Лариса Соболева - Он и она минус он и она

– Может, чаем и нас угостишь?

Эх, какой взгляд кинула Надежда Артемовна в бывшего – Горгона Медуза скромно пыхтит от зависти в сторонке, но Георгий Глебович проник в этот дом не за тем, чтобы пугаться очередных ухудшений в отношениях. А вот Платона хмурое лицо матери Камиллы не вдохновило на чаепитие, он решил не мозолить ей глаза и ретироваться:

– Я в гараж, машину выкатить…

– Сядь! – приказала она.

В данном случае разумней подчиниться, в конце концов, Надежда Артемовна помогает и надо быть благодарным за это, а не лезть на рожон. Платон послушно сел на стул рядом с Георгием Глебовичем – между мужчинами и «добрейшей» хозяйкой находился в качестве разделительной полосы длинный стол – очень символично. Осталось подписать договор и скрепить его кровью, но пауза кончилась. Надежда Артемовна взяла свою чашку, вылила остывший чай в раковину и поставила чайник на огонь, следовательно, чаем напоит. Ставя на поднос посуду для чаепития, она озвучила обдуманное предложение:

– Машину Платона нужно оставить здесь, в гараже места хватит. Если он будет ездить на ней, велик риск, что его и Камиллу задержат элементарно на въезде в город, номер-то, думаю, уже известен полиции. Следователь, вне сомнений, приедет ко мне, я не стану ему врать, будто моя дочь с Платоном сюда не приезжали, это глупо, потому что Ваня вас видел. Из ребенка вытащить правду ничего не стоит, поэтому половину правды я и выложу, покажу машину, а дальше буду убедительно врать: куда уехали – не знаю. Мне поверят, обещаю.

– А как быть со мной? – вставил Георгий Глебович. – Ваня теперь знает, что я его дед и что приезжал сюда…

– Обязательно сегодня надо было сказать об этом Ивану? – пыхнула Надежда Артемовна.

– А другого случая у меня могло не быть, – парировал он.

Ситуация пошла не в то русло, спонтанно, ее следовало хотя бы поверхностно проанализировать. Не торопясь, Надежда Артемовна поставила поднос на стол, разлила свежезаваренный чай, принесла чашки по отдельности каждому мужчине, эту паузу она использовала на обдумывание. Но тут поступило совершенно дикое предложение от Георгия Глебовича:

– А если нам забрать и Ваню?

Взгляд Надежды Артемовны, брошенный в сторону бывшего, говорил сам за себя, мол, ишь, разбежался, все сразу решил получить: дочь, внука, зятя – такого же предателя, как ты сам. Но возразила на улыбке, это означало, что и за мизерный временной промежуток она успела продумать тактику:

– Сегодня девятнадцатое августа, а первого сентября Ванечке в школу. Ты, видимо, не представляешь, сколько дел перед этим грандиозным событием, к тому же тебе с внуком нельзя показываться, чтобы не вызвать нездоровый интерес. Речь ведь идет о дальнейшей судьбе родителей Вани, а в следствии долго разбираться не станут. Напомню: у обоих имеется мотив, теперь возражайте, если я не права.

В ответ тяжелое молчание и унылые физиономии, а еще пару минут назад Георгий Глебович чувствовал себя вполне удовлетворенным. Не-ет, в ее планы не входило дать ему все то, что он когда-то грубо отбросил. О, Георгий Глебович каялся и не раз, ему осталось надеть вериги и босому зимой обойти поселок, вымаливая прощение, но она ему мстила иронией, примерно, как в эту минуту:

– Да не переживайте, не все так мрачно. Для местных я ни разу не была замужем, ведь гражданский брак не в счет, короче, в поселке никто о нашем сожительстве не знает. Даже старожилы, ведь на дачу к моим родителям ты приезжал редко, а за почти двадцать лет ты очень изменился, тебя никто не узнает. Девичья фамилия Камиллы моя, а отчество твое, но… не Георгиевна. Если ты помнишь, в те времена тебя звали – Жорж! В паспорте тоже был – Жорж, так назвала тебя твоя мама. Ее польско-французская кровь не желала Ванек-Петек, правда, француз из тебя не получился, а вот цыган вполне. Кстати, имя Камилле тоже дала она. Но некая дура в ЗАГСе записала отчество – Жоржевна, не додумавшись спросить, насколько уместно это в нашей среде. Нет, правда, как ругательство на слух – Жоржевна! Выйдя из роддома, я намеревалась сменить непривычное нашему уху отчество, а мне сказали, мол, сейчас девочке это не понадобится, вот будет паспорт получать, тогда и сменит. Ты, когда официально женился, все же имя Жорж заменил на человеческое, а твоя дочь до сих пор так и пишется: Камилла Жоржевна… Ей все равно как называться, но сейчас этот факт работает на нее.

Попутно всех боднула Надежда Артемовна, не пожалела даже маму Георгия Глебовича. Не зря она метала ироничные шпильки в бывшего гражданского мужа, тем самым давая понять: мы на разных планетах, идиллии не пройдут. Однако все это ерунда, ее тоже можно понять, хотя прошло много лет после нанесенной обиды, могла бы и успокоиться. Но не все способны переступить через прошлое, ей не удалось. Платон поражался другой ее способности: она в своем роде феномен, какой бы ни была Надежда Артемовна резкой и нетерпимой, злой или безучастной, во всех своих ипостасях эта женщина не лишалась очарования и обаяния.

– Нет, я уверена, – между тем продолжила она рассуждать, – Камиллу следователи не свяжут с тобой, если, конечно, ты сам не накосячишь. Вряд ли можно найти и в городе тех, кто помнит, что мы с тобой целых восемь лет изображали святое семейство на одной жилплощади. Сейчас моя городская квартира в другом районе, ты тоже, думаю, давно забыл, в каком непрезентабельном месте провел молодые годы. И последнее: любой человек твоего возраста мог представиться Ванечке дедом, любой. Например… да хоть мой друг! С которым мы планируем зарегистрировать барк, поэтому приучаем Ваню видеть в моем будущем муже деда, а не постороннего. Сейчас ведь никого не удивишь возрастным сдвигом на почве семейных уз.

– Да ну! – изумился Георгий Глебович. – У тебя, правда, есть друг? (Она проигнорировала вопрос, будто не слышала.) Значит, я могу выдать себя за твоего друга и свободно приезжать к Ване, раз меня…

– Лучше не надо, – остудила его Надежда Артемовна. – Давайте закончим на оптимистичной ноте, что я выкручусь в любом случае. Пейте чай, раз просили.

Мужчинам не удалось насладиться чаепитием, пришла Камилла, после чего все спешно засобирались в дорогу. Первое, что сделали – перенесли вещи из машины Платона в джип Георгия Глебовича, собственно, вот и все сборы. Надежда Артемовна на прощанье обняла дочь, именно в такие минуты, когда обстоятельства отягощаются непредсказуемыми и фатальными событиями, родственные души тянутся друг к другу. Она просила ни в коем случае ей не звонить.

– Мы оставили трубки у меня, когда заезжали туда за вещами, – сказал Платон. – По ним легко найти нас, поэтому бросили.

– Правильно, – согласился Георгий Глебович. – Я буду держать тебя, Надя, в курсе дел, заеду и расскажу, как устроились ребята.