Ирина Ребони - Мидас

– Не злись. Я бы все тебе рассказала по дороге, просто Света меня опередила. Тогда действительно было неудобно разговаривать.

Я едва дождалась, когда моя болтливая напарница выйдет из машины. Мне не терпелось сообщить свои новости. Макс неплохо читал по моему лицу, поэтом поторопил меня:

– Не тяни, рассказывай.

И я рассказала о встрече с Кириллом.

– Неужели он до сих пор не оставил тебя в покое?! – возмутился Макс.

– Мы больше месяца не виделись, но теперь придется встретиться. Может, удастся что-нибудь интересное от него узнать.

Макс молча кипел от возмущения, переваривая услышанное. Когда мы подъехали к офису, нас уже поджидал Арсений.

– А что с трупом? Его опознали? – поинтересовалась я.

Тут выяснилось, что сделать это совсем не просто. Отпечатков пальцев в базе нет, к тому же, его лицо так изуродовали, что невозможно даже фоторобот составить. Я вспомнила загадочную фразу, произнесенную одним из милиционеров во время обеда: «Это либо ненависть, либо желание скрыть…». Никаких документов при убитом не нашли, оставалось надеяться на зубы, одежду и все такое прочее. Главное, по-прежнему было непонятно, каким образом он попал в клуб. Смерть наступила в период от трех до пяти часов утра. По данным компьютера, в это время в клубе кроме охранника были только постояльцы и дежурный администратор отеля. Охранник божится, что двери в ресторан были закрыты.

– Когда уборщица убирала помещения? – осведомился Макс.

– С семи до девяти утра.

– Как это? – вырвалось у меня.

– Похоже, его убили в другом месте, а потом перенесли в малую гостиную, – нехотя произнес Арсений.

Почему-то сыщики этого сразу не поняли и, если бы не время смерти и показания уборщицы, то до сих пор считалось бы, что неизвестного убили в гостиной. Теперь они рыщут по всему клубу, выискивая следы убийства. Кропотов из американского аэропорта позвонил милицейскому начальству, и то пообещало, что со следственными действиями закончат к двенадцати часам, чтобы клуб мог работать, как обычно.

Несмотря на то, что я была донельзя взбудоражена происшедшими сегодня событиями и их обсуждением, глаза у меня слипались, и приходилось напрягаться, чтобы голова не упала на грудь. Макс заметил мое состояние и поднялся, сказав, что довезет меня до дома.

– Но нам надо еще многое обсудить, – сказал Арсений, – я завтра не смогу – заседание правления и прочее. Давай я Нину отвезу, потом вернусь к тебе.

Макс, скрепя сердце, согласился, так как не хотел оставлять Арсения в офисе одного, без присмотра. Я назвала адрес, и через пять минут мы были возле моего подъезда. Арсений пожелал сопроводить меня до двери в квартиру. Я достала ключи, хотела бросить ему «Пока!», но он развернул меня к себе и поцеловал. У меня дыхание перехватило от возмущения.

– Это что еще за фокусы?! – прошипела я, оттолкнув его. – Пошел ты!

Он рассмеялся:

– Ты прошла главную проверку.

– Дурак! – отозвалась я, скрываясь за дверью.

Так закончилась эта бесконечная пятница.

Мне опять снился Антон. Будто бы он схватил меня за ногу и потянул за собой на дно озера. Самое ужасное, что был момент, когда мне захотелось последовать за ним. По счастью, инстинкт самосохранения меня выручил. Я проснулась в поту и с больной ногой, сердце билось где-то в горле. Нет, нельзя так распускаться! Хватит!

Кое-как доковыляв до кухни, я нашла сильное обезболивающее, к которому давно не прибегала, и выпила сразу две таблетки. Потом растерла ногу специальной мазью. Пахла она довольно неприятно, зато вскоре я почувствовала облегчение. Однако сна не было ни в одном глазу.

Господи, ну почему опять все возвращается? После гибели Антона в бушующих водах Ладоги у меня началась депрессия. Все ее признаки были налицо: чувство угнетенности и безнадежности, постоянная усталость, безразличие к окружающему, отсутствие аппетита. Потом и чувство вины появилось. Антон Фадеев, дипломированный психиатр, а по совместительству маньяк, долго сдерживал в себе преступные порывы. Поначалу я считала, что он впервые выпустил своего демона на волю, когда убил профессора Деревянко, но однажды до меня дошло, что механизм убийств запустила я, своей ложью подтолкнув его к покушению на меня. Я выжила, но он уже не смог остановиться. Впрочем, он все-таки себя остановил, отправившись в плавание по Ладоге в сильную бурю. Чувство вины было постоянным и все глубже загоняло меня в депрессию. Вместо того чтобы лечиться, я все силы тратила на то, чтобы скрывать свое состояние от окружающих. Впрочем, мне это плохо удавалось. Я даже отправилась в ритуальную поездку на Ладогу, но и она не принесла мне облегчения. Осознав ситуацию, мне все-таки удалось выбраться из депрессии, и я совсем не хотела опять в нее погружаться.

Однако спала я очень беспокойно и проснулась не в лучшем настроении. Да и нога побаливала, правда, уже не слишком сильно. Но что будет к вечеру? Я отпарила брюки, выгладила блузку и высушила волосы, размышляя во что обуться. Пожалуй, сегодня я даже свои маленькие каблучки не выдержу. Придется обуть кроссовки. Мои брюки «Мидас» перенес, и кроссовки перенесет, тем более что они у меня очень даже приличные, а главное – сделанные специально по моей ноге.

В половине одиннадцатого позвонил Макс и сообщил новости. Оказывается, информацию, записываемую в ночь убийства с камеры у черного хода, воспроизвести не удалось. Диск отдали специалистам.

– Слава богу! Значит, никакой мистики, – бодро сказала я. – Кто-то, и даже не один, а как минимум двое проникли в клуб через черный ход.

– И все-таки без мистики не обошлось, – не согласился со мной Макс. – Слушай дальше. Сыщики перевернули в клубе все вверх дном, даже номера постояльцев осмотрели и каморку охранника, но ни крови, ни каких-либо других следов убийства ни в одном из помещений не нашли. Значит, либо уборщица врет, и труп преспокойно все время лежал в малой гостиной, либо и впрямь мистика. Но зачем ей врать?

Затем мы обсудили мои задачи. Убийством занимается милиция, сказал Макс, вот и пусть занимается, а твое дело в данном вопросе сторона. Наша цель – найти шантажиста. Он просмотрел записи с черного хода за два интересующих нас дня, но ничего подозрительного не обнаружил. Это позволяло сделать вывод, пусть и не стопроцентный, что шантажист вхож в клуб на вполне законных основаниях. Из этого и надо исходить.

– А ты не думаешь, что убийство и шантаж связаны между собой? – спросила я.

– В этом мире всё возможно, – спокойно отозвался Макс. – Но мы будем подходить к делу со стороны шантажа. А уж если судьба выведет нас на убийцу, мы не виноваты.

– Значит, Арсений не собирается сообщать милиции о шантаже?