Игорь Ревва - Полицейский патруль

Даже представить себе невозможно, как управляются со своими кораблями земные пилоты. Повышенная гравитация, невероятно плотная атмосфера, высокая облачность… Совсем другое дело здесь…

Тур ощутил дрожь волнения. Он не был новичком, но это происходило с ним всегда, когда предстояло выполнить сложный манёвр. В такие минуты пилот словно бы превращался в корабль, сливался с ним, каждым нервом ощущая свою машину. И Туру всегда казалось, что в этот момент в бездушном железе каким-то необъяснимым образом пробуждаются самые настоящие жизнь и разум.

Почти каждый пилот испытывал подобные ощущения. По кабакам и барам ходило множество легенд на эту тему. Разбираться, какие из них являются правдой, а какие нет, ни у кого не было желания. Да это и так чувствовалось – глаза у пилота, рассказывающего о своём корабле, становились иными, словно речь шла о любимой женщине, о её капризах и привычках. И все эти разговоры велись вполголоса, словно рассказчик старался не обидеть ненароком родной корабль. И если он обходил молчанием какие-то моменты или не замечал неуместного вопроса, это всегда понималось и принималось. Никто не обязан вываливать о своей любимой всю подноготную, да ещё посторонним людям, в кабаке…

Тур невольно улыбнулся, видя на экране приближающуюся поверхность планеты. Она уже погрузилась во мрак ночи и висящая над поверхностью пыль слабо светилась, отражая солнечные лучи. Это было красиво.

Корабль нырнул в призрачное сияние, опустился ниже, и теперь уже не стало видно ничего, только показания радара давали возможность определить, где ты сейчас находишься. Зато теперь уже можно было полностью отключить маршевые двигатели и идти на антигравах.

Тур развернул корабль и повёл его на юго-запад. Что бы там ни думали о себе в прокуратуре сочинители программ, а управляться с кораблём Тур умел гораздо лучше них. И через полтора часа – ровно на десять минут позже предписанного срока – «Отбой» уже летел над Лунным Плато. А ещё через двадцать (вместо сорока – как планировали в прокуратуре) минут его невидимый гравитационный луч упёрся в дно Каньона Гидры – громадной впадины, глубиной почти в пять миль. Облака пыли, поднятые силой гравитационного луча, заволокли каньон от края до края и вздулись над ним едва видимым в ночи куполом. Внезапный ветер подхватил их и уволок на юг, в сторону Корпат. Но порыв ветра был несильным и недолгим, после него Каньон Гидры напоминал гигантскую чашу, наполненную лениво шевелящейся густой жидкостью. Корабль замедлил ход; пилот уменьшал напряжение гравитационного луча очень осторожно, готовый в любую секунду вновь увеличить мощность, едва возникнет хотя бы слабое ощущение крена, хотя бы предчувствие его. Пальцы Тура едва касались рычагов, ловя малейшее нарушение в привычной и никому кроме него самого незаметной мелодии вибрации корабля. Тур доверял приборам, но себе он (как и всякий настоящий пилот) доверял не в пример больше.

«Отбой» мягко опустился на грунт, Тур остановил двигатели, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Сейчас нужно было сделать глубокий вдох. Нужно было, непременно нужно, он всегда так делал. И выдыхая воздух сквозь плотно стиснутые зубы пилот чувствовал, как спадает нервное напряжение, как истончаются и пропадают невидимые нити, связывавшие его с родным кораблём.

Теперь они вновь были порознь – человек и корабль. До того самого момента, когда пилоту вновь потребуется оживлять многотонную махину, усилием воли и мощью двигателей поднимать её над грунтом, делать её вновь послушной, предсказуемой и родной. Сейчас этого ощущения уже не было, корабль опять превратился в спящее существо, готовое лишь отслеживать сквозь дрёму происходящее вокруг.

Тур ещё раз глубоко вздохнул, взялся за микрофон внутренней связи и произнёс:

– На планете. В смысле, сели уже, если кто не понял…

– Перестань паясничать, – откликнулся Кэссиди. – Мы с Изей вылетаем через десять минут. Будьте внимательны и следите за частотой.

– Есть, сэр! – хором откликнулись Стрелка с Туром.

Посидев немного в кресле и понаблюдав за отдаляющимся флаером – яркой точкой на экране радара, уходившей всё дальше и дальше к скалам на юге, – Тур вызвал Стрелку.

– Чем занимаешься? – поинтересовался он.

– В футбол играю, – ответила она.

– Я поднимусь? – спросил Тур.

– Давай, – согласилась Стрелка. – А то одной тут сидеть скукотища смертная…

Тур поколдовал с клавишами передатчика, настроил его таким образом, чтобы следить и за радаром и за связью можно было прямо из стрелковой рубки, и поднялся с кресла. Вообще-то, строго говоря, это было грубейшим нарушением устава – покидать рубку управления. Но устав лётной службы явно писали те, кому никогда не доводилось выходить на патрулирование пространства. Кроме того, наблюдать за флаером скоро станет невозможно – когда тот окажется в Каньоне Кандора, отделённый от корабля сорокамильной полосой скал.

В стрелковой рубке было прохладно. Слишком прохладно. Тур зябко повёл плечами и недовольно пробурчал:

– Чего такой холод установила? Сделай теплее.

– Засну, – возразила Стрелка и широко зевнула.

– Дома надо спать, – наставительно произнёс Тур, усаживаясь в кресло. – Ночью. Желательно – одной.

– Ты чего сюда припёрся? – поинтересовалась Стрелка. – Глупости болтать? Рассказал бы что-нибудь интересное, что ли. Нам здесь ещё долго торчать…

Тур принялся рассказывать о составленной в прокуратуре программе перелёта, но Стрелка перебила его.

– Знаю, знаю, – отмахнулась она. – Слышала уже, не ты один умеешь с частотой шалить. Тоже мне, новость нашёл. Как будто неизвестно, что в прокуратуре ни одного астронавта отродясь не было.

– А в планетарной полиции был, – сказал Тур. – Макс Оливер, лейтенант.

– Почему – был? – поинтересовалась Стрелка. – И как он вообще туда попал? Разжаловали?

– Натворил что-то, – пожал плечами Тур. И подумал, что же такое должен был натворить лейтенант Оливер, чтобы его перевели в нижники.

– Так почему – был? – напомнила Стрелка.

– Смотался он отсюда, – ответил Тур. – На Землю улетел. Придурок.

– Так уж и придурок, – возразила Стрелка. – Просто человеку захотелось сменить место жительства. Мало ли народу каждый год перелетает туда-сюда?

Тур помолчал немного, подумал, и рассказал Стрелке о своей беседе с Мэрси Крантоном.

– Ты уже говорил, – кивнула Стрелка. – Глядя на тебя, как ты до сих пор переживаешь по этому поводу, мне приходит в голову мысль, что Крантон не так уж и неправ.

– Да ну тебя! – обиделся Тур. – Глупая ты баба… Нафига мне Земля?! Я помню, как они меня там встречали – гонору выше крыши. Ах! На Земле совершенно человеческие условия жизни! Ах! Прародина человечества! Ах! Вам здесь совершенно не понадобится гравитационный пояс! И очки тоже! И маска!.. Ну, очки и правда не понадобились, а вот без пояса меня бы там так плющило, что я бы целый день в постели валялся. Только и спасался режимом отрицательной гравитации. Да и без маски я бы всё время пьяный ходил. А воздух там совсем прозрачный, аж страшно делается. Смотришь на дерево, кажется, что оно от тебя ярдах в трёхстах, а на деле – больше полутора миль. Да и деревья там какие-то карликовые и какие-то слишком уж прямые. А закат – словно фонарь выключили, раз – и темнота, почти сразу же!