Николай Петрович - Случайный парадокс

В кабинете генерал не стал никого представлять, и я сделал вывод, что про нас они уже знали, а сами не спешили афишироваться. Генерал попросил рассказать про все с самого начала. Я начал рассказ, и они слушали и не перебивали. Про собаку и парадокс времени я умолчал, чтобы в последующем продолжить эксперименты. Единственный вопрос задали только про полковника или подполковника, который приезжал к дому вместе со «шкафом», его особые приметы, рост, телосложение, голос. Когда я дошел до места, где я приехал на дачу к Игорю, я перевел стрелки на Дядю Мишу, предоставив ему слово.

Дядя Миша рассказывал четко и без лишней воды, но когда он затронул техническую сторону «каракатицы», я ощутил беспокойство, что в дальнейшем меня просто могут отодвинуть от этого проекта, но я промолчал. Дядя Миша также умолчал о защите, которую мы установили в «каракатице».

Далее они предложили продемонстрировать работу «каракатицы». Мы все встали и прошли к машинам. Я открыл машину и выгрузил обе «каракатицы». С учетом защиты и корпуса их вес увеличился примерно до двадцати килограммов. Я надеялся, что генерал вызовет солдат для переноски данных агрегатов, но нам пришлось самим нести. Я пожалел, что мы не предусмотрели ручки для переноски. Я нес «каракатицу» в паре с приехавшим товарищем в черном костюме, а два других несли вторую «каракатицу». Генерал с дядей Мишей ушли вперед и о чем – то оживленно беседовали. До спортзала оказалось метров 300. В конце концов мы пришли в спортзал, где как оказалось была всего одна розетка. Генерал вышел и вызвал дежурного, приказав ему срочно обеспечить удлинителем, который доставал бы до противоположной стороны спортзала. Ждать пришлось минут сорок, пока двое солдат притащили кабель и пристраивали к нему вилку и розетку, а потом как оказалось отсутствует тройник. Мне захотелось перекурить, и я спросил генерала про курилку, но приезжие товарищи запротестовали, чтобы я уходил, и попросили генерала разрешения перекурить прямо в спортзале. Генерал разрешил. Я закурил, и со мной тут же закурили двое приезжих товарища. Видя, что они его развели, генерал усмехнулся. Наконец все было готово. Генерал приказал дежурному выставит пост и никого не пускать в спортзал. У одной «каракатицы» встал дядя Миша, а у второй я. Мы включили их, послышалось гудение и в кольцах появилось мерцание. Я крикнул дяде Мише, что ставим частоту в положении один. Я взял баскетбольный мяч и бросил в кольцо. Мгновенно из второго кольца вылетел этот же мяч. Все, кроме меня и дяди Миши стояли обалдевшие. Я предложил стрельнуть в кольцо из пистолета, но генерал был против такого опасного эксперимента. И сказал, что этот эксперимент мы проведем на стрельбище. Тогда я предложил попробовать кому – нибудь пройти, то есть проползти через кольцо. Особого желания, да и энтузиазма ни у кого не было. Я рассказал, что уже был случай, когда Степанович, мой сосед по даче проползал через кольцо, и от этого у него возник только один побочный эффект: болтать языком начал направо и налево, хотя этот эффект похоже у него был с рождения. Этим я разрядил обстановку, все засмеялись и один товарищ, судя по возрасту, самый младший по званию, переглянувшись со своим босом, которого я вычислил, что он у них самый главный, изъявил желание. Он спокойно пролез через кольцо и появился из второго кольца живым и невредимым. Того эффекта как с мячем уже не было. Все восприняли это, как будь-то они видели это каждый день. Из спортзала тащить «каракатицы» мне показалось верхом неразумности, и преследуя цель держать их под контролем и я быстро сходил за своей машиной. Мы загрузили «каракатицы» в машину, которую я перегнал к штабу.

После небольшого совещания, генерал нас попросил выйти из кабинета и начал кому – то звонить. Мы вышли в приемную, и расселись на диван и стулья. Мы все молчали, стараясь, чтобы информация никуда не уходила, так как в приемной находился старший лейтенант, распушивший уши. Минут через двадцать генерал попросил всех пройти в кабинет. Он довел до всех план, что сегодня и завтра необходимо продолжить испытания, а послезавтра будет спецрейс на Москву, и мы всей командой должны будем лететь. Меня это сильно насторожило, я уже не принадлежу сам себе, а должен выполнять чьи – то приказы и распоряжения. Чтобы показать свой голос, я возразил, что летать я не люблю, да и боюсь, и у меня не было планов лететь в Москву. И в конце концов это мое изобретение и мое имущество. Генерал согласился, что они могут полететь и без меня, и что дядя Миша в курсе устройства «каракатицы». А «каракатицы» будут изъяты, так как представляют угрозу государству. Я понял, что попал конкретно, и что мои знания могут остаться со мной на веки вечные, а они разберутся с устройством агрегата и без меня. Автором скорей всего будет или генерал, или кто – нибудь повыше его. Я промолчал, промолчал и дядя Миша. Генерал вызвал какого – то майора, и приказал подготовить для нас комнаты на два дня. Майор сказал «есть» и хотел уйти, но генерал его остановил и сказал задержаться. После этого он предложил нам сдать телефоны, пока мы находимся на территории воинской части. Дядя Миша сдал свой телефон, а я сказал, что мой находится в машине, и он выключен. Генерал вызвал старлея из приемной и приказал проводить нас в столовую, а по дороге забрать телефон из машины. Мы с дядей Мишей встали и пошли, а представители от СТАРШЕГО БРАТА остались в кабинете. Конкретно из каких спецслужб они, я так и не понял.

По дороге в столовую мы завернули к машине, и я начал искать в сумках свой смартфон, стараясь незаметно положить в карман свой старый SAMSUNG с новой SIM картой, но у меня все никак не получалось, так как старлей заглядывал в окно машины и следил, что я делаю. Наконец мне удалось засунуть телефон в ветровку, и я сразу же нашел смартфон. Передав смартфон старлею, мы пошли в столовую. В столовой уже был генерал и спецы. Мы подсели к ним за стол, заставив потесниться. Генерал тут же вызвал дежурного по столовой и устроил ему разнос, за то что не обеспечил всех местами, хотя ему было сказано сколько человек будет. После ужина мы со спецами пошли в курилку, где я вновь попытался их разговорить, но ничего не получилось. Вернувшись в штаб, в приемной мы увидели майора, который должен был обеспечит нас «нумерами». Пока шли до места ночлега, я гадал, сколько звезд будет в этой гостинице, и не окажется ли тридцать звезд в общей казарме какого нибудь взвода. Но мои опасения не оправдались. Нас привели в общежитие для контрактников. На втором этаже, разу же на входе выделили номер старшему спецу и дяде Мише, а в номере рядом разместил остальных спецов. Меня разместили в конце в одноместном двухкомнатном «люксе» со своей кухонькой и санузлом. В номере был холодильник, в котором я нашел минералку и бутерброды. Я внимательно обследовал комнаты и под столом в кухне и под кроватью нашел микрофоны. Я прошел в душевую и только обследовав ее я вытащил телефон и выключил его, так как аккумулятор был старенький, а зарядное было в машине. Попив минералки, я решил навестить дядю Мишу. Я постучал в их дверь и услышал: «Войдите». Я вошел в комнату, и удивился: комната была небольшая, в ней был один стол, два стула и две кровати. Кроме того на подоконнике стоял электрочайник, и на этом вся цивилизация заканчивалась. Я пригласил дядю Мишу прогуляться подышать свежим воздухом, перекурить, и забрать из машины сумку с вещами. Мы пошли вдвоем, но когда вышли из общежития, нас догнали спецы, которых, как я понял направил старший. Они сказали, что тоже хотят перекурить и подышать свежим воздухом, и как бы в шутку сказали, что должны нас охранять, чтобы на нас никто не напал. Я понял, что переговорить с дядей Мишей не получится и решил, что по возвращении приглашу его в свой номер посмотреть телевизор. Когда мы вернулись, я позвал дядю Мишу к себе посмотреть телевизор, на что он с готовностью согласился. Мы пошли вдвоем, и никто больше за нами не пошел, чем они выдали себя, что прослушка была установлена ими. Мы включили телевизор на какой то фильм, я сделал погромче, и жестом пригласил дядю Мишу в коридор, где мы в полголоса обменялись мнениями о сложившейся ситуации. Дядя Миша успокоил меня, что никакой информации о «каракатицах» от него не услышат.