Светлана Алешина - Предел зла

— Только сто граммов! — предупредила Лариса. — Остальное допьете после разговора.

— Лады, лады, — закивал Умнов, юля возле стола и откупоривая бутылку. — Мы ж понимаем, не дураки все же…

Он дрожащей рукой набулькал себе в стакан граммов сто пятьдесят и крупными глотками выпил, занюхивая рукавом телогрейки.

— Будешь? — кивнул он Ларисе на бутылку.

— Нет, — отрезала та.

— Понимаем, понимаем, служба! — уважительно заговорил Умнов, не скрывая своей радости.

— Итак, поговорим о Ковалевой, — вернула его к теме разговора Лариса. — Когда вы видели ее в последний раз?

— Дак это… Сто лет уж не видел!

— А точнее? — нахмурилась Лариса.

— Ну… — Умнов наморщил лоб. — Месяца три уж прошло. В начале лета где-то в последний раз она заявлялась. Только ночевать не осталась, поскандалили мы с ней… Она денег просила, а у меня у самого в кармане ни хрена. Самогонку мою всю вылакала, лахудра!

— Вы с ней дрались? — строго спросила Лариса.

— Дак это… — Умнов смущенно отвел глаза. — Ну ударял пару раз! А с ней по-другому нельзя. Она сама набивалась, чтоб ей в глаз врезали, ей нервы надо было все людям измотать! Вы только не подумайте чего, — испугался он. — Я, хоть и ударял ее, на смертоубийство-то не сподоблюсь никогда! У меня вон сука ощенится — я щенков утопить не могу, рука не подымается. Так и живут все, по двору бегают. А чтоб человека, хоть и такую бл… прости господи, не смогу! Да еще и ребенка загубить — это не по мне, нет! Вот Христом богом клянусь! Я ж не душегуб какой, не злодей. И ударял-то ее всегда несильно, ни одного зуба не выбил… Все по-людски старался.

— Итак, в последний раз она была у вас в начале июня, так?

— Ну да, стало быть, так, — согласился Умнов.

— А до этого приходила регулярно?

— Шлялась часто, да. То ей ночевать негде, то жрать нечего, то выпить охота… Вот и ходила к Саше. Конечно, Саша добрый! Кто б ее еще кормил?

— А почему же потом вдруг перестала ходить? Не из-за скандала же, ведь драки и разборки между вами были постоянно?

— Да с Маринкой своей, дурой гребаной, с какими-то сопляками связались. Кобылы е…чие! — с ненавистью выругался он. — Вот и захороводились с ними. Нашла, дура, с кем! С отморозками…

— Почему они отморозки? — насторожилась Лариса.

Умнов помолчал, кинув взгляд на бутылку, но Лариса отодвинула ее подальше.

— Наркоманы они, — как-то нехотя произнес Александр.

— Наркоманы? — Лариса почувствовала, как участился ее пульс. — Кто такие, где живут? Почему они с ними встречались?

— Как зовут, я толком не знаю, — покачал головой Умнов. — Клички знаю — Страшный и Лорик, — Опишите их, пожалуйста, — попросила Лариса.

— Ну они тощие такие оба. Ясное дело, искололись уж все! Страшный — он и впрямь страшный, как Кащей. Бритый, лысый почти, и зубы у него гнилые. А Лорик — тот наоборот, патлатый такой.

Лохмы, как у бабы, по спине болтаются. И ногти длинные, нестриженные. Я говорю, на бабу смахивает.

— И что их связывало с Ковалевой и Канарейкиной?

— Не знаю толком, какая-то там история нехорошая вышла, давно еще… — почесал затылок Умнов. — Вроде как эти две сучищи им должны что-то были, это Янка по пьянке как-то болтала. И они у них деньги заработанные отбирали, драли почем зря да били. А потом эта дура вдруг хвастаться начала, что, мол, Страшный — он ее любит прям до смерти!

И жить к себе возьмет, и все для нее сделает! Ну это она про всех болтала. Все выделывалась передо мной, королева е..ная! А то я не видел, как они с ними обращаются! Как-то приволоклись сюда все вчетвером, так Страшный этой дуре прямо здесь фингал поставил. А она все лебезила перед ним. Да и Маринка тоже испуганно поглядывала. Но та себя хоть потише ведет. Потом эти двое колоться стали, облевали тут все… Еле убрались ночью, я аж перекрестился. Потом этой курве говорю, чтоб, мол, больше духу их поганого наркоманского тут не было! Здесь тебе приличный дом, а не гадюшник! Шалава! Тут-то она и завелась насчет Страшного, что любит он ее… Пришлось в нос дать, чтоб заткнулась. Но. потом, однако ж, больше не являлась с ними, только рассказывала. А потом и вовсе пропала. Я уж и перекрестился. Чего о ней жалеть? Не захотела с приличным человеком жить, вот и получила!

— То есть, я так понимаю, в последнее время она особенно плотно общалась с этими наркоманами, так?

— Ну наверное, — кивнул Умнов. — Я ж говорю, не видел ее с лета. С ними да с Маринкой, с кем же еще? То у ней ночевала, то у Страшного, как мне говорила. Денег-то у ней хату снимать не было. В подворотне если отсосет кому, так пропьет тут же.

— А где они живут? Страшный с Лориком?

— Да откуда ж я знаю? Я к ним в гости не ходил.

— Ну, может быть, Яна вам говорила?

Умнов снова почесал грязную голову.

— Где-то на Пролетарке, — сказал он. — Эта сука мне все по ушам ездила, когда ночевать хотела остаться, разжалобить пыталась, что, мол, ей далеко на Пролетарку добираться. Конечно, тут-то ей лучше жилось! Тут-то ее башкой об стол не били, как Страшный. Так что на Пролетарке их искать нужно.

Если только она не врала, конечно. У нее вранье через слово было, я уж и не слушал ее.

— Ну что ж, — вставая, проговорила Лариса. — Вам, Александр Николаевич, спасибо за разговор.

Следствие проверит ваши показания, и, если вы сказали правду, бояться вам нечего.

— Всю, всю правду выложил, вот те крест! — забожился Умнов. — Я вам не Янка, не думайте! Я человек хоть и простой, а все ж приличия понимаю. А вы на меня с обвинениями! Страшного с Лориком лучше ищите, их это дело, говорю вам! Они ж весь ум прокололи, им что муху убить, что ребенка!

— А поскольку им лет примерно, как вы думаете? — напоследок спросила Лариса.

— Да года по двадцать два — двадцать три где-то, — подумав, ответил Умнов. — Я ж говорю, сопляки еще совсем малолетние!

Когда Лариса подходила к двери, Умнов, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, попросил:

— Вы б мне сигареточку оставили… парочку.

Лариса отдала ему пачку своих «Кент-Лайтс».

— Лучше б «Приму», конечно, — вздохнул Умнов. — Но хоть так сойдет.

Провожать Ларису он, естественно, не стал, целиком отдавшись процессу опустошения бутылки водки. Лариса перелезла через поваленное дерево, прошла к своей «Вольво» и, медленно выезжая на дорогу, принялась анализировать услышанное.

Итак, наркоманы. Люди с искривленной психикой, принадлежащие к той прослойке общества, о которой Лариса сразу же подумала, как только узнала о характере убийства. Но до сегодняшнего разговора с Умновым никаких наркоманов на горизонте не прорисовывалось, поэтому она и занималась другими версиями. Теперь же Лариса понимала, что скорее всего Лорик и Страшный и есть убийцы Яны и Лианы Ковалевых. Во всяком случае, являются исполнителями преступления.