Гера Фотич - Фабрика поломанных игрушек

Его отец с матерью были против брака с самого начала. Говорили – надо в институт поступать, профессию осваивать. Да разве можно рассуждать, когда тебе восемнадцать? Невеста Наташка тогда только школу окончила, жила по соседству, влюбилась до беспамятства – забеременела. Пришлось разрешение на брак получать в учреждении. Все друзья завидовали – жена красавица: белокожа, коса русая ниже пояса, сама стройна, готова хоть на край света за суженым.

А как вернулся после отпуска дослуживать – вслед от матери письмо. Мол, ребёнок не твой – у него яички тёмненькие и сам смуглый, точно отец кавказец какой или цыган. Как ей не поверить? И друзья начали писать, что ходит молодая жена по дискотекам, в машине разъезжает с чернобровыми незнакомцами.

Знал Щербаков, что и раньше бывало, любила она кататься на повозках. В Гатчине, где они жили, большой табор всегда стоял, и оседлых «ромалов» хватало. Задумался. Чтобы отвлечься как-то, записался в армейскую библиотеку. Стал книги читать в свободное время. И попался ему на несчастье сборник народных примет. Всё оказалось там верно. Вспомнил, что жена сидеть любила нога на ногу, носком качала постоянно, нечистую силу привлекая. В день его отъезда затеяла уборку – пол намыла, а перед этим вымела как следует. Да видать – вместе с ним!

Не помнил Веня, как и дослужил. Военное училище из головы вылетело. Всё копил обиду в себе, копил, а под конец написал жене злобное письмо и заявление приложил на развод в суд.

Закончил службу, получив на руки характеристики и другие причитающиеся документы, прямо из армии подался с приятелем в рыбацкую артель – благо недалеко, на том же Белом море. А через несколько месяцев увидел, что зарплату ему урезали на четверть. Стал интересоваться – оказалось, пришёл с родины исполнительный лист. Возражать или утаивать доходы не стал – махнул рукой. О сыне вспоминал раз в месяц – когда в ведомости за получку расписывался. Государство не забывало алименты высчитывать. А вскоре и свидетельство о разводе по почте пришло наложенным платежом.

Вениамин снова покосился на шефа. Странно, что тот не похудеет – пашет как чёрт! В командировки мотается, сотрудникам спуску не даёт – все разработки знает назубок, а всё такой же. В управлении шутят, что он «вечный заместитель» – не с теми дружит.

Из-за этого и отделу достаётся – кидают на все мероприятия, точно штрафбат. Если саммит в Питере организуют – значит, Червонцев старший по безопасности. Какой министр заявится или президент – отдел ставят в оцепление на выходной день. Смотр проходит – Виктора Ивановича с подчинёнными – в первую шеренгу. Точно ожидают, что он где-то проколется… А ему везёт. Но начальником – всё равно не ставят. Медаль или грамоту дадут за образцовые показатели в работе и… до свидания!

Щербаков снова посмотрел на озабоченное лицо шефа, вспомнил о том, что перехаживает звание и начальнику это давно известно, – недовольно сжал руль, потер об него правую ладонь.

В аэропорту ожидали сотрудники СОБР. Четверо – ростом под два метра, командир-маломерка казался пацанчиком с тонкими усиками. На всех бойцах – камуфляж, полная экипировка, бронежилеты с разгрузками, на голове черные шапочки, в руках короткие автоматы, из кобур – рукоятки пистолетов.

Вокруг них топтался толстый щекастый майор в помятой милицейской форме, шепелявил с картавинкой, прикрывая ладонью рот:

– Ребятхи, ребятушки родненьхия, шлучилось-то шо? – спрашивал он плаксиво, подходя то к одному, то к другому бойцу, таращил свинячьи глазки. – Я шё зесь в аэропорту начальних линейнохо отделу, мне нихто не дохладывал, тревоха щоль ожидаетси, ученья?…

Он перебирал в памяти все ориентировки и телеграммы за последнюю неделю, голова раскалывалась, но какой-либо важности не находил. И надо же было ему вчера перед сутками сходить к стоматологу и вырвать два зуба. Как теперь отдавать приказания личному составу, если проверка? Просто смех!

Громилы в доспехах беседовали между собой, не обращали внимания, их командир, выпятив грудь, стоял в центре.

– Кто старший? – строго спросил Червонцев, приближаясь, чеканя короткие быстрые шаги.

– Капитан Филатов, – отозвался из середины малец, раздвинул великанов, отдал честь, – сказали, задание секретное, кого брать будем?

Его подчинённые встали в ряд, готовые по команде вытянуться.

– Брать не надо, – улыбнулся Виктор Иванович, уважительно похлопал командира рукой по автомату, – будем не давать! Похищенную наследницу встречаем.

Незаметно подкрался майор:

– Нашледница-то кохо?

Червонцев недовольно обернулся, увидев погоны, молящие глаза и прикрываемый рукой рот, смягчился:

– Да хрен её знает, сообщили, что похитили в России лет пять назад, вот только нашли. Из приближённых к царю или родственница. Генерал за ней летал в Тель-Авив.

– Хинера-а-л?… – теперь наступила очередь потеть начальнику милиции Пулково. Глаза расширились, наполнились ужасом, щёки задрожали. – Ках же тах? А мне не шообщили? Я б хоть больнишный взял!

Он чуть присел от ужаса и тяжести свалившейся информации, стал озираться по сторонам. Сорвал с пояса радиостанцию, приблизил её к губам и, переваливаясь на коротких ногах, двинулся в центр зала, громко отдавая распоряжения.

С разных сторон, точно тараканы из щелей, появились несколько прапорщиков и старших сержантов – таких же неухоженных и помятых, как их начальник. Словно потревоженные, спали, свернувшись в закутках, и пришлось неожиданно вылезать.

– Шо за вид? – набросился на них майор, – оправитьша, шмир-рно!

Подчинённые недоумевали – чего от них хотят? Переглядывались – что с начальником?

В этот момент с эскалатора в зал ожидания начал выходить народ, в основном – иностранцы.

– Ша мной, вштать в штрой, – выкрикнул майор, семеня ногами, подбежал к выходу с движущейся ленты, вытянул в сторону руку.

Десяток его подчинённых поспешили туда же и встали по ранжиру – как указал начальник, руки по швам. Тихо переговаривались, с опаской крутили головами:

– Кохо ждём-то?

– Шо не предупредили?

– Поверка шоль? Министр Куликов?

– СОБР здесь, а хде оркестр?…

Иностранцы с недоумением проходили мимо, с улыбкой рассматривая «жёваных» милиционеров, а когда видели с другой стороны прохода горстку вооружённых до зубов громадных подтянутых бойцов в пятнистых комбинезонах, прибавляли шаг, торопясь к выходу, с опаской оглядывались.

Неожиданно над очередью прибывающих граждан взметнулась высокая тулья генеральской фуражки, блеснули золотые погоны на ядовито-зелёном кителе.

– Шмиррр-но! – скомандовал майор и выпятил живот.