуры. Дудинцева должны были сейчас унизить — других вариантов просто не было. Если Денис топал к Штуру добровольно, то у Дудинцева был приказ.

О Штуре ходили легенды. Штур был непримиримый традиционалист, а попросту зануда. Таких, как Дудинцев, Штур не переносил, а таких, как Денис, нарочито не замечал. А работать, к всеобщему сожалению, придется вместе — так решило большое начальство, с которым не поспоришь.

В Маркова, Тарасенкова и Арбатову стреляли не люди, а — ого-го! чудесная машинка, управляемая неизвестно как и, главное, кем. А может, наоборот, главное — как, и если потянуть за эту ниточку, тот самый «кто» найдется сам собой…

Ага-ага, подумало большое начальство, да у нас же есть спецподразделение «Р», и, в частности, Дудинцев Кирилл! Они же на таких штуковинах собаку съели! Про собаку, конечно, явное преувеличение: с компьютером-убийцей никто из спецов, в том числе и Дудинцев, никогда не сталкивался. И все-таки — кто же, как не они, мы ведь их специально для этой цели создавали!

С другой стороны, есть следователь, ведущий дело, — никакой не особенный, к чудесам не привыкший, зато старый, проверенный работник, прекрасный специалист в своем деле Штур Вениамин Аркадьевич.

И надо бы им как-нибудь сотрудничать, потому что иначе нельзя.

Ну а Грязнов-младший — до кучи — сам приплелся. Точнее, Дудинцев его приплел в качестве моральной поддержки и… еще раз моральной поддержки. Ну правда же, нельзя в трудную минуту не подставить товарищу свое мускулистое плечо, с усмешкой подумал Денис. В деле он разбирался хорошо, сам был в нем изо всех сил заинтересован, да и, в конце концов, интересно пообщаться с легендарным Вениамином Аркадьевичем!

Легендарный Вениамин Аркадьевич чуть привстал с кресла, пожал вошедшим руки. Сесть, впрочем, не предложил, но и сгонять гостей со стульев, на которых они, что делать, без приглашения устроились, тоже не стал.

— Это, значится, спецназ ко мне пожаловал? — полуутвердительно пророкотал он.

— Не совсем, — сдержанно, но твердо начал Кирилл. — Дудинцев Кирилл, заместитель начальника спецподразделения «Р» МВД. Как вам наверняка известно, мы специализируемся на нетрадиционных…