Людмила Горелик - Нефритовая лошадь Пржевальского

– Так, слава богу, пожарных много было. Тут и из Пржевальского, и из Демидова приехали, много. А кто поджег – не выяснили.

Он хотел продолжить разговор на эту интересующую его тему, но Елена Семеновна прервала.

– Вы извините, – не выдержала она. – Нам надо идти, мальчика искать.

– Да-да, – заторопился старик. – А вы спросите еще у Ивановны. Может, она видела. Она в деревне целый день, почти всегда тут, и вчера была, ремонт у ней. И она, и рабочий ее, что печку кладет, во двор выходят постоянно – то мусор вынести, то цемент приготовить. Может, они видели?

– А какой это рабочий? – поинтересовался любопытный Потапов. – Из Пржевальского приходит?

– Не, он не местный. У Ивановны и живет, пока печку переделывает, а там дальше поедет. Говорит, что из Рудни. Ездит на своей машине по деревням, печки кладет. В Рудне работы-то нет, он и ездит. Вон, третий дом Ивановны, – он показал рукой и вернулся к своим делам, как бы отпуская собеседников.

Улица была односторонняя, напротив домов простирался лес, не слишком густой тут, у края. По поросшей травой лесной улице они пошли к дому, на который им было указано. Собака увязалась было за ними, но дед ее окликнул: «Дунай, назад», и лопоухий пес неохотно послушался.

Дом Ивановны был лишь немного скромнее, чем тот, где старик штакетник чинил, и даже чем-то похож на него. Такой же старый, но прочный, без балкона, однако тоже с небольшим мезонином. Во дворе нарушала порядок груда битых испачканных известкой кирпичей, корыто с застывшим на дне цементом… Ну да, печку ведь переделывают. Дверь была прикрыта, калитка, однако, не заперта. Видно было, как в загородке возле хлева гуляют куры, однако собаки вроде не видать. Прошли через двор к двери. Не обнаружив звонка, Потапов постучал. За дверью было тихо. Обошли вокруг дома. Елена Семеновна заглянула в окно, постучала по стеклу.

– Видно, ушли уже… – разочарованно протянула она. – Ладно, пойдемте, Порфирий Петрович – может, в бункер все же заглянем на всякий случай. Потом опять сюда вернемся, на обратном пути. До бункера, наверно, пешком придется? Машина не проедет?

– Отчего же? – возразил Потапов, оглядывая внимательно близлежащий лес и выискивая в нем дорогу. – Думаю, что проедем. Лес здесь редкий, да и протоптана дорога: за водой-то сюда многие ездят – попробуем.

Проходя мимо дома с балконом, помахали хозяину.

– Что так быстро? – удивился он, распрямляясь от своей работы.

А когда ему ответили, удивился еще больше:

– Куда ж она успела с утра? И печника тоже, что ли, нет? А машина его не стоит?..С той стороны она. – Услышав, что нет никакой машины и с другой стороны дома, сделал вывод: – Ну, должно быть, в Демидов поехали за стройматериалами… А я и не видал, как укатили…

– Я отчего думаю, что мог Коля в доте том заночевать, – говорил Потапов, усаживаясь в машину. – Если пешком идешь через лес, не по тропе, а просто так, наугад вроде, к доту можно выйти, минуя деревню. Дот хороший, забетонирован был крепко, так что сохранился. Ну а Коля, возможно, заблудился, ребенок все же, и решил ночь переждать там. Про деревню мог и не знать.

Лес был не слишком густой, машина уверенно виляла между деревьями. Очень быстро Потапов притормозил.

– Здесь, Елена Семеновна, приехали! Выходите!

Выйдя, Шварц огляделась: пейзаж уже привычный – среди небольших преимущественно лиственных деревьев поодиночке стоящие старые сосны. Кустарник, мелколесье простирались далеко. Под ногами шуршала, слегка проваливалась под тяжестью шагов, хвоя. Вокруг поломанные прутья, откуда-то взявшиеся в начале лета желтые листья, мох. Они прошли по этому упругому насту совсем немного, всего несколько шагов, и Потапов остановил ее:

– Вот он, Елена Семеновна!

Под разлапистой сосной возвышалась каменистая серая шапка великана – довольно большой бугор, весь неровный, забросанный ветками и грязью, поросший мхом. В центре явно рукотворного бугра имелся неровный, с расходящимися во все стороны трещинами разлом, или, правильнее сказать, провал. Щварц сделала несколько шагов по направлению к этой страшной яме – как громадное дупло под елью, да еще зацементированное.

– Осторожней, – предупредил бывший участковый. – Края тонкие, они и обвалиться могут. Слишком близко не подходите. Вход внизу, под сосной. Там можно пройти.

– Так это не вход? – удивилась Елена Семеновна. – А что это?

– Это просто дыра, она возникла от попадания снаряда, еще в войну. Все ж пробило дот… А вход внизу, под сосной, давайте подберемся с другой стороны.

Они осторожно обошли вокруг. Потапов, оглядевшись, разгреб ветки возле мшистого ствола, к которому бункер как бы прилеплен был, и там действительно открылся вход.

– Тише, не спешите, – остановил порывающуюся протиснуться туда женщину бывший милиционер. – Я сам зайду, посмотрю. А вы здесь постойте.

Однако не в характере Шварц было ждать у входа. После недолгих препирательств договорились, что войдет первым Потапов, но Елена Семеновна будет продвигаться за ним.

Вначале Порфирий Петрович включил фонарь, который он захватил с собой из машины, и осветил внутренность бункера. Помещение было небольшое, однако размеры его позволяли укрыться от дождя, да и от зверей, наверно, в какой-то степени. Фонарь был мощный, но дальний угол все же просвечивался плохо. Там имелось какое-то возвышение, что-то было темной горой навалено в том углу. Тряпье какое-то, кажется. Они осторожно вошли, теперь Потапов светил под ноги, чтоб не споткнуться. В углу действительно оказалось тряпье – какие-то старые мешки лежали. Потапов снял верхний, потом второй, и Елена Семеновна не удержалась от крика.

Под мешками был труп.

В общем, именно благодаря этим четырем опасным ночевкам на открытом воздухе удалось нанять проводников. О храбрых русских, которых дунгане сами боятся, уже пошел слух по окрестностям. Послушав рассказы восхищенных тангутов, караванщики-монголы поверили, что путешественники станут надежной защитой в случае нападения дунган.

После заключения договоренности с проводниками еще два дня готовились к путешествию. Часть коллекции пришлось оставить в кумирне. Верблюды были сильно истощены, и Пржевальский велел распределить между ними кладь наиболее щадящим образом. Все равно тащились медленно. Путь шел по горным тропам, которые знали только проводники. Сложности перехода на этот раз были связаны не с погодными или географическими условиями, а с людьми. В горах было неспокойно. Поначалу едва не произошла стычка с китайцами, охранявшими горные переходы от дунган. Тридцать конных пограничников выскочили из лощины и поскакали к небольшому каравану русских. Крики «Мы не дунгане, мы русские путешественники!» не возымели действия. Всадники не просто скакали навстречу, но и целились в них из ружей.