Элена Форбс - Очень плохая история

Огонь в его глазах потух. Возможно, он считал, что его заявления о невиновности достаточно? Или понял, что ему не удалось убедить ее?

– Не знаю, – промямлил он.

– Ну-ну, давайте. Нам нужно что-то найти.

Фаррелл пожал плечами и покачал головой, очевидно, считая все эти разговоры лишенными смысла.

– Ничего нового не могу сказать.

У него оказался удивительно звучный голос, в котором чувствовался легкий акцент уроженца запада страны. Хотя она не видела его в полный рост, было ясно, что он невысокий. Перед ней сидел коренастый, широкоплечий мужчина с мускулистыми руками и крепкими мозолистыми ладонями, которые он стиснул в кулаки и положил на стол.

Трудно было узнать в нем того потрясенного человека с фотографии, сделанной в полиции десять лет назад. Коротко подстриженные, почти полностью седые волосы начали редеть на макушке, лицо и шея огрубели. Тяготы тюремной жизни и многочисленные попытки привлечь внимание к своему делу наложили отпечаток на его внешность, читались в измученных глазах, проявлялись в глубоких морщинах на лице.

У него остался последний шанс доказать свою невиновность, и, по-видимому, это единственное, что его еще держало.

– Так все-таки в каком направлении вы начали бы копать, будь вы на моем месте? За столько лет вы должны были прийти к какому-то выводу. Предполагаю, вы ни о чем другом не думали.

«Если вы невиновны», – хотелось ей добавить.

Лицо Фаррелла приняло ожесточенное выражение, как будто он читал ее мысли.

– Я говорил полицейским, что она встречалась с другим, но они не хотели мне верить. Вот где бы я начал искать.

Он нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.

Одно и то же повторялось снова и снова, как заевшая пластинка. Его бросили. Он не сделал ничего дурного. Все произошло внезапно. Вместо того чтобы допустить, что Джейн просто устала от него, он продолжал долдонить, что у нее был другой мужчина. Может быть, он прав. Ева напомнила себе, что сперма, которую обнаружили на бедре Джейн, не имела отношения к Фарреллу.

– Забудьте о том, что вы говорили раньше. Как я уже сказала, я ищу что-то совершенно новое. Я понимаю, что вас сильно задело ее обращение с вами. Несколько раз вы преследовали ее, не так ли? Она даже подала жалобу в полицию.

– Это не значит, что я убил ее! – с вызовом ответил он.

– С кем вам приходилось ее видеть?

– С Холли и Грейс по большей части.

– С кем-нибудь еще?

– С одной женщиной из офиса. Она была постарше. По-моему, ее звали Энни, но не думаю, что они были такими уж подружками.

– А с мужчинами?

Фаррелл пожал плечами:

– Не помню.

– А тот человек, с которым вы видели ее в баре в Марлборо, в тот раз, когда вы устроили сцену?

– Не помню, как его звали, но полиция его проверяла. У него алиби, так они сказали.

«Не забыть узнать у Дэна Купера, проверял ли он этот факт», – подумала Ева.

– Хорошо. Скажите, какой была Джейн? Расскажите мне все, что вы знаете о ней.

Фаррелл нахмурился, видимо не зная, с чего начать.

– Да не знаю я.

– А что вас в ней привлекало? – задала она наводящий вопрос.

Он тупо посмотрел на нее:

– Она была симпатичная.

– Я имею в виду, что она представляла собой как человек?

На его лице появилось озадаченное выражение, как будто он ожидал чего-то другого. Очевидно, для него значение имела только внешность. Он ничего не ответил.

– Она была веселая, с ней легко было общаться? – выспрашивала Ева.

– Поначалу она была тихая, немного застенчивая, добрая, когда получше узнаешь ее. Я встречался с ней на конном дворе, и мы просто разговаривали.

– О чем же вы говорили?

– О лошадях, я так думаю. О скачках. Сейчас трудно вспомнить. Столько всего случилось.

– А какие у нее были хорошие стороны? Она была умная? Забавная? Глупенькая? Опрятная?

Фаррелл встречался с ней три месяца. Должно же что-то остаться у него в голове. Ей нужно понять, что представляла собой Джейн Макнейл.

На лице Фаррелла появилась слабая улыбка:

– Очень опрятная, это точно. Любила, чтобы все было, как в аптеке, все вещи должны быть на своих местах, не сдвинуты ни на волосок. Но и нос задирала она здорово, как будто была не такая, как все. Я иногда называл ее Леди Зазнайка. Прямо принцесса. Любила завтракать в постели, и ей нравилось, чтобы я приносил ей завтрак, будто я слуга. А еще соображала хорошо. Намного лучше, чем я, во всяком случае. Отлично знала, что делает, если вы понимаете, куда я клоню.

– Нет. Можете объяснить?

Он потер подбородок:

– У нее всегда было полно идей насчет того, что она хочет делать, и решительности ей было не занимать. Она рассказывала мне, что у нее есть план. Если честно, я не был уверен, что я в него вписываюсь.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, у ее родителей были деньги, так она, во всяком случае, говорила. И ей не нравилось, когда ее видели в моем фургоне, это я вам точно говорю. Если мы куда-то выбирались, это должен был быть легковой автомобиль, и внутри все должно быть чисто, иначе она не сядет. Она говорила, что хочет быть журналисткой и писать о скачках и обо всем, что связано с лошадьми. Еще она заявляла, что хочет, чтобы ее показывали по телевизору. А чтобы набраться опыта, она и устроилась работать на ипподроме.

– Что-нибудь еще можете о ней сказать?

Он снова нахмурился, как будто не видел смысла в этих разговорах.

– Хоть что-нибудь?

Даже самые яркие воспоминания со временем стираются, и Ева не хотела слишком сильно нажимать на него, чтобы он не чувствовал, что должен обязательно выложить что-то еще. Но пока она мало что от него узнала.

– Ей до всего было дело, – подумав, сказал он.

– В каком смысле?

– Ну, все время задавала вопросы.

– Какого рода вопросы?

– Она хотела знать, на каких еще ипподромах я работал, например.

– А с чего бы это?

Он пожал плечами:

– Почем я знаю? Ей люди много чего рассказывали.

– Ее друзья?

– По большей части те, с кем она работала. А она рассказывала мне то, что услышала в офисе. Я прям обалдевал. Но что тут скажешь! Бабы, они бабы и есть.

– Можете вспомнить что-то конкретное?

– Да всякие глупости, но ей все это было интересно. Знаете, сплетни, вроде кто с кем трахается, кто перепил, у кого проблемы с деньгами… все в таком духе. Она была тихоня, сидела, уткнувшись в бумажки, а люди вокруг болтали. Одна из девушек рассталась с мужем, и Джейн узнала об этом вперед всех других. Я не раз говорил ей, чтобы держала язык за зубами. Будешь много болтать – попадешь в беду. А она на это сказала, что не сплетничает, а только слушает. Вроде как что она может поделать, если люди говорят вслух то, что не следует.

– Она с кем-нибудь дружила?

– Да нет, не особенно. Ей не нравились девушки, с которыми она делила дом.