Ольга Гладышева - Кыштымский карлик, или Как страус родил перепелку

Утром в один из таких уверенно солнечных дней Александр Александрович Соловьев легкой пружинистой походкой топал на Васильевский остров на работу по Тучкову мосту. Полы расстегнутой легкой курточки развевались при ходьбе, солнце золотило вьющиеся волосы, и во всем его облике проглядывало что-то легкое, вольное, есенинское.

Трамвай номер сорок, пощелкавший по стыкам улиц Петроградской стороны, лихо вкатился на Тучков мост и… остановился. Перед ним на рельсах стояла ярко-красная иномарка. Пассажиров охватило легкое возбуждение. Водитель трамвая, согласно инструкции, не мог выпустить пассажиров вне остановки, но и самому ему не было никакой возможности проехать. Из иномарки вышла хрупкая девушка и с полным недоумением уставилась на собственную заглохшую машину. Кондуктор что-то ей вещал противным дискантом, а девушка лишь беспомощно пожимала плечами в ответ.

Это было время, когда женщины в России только-только начинали теснить на дороге мужиков-автомобилистов. Недоверие к ним, а вернее, к их умственным способностям в области вождения машин в обществе было еще очень велико. Сразу со всех сторон посыпались ядовитые высказывания типа: «Женщина за рулем подобна обезьяне с гранатой» или «Ну что вы хотите? Блондинка за рулем». Последнее было неправдой – девушка была шатенкой.

Ситуация становилась безнадежной. Машины равнодушно скользили ровным потоком с двух сторон застрявшего трамвая, и шансы не попасть на работу к нужной минуте у пассажиров неуклонно росли, как и напряжение в салоне трамвая. Водитель трамвая, напялив служебную ядовито-оранжевую жилетку, уже решил плюнуть на правила и перекрыть движение, чтобы выпустить бурчащих пассажиров, но одна из машин потока остановилась, и выскочивший из нее парнишка начал аккуратно выталкивать застрявший автомобиль к краю дороги. Дело у него шло туго, девушка села за руль и не могла ему помочь. Александр, как раз оказавшийся рядом, недолго думая, тоже включился в работу. Машина стала катиться веселее, и вдвоем, приложив максимальные усилия, они не только освободили, наконец, трамвайные пути, но и вытолкали машину к поребрику. Трамвай, приветливо звякнув, подпрыгнул на стыке разводных половин, то есть крыльев моста, и весело покатил к остановке.

Оставшуюся часть пути Александр проделал почти бегом и проскочил институтскую проходную ровно за пару секунд до финального, вернее, стартового звонка, сообщавшего о начале рабочего дня. С этим звонком проходная перекрывалась, и все опоздавшие автоматически получали выговор по институту. Запыхавшийся, но довольный Соловьев добрался до своей рабочей комнатки под крышей и только пристроил на стул свою задницу, как нудно заверещал телефонный звонок. Трубку сняла Алена:

– Что-то тебя начальство с самого ранья требует, – удивленно произнесла она (при этом «что-то» прозвучало как «чтой-то») и добавила: – Срочно.

– Он что, уже вернулся из Звездного? – спросила Вероника, намекая на то, что высокое начальство совсем недавно отбыло в Звездный городок.

Александр безропотно поднялся и двинулся на выход, с любопытством прикидывая, что же начальству от него понадобилось. Скрипучие ступеньки Елисеевских складов на мгновение ожили под его шагами, разбуженные пружины двери завизжали и с яростным грохотом захлопнули створки за его спиной, надеясь прищемить возмутителя спокойствия, но его легкие шаги уже затихали вдали, повторяемые эхом двора-колодца.

Высокое начальство – Алексей Иванович – было человеком замечательным и общественно значимым. В те годы, когда не только вся страна, но и весь мир помешались на космосе, когда тысячи пацанов стали Юрками в честь первого космонавта Земли Гагарина, когда космонавты были столь же известны в народе, как ныне эстрадные певцы и актеры, он умудрился стать своим человеком в Звездном городке – том месте, где обычные нормальные люди трансформировались в небожителей – космонавтов. В институте Алексей Иванович был начальником отдела, который отвечал за оптическое оснащение космических экспериментов – от разработки оптических приборов для кораблей до определения параметров атмосферы и программ космической фотосъемки. Он часто катался в Звездный городок и был крайне горд тем, что однажды первая женщина-космонавт Терешкова, уникальная тем, что шагнула в космос прямо от прядильного станка, ему собственноручно наливала суп. Об этом архиважном событии знал весь институт.

Еще в отделе из поколения в поколение передавалась история о давних приключениях высокого начальства на космодроме. Будучи от природы человеком любопытным и попав в ряды избранных, то есть получив возможность наблюдать запуск ракеты воочию, он захотел увидеть все представление из первых рядов. Перед самым стартом они с замом сумели пробраться в оцепленную зону, что поближе к ракете. Любители острых ощущений забрались на крышу сарая и залегли там, любуясь ракетой и наблюдая за последними моментами предстартовой суеты. Все было замечательно, пока шла подготовка: оба лазутчика почувствовали себя прикоснувшимися к великой тайне небожителей. Вдруг все стихло, площадка у ракеты опустела, и начался запуск двигателей. Высокое начальство, слыша нарастающий гул и ощущая мелкое подрагивание земли, почувствовало себя одиноко и тревожно. В следующие мгновения эти ощущения усилились и пришло понимание, что приблизиться к небожителям и стать ими, в общем-то, не одно и то же. А перед тем как ракета рванулась в небо, она выбросила с ужасным, заставившим землю дрожать грохотом такое море огня, что ударной волной этих любителей острых ощущений просто сдуло с крыши сарая. Эту историю обычно заканчивали под веселое ржание словами: «Сарай был покрыт дранкой, а начальство скатилось вниз на пятой точке, поэтому занозы выковыривали долго и нудно».

А вот когда произошла разгерметизация корабля «Союз-11» и три члена экипажа погибли, во всем отделе царила тревога, переходящая в панику. Люди опасались, что сбой произошел именно в их приборе, находившемся на невезучем корабле. И только когда следственная комиссия определила «слабое звено», ставшее причиной трагедии, и все подозрения рассеялись, отдел успокоился и начал работать заведенным порядком.

В кабинете начальства шло совещание, и секретарша Леночка походя ввела Александра в курс дела:

– Я уже заказала тебе билеты на поезд в какую-то тьмутаракань, на Урал. Курьер через пару часов подвезет.

– Зачем?

– А шут его знает. Планировалось отправить Агекяна, так его куда-то черт унес: то ли к очередной тетке уехал, то ли на больничный высыпался.

Леночка Агекяна не любила: бегает, суетится, глазки строит, подмигивает, шоколадки носит, пошло ухмыляется, будто знает о тебе что-то непристойное, на что-то такое поганенькое намекает – скользкий, противный тип.