Юрий Ситников - Сыщики не промах

Алиса сделала вид, что обиделась, взяла журнал и начала листать страницы. Димон кашлянул и прошелся по комнате.

– Девчонки, вам не надоело?

Люська с Алисой промолчали.

– У меня сейчас такой суммы нет, – признался я. – Но десятку я тебе одолжу. С твоей пятеркой – пятнашка у нас есть.

– Приплюсуйте моих пять тысяч, – поспешила сказать Люська. – Нет, даже семь.

– Итого – двадцать две.

– Двадцать пять, – поправила меня Алиса. – Три тысячи с меня.

– Алис, а пяти тысяч у тебя будет? – Люська виновато уставилась на Алису.

– Будет.

– Слушай, тогда три одолжи Димке, а две мне, окей? Позарез две тысячи нужны, необходимо кое-какие покупки сделать.

– Хорошо, Люсь.

– Ну и замечательно, – Люська захлопала в ладоши. – Димка, и не надо ждать десять дней, свяжись с этими уродами и отдай им деньги.

Минуты полторы Димон гладил свой подбородок и молчал, затем вспыхнул:

– Сначала меня не мешало бы спросить, возьму я ваши деньги или нет.

– Ты чего, Дим?

– Ничего.

– Мы друзья. Ты оказался в критической ситуации, мы пришли на помощь.

– Я вам благодарен, но… денег у вас не возьму.

– Кончай дурить, Димон.

– Глебыч, без обид, но это мое последнее слово.

– Да объясни ты толком, в чем проблема-то? – удивилась Люська. – Чем наши деньги не угодили?

– Именно потому, что они ваши. Я – идиот, втянулся в историю по глупости, а вы собрались меня выручать. Нет! Не заслужил.

– А у отца просить можно?

– Отец – другое дело.

– Не понимаю тебя, Дим, – Алиса бросила журнал на столик. – Какая разница, у кого занимать. Мы же не дарим тебе деньги, а даем в долг. Разбогатеешь, отдашь.

– Вот именно! – поддержал я Алису.

Димон продолжал хмуриться.

– Димка, резче соображай, – торопила его Люська. – И хватит строить из себя героя.

– Уговорили.

– Слышали? – полушутя-полусерьезно спросила Люська. – Он нам еще одолжение делает. Ну ты и кадр!

– Девчонки, Глебыч, я верну. Вы ж меня знаете.

– Знаем, – Люська подсела к Димону и обняла его. – Ты один у нас такой дурачок.

– Почему дурачок?

– Потому что всем умным давно известно, играть в наперстки с ушлыми аферистами дело неблагодарное.

Димону нечего было ответить.

– Глеб, у меня тоже не очень хорошие новости, – призналась Люська, когда молчание затянулось.

– Сколько проиграла ты?

– Десять миллионов. Одолжишь?

– Чек выпишу.

– Договорились. А теперь заткнись, и выслушай меня внимательно. Значит, поехала я к Вере…

Новость Люськи действительно оказалась горячей. Пожалуй, даже слишком. Переместившись на кухню, мы приготовили чай и занялись обсуждением событий. И хоть Алиса изо всех сил пыталась нас убедить, что вмешиваться в дело с убийством опасно и, как она выразилась, нецелесообразно, большинством голосов было решено заняться расследованием. Во всяком случае, попытаться.

– С чего начать? – недоумевала Алиска. – Ничего неизвестно, никаких улик, подозреваемых. Пусть полиция…

– Опять!

– Люсь, ну за что здесь зацепиться?

– Хотя бы за деревянные четки. Чисто машинально, даже не понимаю, как это вышло, я прихватила их с собой, – Люська выбежала в коридор и вернулась обратно, держа в руках кофту. – Измена! Глеб, они лежали в кармане, сейчас их там нет.

– Потеряла?

– Наверное, во время потасовки. Я сбегаю к супермаркету, они должны быть там.

Найти четки нам так и не удалось. Дома Люська чуть не плакала от отчаянья.

– Четки – улика, и я ее посеяла.

– Брось, Люсь. Я уверена, четки не имеют отношения к убийству. Наверняка они принадлежали Серафиме Серафимовне.

– А вдруг убийце, Алис?

– Какой смысл гадать. Четок нет, забудь о них.

– Ребят, на самом деле расследование начать надо со следующего, – прожевав пряник, Димон допил холодный чай и потер ладони. – Первое, узнать адрес детей Аркадия Михайловича. Второе, выяснить, есть ли родственники у Серафимы Серафимовны. И третье, нарыть инфу о жизни стариков. Как жили, чем, с кем враждовали и так далее. Соберем необходимые сведения и будем отталкиваться дальше. Согласны?

– Возражение нет, – сказал я.

– Адреса я беру на себя, – Люська зашелестела фольгой от шоколадки. – Завтра рвану к Вере. Глеб, ты со мной?

– Само собой.

– Тогда часиков в одиннадцать стартанем.

– А мы с Алиской попытаемся разузнать о жизни пенсионеров.

– У кого, Дим? – Алису уже трясло в нервном ознобе.

– У соседей.

– Да они разговаривать с тобой не будут.

– Недооцениваешь ты меня, Алиска. Я же не по квартирам ходить планирую, я поступлю более разумно. В доме несколько подъездов, и в каждом обязательно живут пенсионерки, которые летом в основном тусуются во дворе. Греются на солнышке…

– Кости соседям перемывают, – засмеялась Люська.

– Наша с тобой задача, подсесть к какой-нибудь старушенции, завести разговор и направить его в нужное русло.

– Не факт, что старушенции будет что-нибудь известно о жизни Аркадия Михайловича и Серафимы Серафимовны.

– Старух много, с одной не повезет, найдем другую. Мы ничего не теряем, – произнес любимую фразу Димон. – Без новостей не останемся, вот увидишь.

Перед уходом Алиса призналась, что у нее появились нехорошие предчувствия. Я попытался ее успокоить, но ушла она не в настроении.

– У Алиски вечно плохие предчувствия, – заявила Люська, загружая посудомоечную машину. – Ты должен к этому привыкнуть. Глеб, подай тарелки.

Я взял со стола тарелки, а Люська метнулась в коридор.

– Ой, Глеб, если уже схватил тарелки, загрузи посудомойку. И включить не забудь. Сделаешь?

– Это подстава!

– Она самая, – крикнула Люська.

– Аферистка.

– Сам дурак!

Что ж, ничья.

Люська разбудила меня в восемь утра.

– Глеб! – проорала она над самым ухом. – Пора ехать к Вере.

– Не ори, я оглохну. Договорились же, стартанем к Верке часов в одиннадцать.

– Я уже встала и мне нечем заняться.

– А мне есть чем – я спать хочу.

– Я кофе крепкий сварю, – Люська подошла к окну и раздвинула шторы. – Он тебя взбодрит.

– Задвинь штору. И приходи часика через два.

– Так и знала, что на тебя нельзя положиться. Ладно, дрыхни, сама съезжу.

– Люсь, не вредничай, – я зевнул и перевернулся на спину.

Закрыв глаза, начал считать до десяти. Частенько, когда надо вставать с кровати, а организм изо всех сил сопротивляется, я прибегаю к придуманному самим же способу. Лежу и считаю. Досчитав до десяти, откидываю одеяло и встаю. Но сегодня система дала сбой, и едва я досчитал до семи, перед глазами замелькали цветные картинки – я отрубился.

Люська не стала меня будить. Психанув, она поехала к Вере одна.

Вера её появлению не удивилась. Распахнув дверь, заулыбалась.