Олег Механик - Эффект побочки

«А ведь это не что иное, как чистилище!»

Он мгновенно осознал единственный путь, которым мог сюда попасть.

«Дуэль…дуэль…дуэль» – Когда то возбуждающее до трепета, а теперь страшное это слово шмелём зажужжало в его голове. С кем же он дрался? С князем Филатовым, или…

Неважно. Важно то, что он был повержен и сейчас его душа находится на пути к Господу. Но почему же он, всё-таки, в такой странной компании? Вот этот с чёрной бородой, явный варнак и его уж точно в рай не пустят. Неужели?! Но за что?

Саша опустил голову на подушку и зажмурил глаза. Он знает за что! За всё…за заносчивость, за крамолу, за кутежи, за любострастие и вожделение. За всё! Нужно срочно покаяться или даже лучше сочинить оду! А что… если он покорял словом сынов божьих, может удастся покорить и ангелов. Ну хотя бы разжалобить. Слово – большая сила. Слово вплетённое в рифму и изливающееся из сладких уст поэта – великая сила. Главное сочинить начало, а там…

«Я Отче пред тобою каюсь…» – нет…

«Я каюсь пред тобою, Отче». – Вот так-то лучше. Так, а дальше что?

«Я каюсь пред тобою, Отче, за все свершённые грехи,

Согбенно на колени встав, в долу уставив очи,

Твой сын творит последние стихи…»

Начало выходило неплохим, но дальше, видимо, нужно перечислять грехи, а их так много. С чего начать? Пожалуй, с самых тяжёлых, а потом, если останется время, он дойдёт и до невеликих.

Но времени, похоже, не осталось.

Дверь отворилась, и в залу вошёл высокий муж, облачённый в белоснежную тунику. Окладистая, постриженная волосок к волоску борода и осанистый вид сразу же убедили Сашу, что это, несомненно, апостол Пётр. Так может выглядеть только святой. Два аршина росту, косая сажень в плечах, в белых одеждах и белом же уборе. Немного смущала только молодость апостола. С виду ему было не более тридцати лет. И ещё одна странная вещь поразила поэта. Прямо на носу у святого висел двойной лорнет с тончайшими стёклами.

Следом за апостолом в залу впорхнуло небольшое создание тоже в белом, и Саша не сразу понял кто это. Создание было одето в белую рубаху и штаны, небольшую голову покрывал белый берет. Судя по одежде и комплекции, это был мальчик, скорее всего ангел. Приглядываясь к этому ангелочку, Саша увидел у него то, что всегда являлось для него предметом глубоких переживаний и легло в основу многих его произведений. Большие, идеально круглые, налитые соком, как спелый виноград перси, оттопыривали белую рубашку ангелочка.

Дама в штанах?!

Саша быстро нашёл объяснение этой невидальщине, ведь ангел – существо бесполое. Ему стало не по себе, что даже в этот торжественный миг он не смог удержаться от вожделённого взгляда на это прекрасное создание.

Апостол, тем временем, обвёл все стоявшие в помещении кровати, пристально глядя через лорнет, потом довольно кивнул и обратился к ангелу.

– Чудненько, пока никаких изменений. Анечка, продолжаем прежний курс с удвоенной дозой, а завтра уже посмотрим, как проходит реабилитация. Пока фиксируем стабильное состояние.

Абсолютно земной, лишённый всяческой сакральности голос и особенно говор незнакомца в белом, убедили Сашу, что это вовсе не апостол. Говорил он быстро, неразборчиво, глотая буквы, а иногда и целые слоги.

«На каком языке он говорит, на польском, или чешском? Так я что в полоне у шляхов? Но как?»

Мысли что он не умер и не в чистилище значительно взбодрили Сашу. «Пусть так, пусть в полоне у шляхтичей, зато живой!» – Он присел на койке, намереваясь немедленно всё выяснить. Только как же с ними говорить, он хорошо знает французский, но, отнюдь не польский.

– Пане…– начал было Саша, но тут же осёкся. Пане – это множественное число от пана, а здесь пан и панночка. Хотя, какая же это панночка в штанах? Но и не пан же это с такими то персями. Нужно обращаться к главному.

– Вельможный пан! Поздровения! Жак мажно ими?

Человек в белом навёл на Сашу свой лорнет, словно только что его заметив. Он прищурился и согнул голову, словно увидел чудную диковину и сделал два осторожных кошачьих шага в направлении койки поэта.

– Вы поляк? – спросил он настороженно и очень тихо.

– Не може пан…кхм…кхм…нет…нет…просто мне самому померещилось что вы…– Саша остановился, сообразив, что дальше продолжать не нужно, дабы не обидеть незнакомца случайно оброненным словом.

– А кто вы? Как вас зовут? – очень медленно и на чистом русском языке произнёс незнакомец.

– Имею честь представиться, Александр…Александр Пушкин…поэт.

– Сергеевич…– кивнул человек в белом и чему-то улыбнулся, явно пытаясь спрятать эту свою усмешку в густой бороде. – Великий русский поэт.

– Он самый! – Саша открыто и широко улыбнулся тому, что незнакомец его признал. – С кем имею честь?

– Иван Семёнович Долин, ваш лечащий врач! – Мужчина в белом положил правую руку на грудь и низко наклонил голову.

Широкая улыбка Саши стала медленно сжиматься, пока не оставила только чуть приподнятый уголок губ в правой части лица.

– Вы не можете быть моим врачом. Моего врача зовут Николай Фёдорович Арендт…– чело поэта стало мрачным, он понял, что перед ним самозванец и он, скорее всего в обществе недругов. Только где же он и кто все эти люди?

– Конечно, конечно! – человек улыбнулся и положил большую ладонь на плечо Саши, который брезгливо скосил глаза, будто на это место только что нагадила птица. – Я знаю кто ваш врач, Александр Сергеевич. Только вы некоторым образом оказались далеко от дома, поэтому я буду временно исполнять обязанности вашего врача.

– И от какого недуга вы меня изволите лечить? – Саша ещё раз недовольно покосился на руку, сжимающую его плечо, пока понятливый незнакомец не убрал её.

– О, это небольшое душевное расстройство, и если вы не будете волноваться и нервничать, всё пройдёт достаточно быстро.

Но будто вопреки увещеваниям незнакомца Саша стал усиленно волноваться. Его щеки налились румянцем и он сел на кровати.

– Извольте всё объяснить милостивый государь. Довольно этих ваших шуточек. Я думаю, вы отдаёте себе отчёт, с кем сейчас разговариваете. – Вскричал поэт, по привычке сопровождая свою речь изящным жестом правой руки. – Я что похож на сумасшедшего?

– Нет-нет, конечно не похожи? – незнакомец выставил перед собой обе руки, будто от чего-то защищаясь. – Просто, если я вам начну всё объяснять, тогда вы меня примете за сумасшедшего.

– Это, кстати весьма похоже на истину! – Саша гордо вскинул голову и скрестил руки на груди.

– Тогда позвольте задать вам только один вопрос. Какой сейчас год?

– Ха-ха-ха! Вы и впрямь меня за душевного держите, либо за впавшего в забытье. У меня с памятью всё в порядке.

– Ну и какой же?

Саша глубоко вздохнул и посмотрел на незнакомца с состраданием.