Татьяна Устинова - Осенняя коллекция детектива

Лиля осторожно занесла ногу в лакированном ботинке, влезла в салон, села на подстилку и выпрямилась. Длинная черная палка, приводившая в движение механизм, поехала, и дверь захлопнулась.

Алена взобралась на переднее сиденье, диковинная машина натужно взвыла и двинулась.

– Это «батон», – перекрикивая вой мотора, оживленно объясняла Алена. Когда машину бросало из стороны в сторону, она хваталась за все подряд: за виниловую спинку, за потолок, за черную палку на двери. – Потряхивает маленько, а так – всем машинам машина! Особенно если шофер не подведет! А, Коль?!

Коля, за все время не сказавший ни слова, посмотрел на прыгающую Лилю в крохотное зеркало заднего вида и улыбнулся.

– Коля у нас лучший! Два раза в тундре пурговал, один раз под самый Новый год, помнишь, Коль? И ничего, не замерз! А все потому, что машина у него всегда в порядке! Ну вот, этот поселок называется Угольные Копи. Уголь здесь добывают еще с тридцатых! Сейчас уж четвертая по счету шахта! Анадырь топят и на всю Чукотку везут. В Эгвекинот специальные баржи ходят, «угольщики».

Дорога стала получше, и Лиля пригнулась, сунулась в самое окошко, чтобы все видеть. Кругом раскинулись огромные черные холмы угольных отвалов, мертвые остовы транспортеров, они проезжали брошенные постройки, полусгнившие вагоны, гигантские железные бочки, похожие на истлевшие корабли пришельцев, рельсы, ведущие к странным апокалиптическим сооружениям и обрывающиеся в мелких озерцах с неестественно синей водой.

Пейзаж вызывал ощущение застывшей катастрофы.

«Батон» – всем машинам машина! – трясся и подпрыгивал, и Лилю мотало из стороны в сторону. Ей не хотелось смотреть на застывший мир вокруг, но оторваться от него она не могла.

– Это уже город?!

Алена обернулась:

– Не-ет, говорю же, Угольные Копи! Анадырь на той стороне!

– На той стороне чего?

– Лимана! Нам еще через лиман идти!

– Какой лиман?!

Алена засмеялась и махнула рукой:

– Сейчас увидишь.

«Батон» всхрюкнул, поднатужился, вознесся на невысокую горку – галька сыпалась из-под колес – и съехал прямо на берег, за которым простиралась какая-то большая вода, всклокоченная, желтая и злая. Возле берега болтался широкозадый катер, обветренный, давно не крашенный. Синий дизельный дым крутился над трубой. С кормы были брошены широкие деревянные мостки.

– Слава богу, не ушел, – пробормотала Алена и полезла из кабины. – Ты сиди, не выходи! – крикнула она Лиле. – Холодно!

Нажав на черную пластмассовую палку, Лиля распахнула дверь и выпрыгнула.

Что это, в ужасе спросили ее лакированные ботинки и принюхались. Угольная пыль?! Угольная пыль!!!

Дышать на улице было нельзя – ветер не давал. Его оказалось так много и он был такой плотный, что втянуть его в себя не получалось. Ветер мимоходом залез Лиле в волосы, и под пальто, и в уши, и за шиворот. Впрочем, до Лили ему не было никакого дела. Он играл с водой, злил, веселил и шевелил ее, и желтые волны, исходящие пеной, отвечали ему яростью.

– Зачем ты вышла?! Окоченеешь! Лезь в кабину!

– А на чем мы поплывем? – крикнула Лиля, отворачиваясь от брызг.

– Как?! На барже! Спасибо капитану, дождался нас!

Знатный шофер Коля заскочил в свою знатную машину и стал сдавать задом, прицеливаясь на деревянные мостки, ходуном ходившие по гальке. Дерево скрипело, и баркас – а может, баржа – приплясывал на воде.

– Он не заедет, – пробормотала Лиля.

– Что?!

Но Лиля не отвечала, смотрела, как «батон», едва не забуксовав на гальке, стал взбираться по мосткам на палубу. Мужики, курившие поблизости, махали бычками и показывали, куда крутить. Шофер Коля газанул, «батон» перевалил через стык и аккуратненько причалил на палубу, вровень с какой-то еще машиной.

– Пойдем! – Алена потянула Лилю за рукав. – Сейчас на воде совсем холодно будет.

Протиснувшись между деревянным, обшитым побитой резиной бортом баржи и боком «батона», Лиля кое-как открыла дверь и забралась в узкую щель на свое место. В «батоне» было тепло, тихо, пахло табаком, и радио играло и пело – красота!

– Сейчас покачает немного. Видишь, ветер поднимается. Ты как? Качку переносишь?

Лиля понятия не имела, переносит или нет. Когда Кирилл катал ее на катере по Пестовскому водохранилищу, вроде переносила, но здесь совсем другая качка!

Баржа заревела, загремели цепи, застучал движок, она стала неуклюже разворачиваться, а потом пошла, ныряя в желтые и зеленые волны.

Лиля была как будто без сознания немного.

– Как только лед придет, навигацию закроют, – говорила на переднем сиденье Алена, – до аэропорта можно будет добраться только на вертолете. А зимой уже на машинах, это удобно.

– Как на машинах?

– По льду. Очень просто.

Солнце вдруг выглянуло из-за низких туч, как будто проткнув их насквозь, и один-единственный луч уперся в воду, сделав ее изумрудной, и страшно стало, и весело.

С левой стороны, далеко, проявилась скала, тоже освещенная солнцем, и Лиля спросила, что это.

– Алюмка! – объяснила Алена. – Островок такой. Раньше вроде военная база была, секретная, а потом военные ушли. Там гнездовья птиц, самых разных, некоторые даже в Красную книгу занесены!..

Шофер Коля закурил, вздохнул и сел вольготно. Спохватился и спросил:

– Можно покурить?

Лиля ненавидела пиво, сигареты и всякого рода распущенность. Считала это плебейством, недостойным просвещенного жителя двадцать первого века. Даже когда курили на улице, она старалась как можно быстрее пробежать мимо или просила воздержаться – если, допустим, мероприятие проводилось на открытом воздухе, а там какие-нибудь бессовестные курильщики.

– Ничего, если я покурю-то? Я в окошко!

– Курите! – сказала Лиля быстро. – Курите, конечно.

Зеленый луч исчез, вода стала коричневой и бурой, и берег уходил все дальше, а тот, другой, все никак не приближался, хотя движок молотил изо всех сил и пахло соляркой. Лиля смотрела в окно, в нос и в рот вместе с соляркой лез дешевый табак, радио пело.

Где я, думала она, а волны все плясали вокруг, и баржу сильно качало. Что со мной? И я ли это?..

Вдруг гладкая голова, довольно большая, вынырнула совсем рядом с бортом, покачалась немного и ушла под воду.

– Там кто-то есть! Вон там, там!!

Коля от неожиданности поперхнулся и закашлялся, Алена взглянула на него, а потом в забрызганное окошко.

– Где есть-то?

– Ну, там, в воде!..

– Так нерпа, кому ж там быть! – Она засмеялась. – Их тут полно. Белухи, должно быть, рядом. Когда косяк идет, нерпы всегда за ним следом. За белухами рыбу подъедают.

Лиля смотрела не отрываясь, и ей казалось, что волны качаются у нее в голове. Вон вынырнула еще одна усатая и гладкая морда, следом еще и еще!