Полина Дашкова - Продажные твари

– Простите, Тамара Ефимовна, вы сказали – карие? А у той, в рыжем парике?

– У той – синие. Темно-синие. Странный цвет, даже чуть лиловатый, как бы под платье. Или платье так оттеняло?

– Может, цветные контактные линзы? – предположил Константинов. – Они ведь сейчас продаются…

– Глеб Евгеньевич, – покачала головой старушка, – мы с вами подтасовкой фактов занимаемся. Я плету невесть что, а вы, вместо того чтобы остановить меня, поддакиваете.

– Хорошо, давайте пока глаза оставим в покое. Вы мне все-таки про девушку дорасскажите.

– А больше нечего рассказывать. Интеллигентная, милая девочка, я ее очень жалела, потому что она снимала комнату у самой вредной хозяйки на нашей улице, у Гальки Вихровой. Я даже подумала, не взять ли ее к себе. Но у нас так не принято. Да и вообще, пустой это разговор. Она ведь уехала дня три-четыре назад. Я вспомнила, Галька ругалась, жаловалась, мол, жиличка такая попалась, деньги назад взяла-и поминай как звали.

– А как ее звали, не говорила эта Галька?

– Нет.

– А не могли бы вы к ней зайти и расспросить узнать об этой девушке все, что можно?

– Зайти-то я могу, Галина – женщина болтливая все расскажет с удовольствием. Но зачем? Я уже почти не сомневаюсь – это два совершенно разных человека.

– Почти… – задумчиво повторил Константинов, – все-таки почти не сомневаетесь.

– Ладно, Глеб Евгеньевич, чувствую, вы не успокоитесь, пока это «почти» не прояснится. Я уж вас много лет знаю. Галина давно у меня просила несколько саженцев персидской розы. Вот возьмите там у сарая лопатку и помогите мне выкопать пару штук.

Галина поливала огород из огромной жестяной лейки, охала и свободной левой рукой потирала поясницу.

– Тома! Да неужто саженцы принесла! – обрадовалась она. – Вот спасибо! Чайку попьешь со мной? Или винца домашнего?

– У тебя прошлогоднее или новое?

– Прошлогоднее. Сладкое получилось. Женщины сели за стол в саду. Галина разлила густое красное вино по граненым стаканчикам. Чокнулись, выпили. Хозяйка – залпом, как водку, а гостья только пригубила, отпила маленький глоточек.

– Ну что, Галина, отдыхающих не нашла себе еще?

– Нет пока. Все некогда на вокзал поехать. Да и опасаюсь я теперь, вдруг нарвусь на такую же авантюристку.

– Ну почему же – авантюристку? Я же видела ее, жиличку твою. Хорошая девочка, тихая. Мало ли что могло случиться.

– Да уж, хорошая девочка! С виду только скромница. Ты бы видела ее любовника. Тоже мне, артистка.

– Так у нее любовник здесь был? – удивленно подняла брови Тамара Ефимовна.

– А как же! Один раз ее прямо к калитке черная иномарка подвезла, потом стояла здесь еще полчаса. Я сама-то не видела, Васька рассказывал.

– Так почему же она у тебя жила, если у нее любовник на иномарке?

– Ой, да в ней ничего не разберешь, в Маше этой, – махнула рукой хозяйка, налила еще вина гостье и себе, опять выпила залпом.

– Да, слушай, я тебя спросить хотела. Твоя жиличка в кино случайно не снималась? Лицо у нее знакомое вроде. Как фамилия ее, не знаешь?

– Кузьмина ее фамилия. В кино она не снималась. Она только учится на артистку.

– А где учится, не знаешь?

– Она говорила, да я забыла. Сколько их в Москве-то, институтов этих, где учат на артистов! Ох, дела, Тома, ну и жизнь пошла! Ей-то всего девятнадцать, а любовнику – сорок, не меньше.

– Да ты что! А ты его разве видела?

– Приходил, – кивнула Галина, – только опоздал. Она уже уехала. Он красивый такой, представительный мужчина, сам седой весь, но лицо молодое. Черную свою иномарку на углу оставил, подходит к калитке, спрашивает, мол, не живет ли у вас Маша из Москвы. А я ему – уехала, говорю, ваша Маша, а вы кто ей будете? А он… Ну ты представляешь, он мне заявляет: я ей любовник. Ну прям хоть стой, хоть падай.

– Так и сказал?!

– Прямо так и ляпнул! – Хозяйка выразительно поджала губы. – А потом развернулся и пошел к своей иномарке.

– Так они и не встретились? – сокрушенно покачала головой Тамара Ефимовна. – Так и разминулись?

– Чего не знаю, того не знаю. Она, когда деньги потребовала, сказала, мол, в Москву хочет ехать, домой. Наверное, уехала. А он ее искал.

– А он-то сам местный или тоже отдыхающий?

– Вот этого я не поняла. Я номеров-то не разглядела, машина ведь на углу стояла. Только видела, что машина черная. Случается ведь, люди из Москвы и на машинах сюда приезжают.

– Да, интересная у тебя жизнь, – вздохнула Тамара Ефимовна, – прямо страсти кипят.

– И не говори, Тома, и не говори!

Вернувшись к себе через полчаса, Тамара Ефимовна рассказала Константинову о Маше Кузьминой все, что узнала от соседки. Но никакой ясности эта информация не прибавила.

В большой пляжной сумке Матвея лежали запасные плавки, полотенце, свернутый надувной матрац и велосипедный насос. Когда полковник увидел с балкона своего номера короткую круглую фигуру в белых шортах, шагавшую по аллее к пляжу, он тут же начал собираться.

– Я с тобой! – сказал Арсюша, увидев, как Глеб кладет полотенце в сумку.

– Хорошо, – кивнул полковник и предусмотрительно бросил в пакет вместе с полотенцами том Конан Доила – стоило подсунуть его Арсюше, и он забудет обо всем и не поплывет с Глебом до буйков.

Один раз они искупались вместе, потом Константинов растер мальчика полотенцем, надел кепку на его светло-русую голову и положил перед ним книгу, которую Арсюша тут же раскрыл на заложенной странице.

Посидев несколько минут рядом с сыном, подождав, пока Матвей надует свой матрац велосипедным насосом и спустит его на воду, Глеб не спеша поднялся.

– Пожалуй, я окунусь еще разок.

– Ага, – ответил Арсюша, не отрываясь от книги. Доплыв до буйка, возле которого уже покачивался на матраце Матвей, полковник тихо спросил:

– Ты не слишком разошелся со своим журналистским расследованием?

– Азарт – великое дело, – улыбнулся Матвей, – наведался я вчера к той старушке, которая труп обнаружила. Автобусом поехал, вместо камеры с оператором привез водки с колбасой. Как я и думал, старушка видела не только труп, но и тех, кто его принес и положил. Их оказалось двое, в камуфляжных жилетах. Следователю бабушка ничего не сказала, испугалась, и говорить уже не собирается. Так вот, эти двое бросили труп в вишневой пижаме у пня и быстро ушли к шоссе, где их, вероятно, ждала машина. Машину бабушка, конечно, не видела, но слышала шум мотора.

– Те двое могли ее видеть?

– Если б видели, я бы с ней вряд ли сумел вчера побеседовать. Имели бы два трупа в роще. У меня все, Глеб Евгеньевич.

– Спасибо, Мотя. Ты-то сам что думаешь?

– Я? Я думаю, чеченцы его и прикончили. Что-то там случилось, чем-то он им не угодил, а они ведь люди горячие.

– Может быть, может быть… – задумчиво произнес Константинов. – Ты теперь затихни на недельку, займись чем-нибудь другим. А лучше всего в командировку съезди куда-нибудь.