Светлана Алешина - Средство от скуки

Он не воспринимал Ларису как личность — там просто не за что было зацепиться. Это была лишь не очень большая в количественном отношении биомасса, которая могла быть уничтожена в любой момент.

Но биомасса обладала вполне структурированными внешними особенностями. И они были важны для Куха, поскольку эстетический момент являлся основным для получения им сексуального удовольствия.

Ведь мучить будут именно тело — все остальное, что у нее внутри, было неважно. Да ничего там скорее всего и не было — по мнению Куха.

Замучить красивое тело, убить красивую женщину является благом. Тогда как жизнь некрасивой женщины вообще безразлична — она никому не может причинить зла, никого не может заманить в свою ловушку.

— Как у тебя настроение? — с внешней любезностью обратился Кух к Ларисе.

— Спасибо, хорошее, — ответила Лариса.

— Как тебе город?

— Да я его и не видела, города-то…

— Что так?

— Даже не знаю, куда пойти — я здесь ничего не знаю.

Кух внутренне рассмеялся по поводу беспомощных, неуклюжих фраз Ларисы — для него это было подобно красной тряпке для быка.

Он прихлебывал из чашки и как бы невзначай рассматривал телесную оболочку Ларисы. Узкие щиколотки, крепкие икры, правильной формы колени, аппетитные бедра. Тоненькую талию, казалось, можно было обхватить двумя руками. Миниатюрная грудь и выдающиеся сильные ключицы, тонкая шейка и длинные белокурые волосы.

— Да, не такими представлял я себе украинских женщин, — сказал вслух Кух, а про себя подумал: "Ну, настоящая ведьма из «Вия».

— А как вы их себе представляли? — с интересом спросила Лариса и зыркнула на него хитрыми глазами.

— Конечно же, крупными. Чтобы были кровь с молоком…

— Ой, мне многие говорили — что-то ты, Галочка, худая такая. У нас в деревне и правда считается, что красиво — это когда в теле, — затараторила Лариса. — А я такая тощая!..

«Кокетничаешь, сука? — с внезапной злостью подумал Кух. — Ну ничего, недолго тебе осталось. Интересно, надо ли с ней делать то же самое, что и с той? Да нет, эта вроде не очень раздражает своей болтовней».

А Лариса подумала: «А не захочет ли он переспать со мной, перед тем как меня убьет? И что мне тогда делать ? Наверное, все-таки не стоит идти с ним на связь. Это так противно! Но тогда придется действовать очень тонко, чтобы не испортить все».

— Да, Галя, мы так и не поговорили с тобой на очень интересную тему, — Кух сладко причмокнул губами.

— На какую? — вылупила на него глаза Лариса.

— Ты мне так и не рассказала, как тебя впервые в жизни посетило такое чувство, как любовь…

— Ну, — делано смутилась Лариса. — Когда в восьмом классе учились мы…. я была влюблена в одного там… А они меня потом с двумя мальчишками еще заперли и по очереди целовали…

— Как интересно! — воскликнул Кух.

— Мне тогда было очень неинтересно. Потому что пришла техничка, начала кричать, что знает, кто там и зачем заперся, около класса собрался народ. И когда мы открыли дверь, все стали думать обо мне плохо.

И мальчишки из младших классов потом бегали за мной на переменках, тыкали пальцем и кричали: «Проститутка!»

— А ты?

— А я не такая! — с жаром убеждения заявила Лариса. — Я всегда любила, чтобы в отношениях была романтика.

— А романтика — это как? — с интересом спросил Кух.

— Ну я люблю не прыгать сразу в постель, а чтобы мне цветы дарили и ухаживали.

Кух, не удержавшись, рассмеялся.

— Что тут смешного? Почему вы смеетесь?

— Нет, я не хочу тебя обидеть, просто ты так все это рассказываешь занимательно… — поспешно ответил Кух.

— Нет, ну действительно мужчина должен сначала проявить свою любовь, потратить деньги, дарить подарки, исполнять мои желания, слушаться… Везде ходить вместе. И чтобы никто на него не смел больше позариться.

— А ты ревнивая?

— Дело не в этом. Просто всех других девушек, которые бы к нему липли, он даже вправе оскорбить, потому что у него есть я!

Лариса осознавала, что сейчас своей глупой болтовней откровенно провоцирует Куха на насилие. Насколько ей удалось понять структуру его личности, именно такие непроходимые дуры, простушки, какой прикидывалась она, и могли вызывать у него непреодолимую тягу к насилию.

А Кух внутренне наслаждался тем, что вытягивает из Ларисы-Гали те слова, которые подсознательно и хотел услышать. Этот недочеловечек с далекой Украины будил в нем жажду к насилию, а насилие его возбуждало. И он решился.

— Кстати, Галочка, ты говорила, что тебе некуда пойти… — небрежно заметил министр.

— Да, но я же не знаю города.

— Я собираюсь завтра ехать в один загородный дом. Там очень интересно. Много всяких занятных вещиц. Таких наверняка ты не видела в своей деревне.

К тому же это здание интересной архитектуры. Богатая внутренняя отделка. Если хочешь, я могу взять тебя с собой.

— Ой, я, конечно, поеду с вами, — с улыбкой согласилась Лариса.

Он откровенно врал ей про архитектуру и отделку.

Впрочем, только заскорузлая деревенщина могла поверить, что в каком-то загородном доме присутствует высокий архитектурный стиль и художественные ценности. И этот момент возбуждал Куха еще больше.

Весь следующий день вплоть до пяти вечера, когда была назначена встреча с Кухом, Лариса провела в состоянии тревожного возбуждения. Она пресекала на корню все мысли о том, чтобы отступить от намеченного, хотя такие мысли и появлялись. Сомнения сейчас ей были ни к чему.

Елена Николаевна явно нервничала, постоянно ломала пальцы, судорожно и бесцельно бродя по квартире и время от времени приставала к Ларисе с разговорами. Смысл их сводился к одному: "Ах, как я боюсь!

Может быть, тебе не стоит ехать? Что мне-то делать?

Как теперь от всего этого отказаться?"

Ларисе пришлось объяснять, что отказываться уже поздно, что отказываться — это самое опасное из всего возможного. А Елена Николаевна пила валерьянку, и периодически у нее по щекам текли слезы.

Лариса пробовала держаться спокойной, но внутреннее ощущение тревоги не покидало ее. Она связалась с Мурским, и он еще раз заверил ее в том, что все идет нормально. Это означало, что в нужное время и в нужном месте люди из силовых структур будут готовы освободить Ларису из плена высокопоставленного садиста. Она несколько раз повторила Мурскому место дислокации и время, на которое назначена встреча.

Кух заехал ровно в пять. Он выглядел вальяжно, но с некоторым налетом небрежности. Был излишне нежен с Еленой Николаевной — не так, как в предыдущие дни, когда его видела Лариса. Тогда он вел себя подобно напыщенному чиновнику, старающемуся казаться этаким простачком в кругу своих подчиненных.

Сейчас в его поведении проскальзывали какие-то человеческие черточки: он то обнимал Елену за талию, то ласково гладил по щеке, а на прощание, когда они с Ларисой выходили, вообще отважился на нежнейший поцелуй.