Рина Осинкина - Аллергия на ложь

Бросив взгляд на застывшее Владино лицо, сообразил, что лучше бы ему заткнуться, а еще лучше скрыться с глаз долой.

Растопыренными пальцами правой руки он коснулся ее комбеза в районе желудка, приблизил губы к ее ушку, куснул за мочку и проговорил, интимно гундося:

– Подожду в машине. Поговори с подругой вволю, киска. Но я буду скучать.

Пружинисто встал с места, повернулся в сторону хозяйки, улыбнулся, глядя в пространство над ее макушкой, отчего улыбка сделалась абсолютно пустой и мимо Ритки летящей, но по форме не придерешься, и произнес:

– Рад знакомству, леди. Евгению привет.

Прежде чем подняться с кресла, чтобы проводить гостя, тугодумка Ритка ошарашенно посмотрела на школьную подругу, ища ответы на шквал не успевших сформулироваться вопросов, и наткнулась на ее невозмутимо-спокойный взгляд и каменную улыбку Джоконды.

Двадцатью минутами позже дверь подъезда распахнулась, и на улицу вышла Влада.

Сидящий за рулем Артем втянул голову в плечи.

Сейчас тебе достанется, ухарь. Если, конечно, она мимо не пройдет на ближайшую автобусную остановку.

Но Влада села на пассажирское сиденье и сказала:

– Спасибо.

А Артем вдруг так сразу оживился, смеяться начал: типа всегда к вашим услугам, леди, только намекните.

А она вдруг сжатым кулачком в щеку его ткнула и сказала:

– Нахал.

А он вдруг этот кулачок аккуратно своей рукой перехватил и поцеловал легонько косточки.

А она кулачок вырвала. Но не сразу. Растерялась, наверно.

Посидели молча, отчего-то несчастные.

Потом Влада заговорила:

– Представляешь, Ритка, такая дурочка…

– Дурочка? Разве? Я думал – ума палата, – грубо сострил Артем и сам понял, что получилось грубо. – Извини.

– Ничего. Бывает. Так вот, Ритуся. Ходила на прием к одной дамочке-экстрасенсу. По секрету от мужа причем. Женька в этом отношении человек очень взвешенный, не разрешил бы. У Ритки часто случаются головные боли, таблетки глотать не хочет, чтобы, как выразилась, печень не посадить. А экстрасенс без таблеток пролечит. За деньги, естественно.

– Любопытно, – отозвался Артем, заводя машину. Ему и вправду стало любопытно. – А почему она дурочка? Напрасно денег шарлатанке дала?

– Да не совсем она шарлатанка оказалась. Голова у Ритки вроде болеть перестала. Правда, неизвестно, надолго ли. Две недели всего прошло с процедуры. А дурочка Ритка потому, что легкомысленная. Мало ли чем ее изляпает экстрасенс в процессе? Он же не святой ангел, а обычный человек. Может, он вообще негодяй в душе. Или психически больной, а косит под неординарную личность. Дипломов и лицензий я могу столько на принтере распечатать и в рамочки поместить, что на стенах места не останется. Короче. Сеанс был групповой, шесть человек присутствовало. Целительница распорядилась, чтобы пациенты друг от друга экранировались, и объяснила, как. Чушь собачья. Вообразить нужно было какой-нибудь щит вокруг себя. Какой кому больше по вкусу. И дело в шляпе. Но от нее, от целительницы то есть, никакой защиты ставить нельзя, а даже напротив – нужно максимально открыться. Иначе она не сможет проводить манипуляции с их аурами. Представляешь? Я раскроюсь перед первой встречной теткой, чтобы она своими грязными лапами в моей начинке шуровала? А откуда я знаю, что она все правильно там нашурует? Из ее рекламного объявления и проплаченных отзывов? И откуда я знаю, что она, наоборот, не навредит? Ведь не проверишь и не докажешь, одни субъективные ощущения.

Артем насторожился:

– А что ты имеешь в виду про «изляпать»? Форма речи такая? Или что-то конкретное?

– Я же объяснила. Все мы морально больные, а значит, заразные. При этом каждый считает себя здоровым, а сам между тем является носителем и распространителем. Но одно дело, если чужой микроб на мою одежду попадет, а совсем другое – в открытую ранку на моей руке. Вот представь ситуацию: лег ты на операционный стол на предмет удаления у тебя аппендицита.

– Не хочу я себе такую ситуацию представлять, – шутливо всполошился Темка. – Давай я другую представлю.

– Давай представим, что некто оказался в такой ситуации. Так пойдет?

– Так пойдет. И что дальше?

– А дальше видит тот самый некто, что инструментарий хирург из помойного ведра извлекает, руки у эскулапа в фекалиях, а резиновых перчаток нет и в помине. Что предпримет наш некто?

Артем хмыкнул, оценив ее смелую терминологию, но возразил:

– Ты слишком плохо думаешь о человечестве, Владислава, причем огульно. Не все же вокруг… в фекалиях. Мне, например, встречались люди порядочные и без дурных наклонностей. Не экстрасенсы, правда, но нам же принцип нужен, не так ли?

– А если принцип, то являться и выглядеть – немного разные вещи, – парировала Влада и тут же добавила, испугавшись, что он о ком-то из близких говорил: – Не обижайся за своих знакомых, Артем. Мы не знаем, что у кого в голове. Мы даже сами себя не знаем.

– Да я что, я не в обиде, – задумчиво произнес он. – Надо же, как все серьезно. Ну а инфекция-то какого толка бывает? И вообще, это все сочинения твоего ума или вычитала где-то?

Влада язвительно спросила:

– Если моего ума, то и всерьез принимать не стоит?

– Отнюдь, – поспешно ответил он. – Твоего ума плоды – они даже ценнее. Особенно если на чужой опыт опираются.

– Виртуоз, – хмыкнула Влада. – И то, и то. А зараза может быть всякая. Например, клептомания. Или обжорство. Или вот тщеславие, как у Ритки. Я про Радову недоговорила. Никогда не замечала за ней тяги к хвастовству. И она, кстати, мне поведала, что целительница в начале сеанса расписывала красочно свои возможности и результаты. В качестве начального психотерапевтического воздействия, я так понимаю. Просто упивалась, когда все расписывала.

– А теперь и твоя Радова что-то такое расписывает?

– Ну ты же слышал…

– Прикольно… – проговорил задумчиво Артем. – Сейчас куда? К другой твоей подруге?

– К другой не надо. Я позвонила ей от Ритки и попросила помочь. Она согласилась. Я отправила Алине по мессенджеру Ванину электронку и его номер телефона. Теперь нужно ждать. Если ее знакомая с Петровки не очень занята, то сразу же выяснит, кто этим делом у них занимается, и эти данные туда передаст. И будет держать нас в курсе. Странно, но Росомахина отнеслась к моей просьбе, как бы это сказать… с сочувствием. Или с пониманием?

– Это ко мне вопрос? Тогда я не знаю.

– Это вопрос ко мне. И я тоже не знаю.

После разговора с Алиной на душе стало немного попросторнее, но саднящее чувство, что больше ничего для Вани сделать Влада не может, сохранилось.

Алина спросила: «Сколько времени прошло?» Влада ответила: «Две ночи и сегодняшнее утро». Алина, помолчав, сказала: «Пока некритично, – и, не дав Владе возразить, добавила: – Поверь моему опыту».