Виктор Мельников - Тьма. По цельсию близко к нулю

Мы посмотрели какую-то мелодраматическую отечественную дрянь. Вика была в восторге от фильма. Я не очень. Сказал, лучше уж ужастик, чем такая порнография – в фильме присутствовали две очень откровенные сцены, вот на них-то я и обратил внимание.

При кинотеатре было кафе. Мы зашли туда. Заказали по чашечке кофе. Вика стала расспрашивать про бывшую семью. Я рассказал честно, как у нас всё было плохо. Да, говорил я, не стесняясь в выражениях, у меня была жена-алкоголичка и блядь, я верил, что надо быть с ней до конца, надо терпеть её до конца, даже тогда, когда у нас с ней уже ничего не было, из-за чего стоило оставаться рядом. И пояснил: я говорю не только про секс. Но однажды терпению приходит конец. И ещё заметил, что «неправильная женщина» может довести мужчину до чего угодно: убийства, пьянства, измены, блядства, сумасшествия. Но мне повезло. А неправильный мужчина чаще всего доводит женщину до развода с ним. После чего у мужчины обязательно появляется неправильная женщина, и не одна. Всё, круг замкнулся.

– У тебя много женщин? И все они неправильные?

Её вопросы вызвали усмешку. Я не стал говорить, что порой пользуюсь проститутками. Но только из эскорта, и только с проверенными девочками – дорого, но сердито. Ничего не сказал и о Таньке, соседке, которую иногда приглашаю в гости. Да, она не нравится мне. Но хорошо трахается, та ещё наездница!

– Виктория, о каких женщинах может идти речь, когда в кабине своего рефрижератора я провожу времени больше, чем у себя дома?!! Сама подумай, это не реально. Устаёшь, как собака! Женщины на дороге, или проститутки? Человек в здравом уме вряд ли принесёт кусок грязи себе в дом. А машина – мой второй дом.

Ответ её удовлетворил. Было заметно.

Несколько минут мы сидели, молчали, Вика оглядывалась по сторонам. Показалось, она кого-то высматривает среди немногочисленных полуночных посетителей кафе. Я наблюдал за ней.

«Половину бед в этом мире приносят женщины» 16 16 Половину бед в этом мире приносят женщины – имеется в виду слова Уильяма Фолкнера: «Я всегда говорю: половину бед в этом мире приносят женщины». .

После речь зашла о родителях.

– Не подумай, – пояснила Вика, – что из праздного любопытства интересуюсь. Каждый из нас воспитывался в разных условиях, разными людьми. И это очень важно для каждого из нас. Потому что воспитание, условия жизни влияют в будущем на личность, какой она станет для общества и для отдельно взятого человека. Мне важно в кого влюбиться. Хотя понимаю, выбор может оказаться непредсказуемым. Я обратила, Рома, на тебя внимание, потому что ты в моём вкусе. Но это всё внешняя сторона. А я должна знать больше. Думаю, тебе понятно моё желание. Я хочу разобраться.

– Ты всех мужчин боишься, как меня?

– С чего ты взял? – Вика неподдельно удивилась.

И я объяснил:

– При любом выборе, даже простом, – например, белый цвет лучше или чёрный? – всегда присутствует страх. Белый цвет полнит, а чёрный убирает лишний вес. Значит, увы, и счастливая, безмятежная жизнь полна страхов. Как и любовь – всегда можно споткнуться на малозаметном ухабе… Я, Вика, сирота. Скрывать не стану – зачем? Воспитывался бабушкой – мне не стыдно говорить об этом. И воспитывался хорошо, если хочешь знать. – Я чувствовал себя, как на допросе. Вика посмотрела на меня внимательно, и я не понял, каким был её взгляд – то ли вопросительным, то ли разочарованным, но продолжил: – Отца я не знал… оказался мой отец не отцом, а сукою… мать лишили родительских прав, когда мне исполнилось шесть лет. Я у неё был один сын. Вначале меня хотели отдать в детский дом, но бабушка забрала к себе. Года через три мать спилась и умерла – не выдержало сердце, так говорили немногочисленные родственники между собой. И жалели меня. Но эта жалость, хоть и была искренняя, казалась лишней. Я в ней не нуждался. Вообще-то, об этом не хотелось бы больше вспоминать. Достаточно того, что я рассказал? Или хочется услышать более подробный рассказ? Например, почему в детстве я боялся темноты?

– Понимаю, это тяжело. Не продолжай, – Вика одобрительно кивнула головой. Она, видимо, не заметила, что я на какое-то мгновение разозлился на неё. Немного помолчала и добавила: – Я вижу живого мужчину перед собой, с углами и краями, за которые готова уцепиться любая женщина и держаться за них до самой смерти. Ты можешь дарить чувство надёжности, мне кажется, и уверенности. Но мне этого не надо. Потому что я сама женщина с углами и краями, за которые цепляются многие мужчины. Но, к их несчастью, у меня есть молоток, которым я могу ударить по пальцам уцепившихся мужчин. А вот тебе почему-то не хочется делать больно. Странное чувство вызываешь.

Не знаю, что имела в виду Вика, но я ей ответил:

– Возможно, если у меня была мать или сестра, мне легче было бы научиться общению с женщинами и любви. Бабушка не в счёт. Она лишь небольшая четвертинка любви, вложенной в меня. Поэтому живых людей я искал среди мёртвых – тех, кто оставил после себя красивую музыку и книги 17 17 «Единственных живых людей, которых я нашел, – это тех, что уже умерли, но оставили после себя книги и классическую музыку» – точная фраза Чарльза Буковски. .

– Да ну! Ты некрофил, любишь мёртвых? – неудачно пошутила Вика.

– Не кощунствуй. Об этом писал Чарльз Буковски. Не читала?

– Нет. Я не очень люблю читать. Ты умён от книг, а я с рождения, – Вика съязвила. И я вдруг почувствовал, что рядом с ней прямо сейчас нахожусь как будто в каком-то незнакомом месте – на другой земле, что ли, где-нибудь на острове Ява возле загадочного древнего храма, но рядом с кучей дерьма, которую оставил какой-нибудь турист-засранец.

– Что про себя расскажешь?

– Давай, Рома, потом, хорошо? Я обязательно всё расскажу. Уже поздно, кстати сказать. Наверное, пора домой, – уклончиво ответила она.

Я посмотрел на часы: время, правда, было позднее, начало второго ночи.

– Время спать, а мы кофе напились. Уснуть-то сможешь?

– Кофе на меня не действует.

– А что нужно, чтобы не уснуть? Чай? В нём кофеина, говорят, больше.

Мы вышли из кафе, направились к машине на стоянке. Стояла душная ночь.

– Секс. Как любой женщине. Надеюсь, ты отнесёшься к моей маленькой откровенности с пониманием. Но всему своё время. Ты сам знаешь об этом. Говорить о сексе – пошло. Сексом надо заниматься.

Здесь она была права, и я ей подыграл:

– Да, да, да! А не по кинотеатрам шляться, где куча народу – даже не поцеловаться!

Как и в прошлый раз, я отвёз её домой. Мы стояли на обочине, и Вика, вспомнив, видимо, мои слова, наградила страстным поцелуем – погуляла язычком у меня во рту, пустила и мой язык к себе. Я возбудился. Член напрягся. Рука Вики шаловливо погладила ширинку моих брюк.