Андрей Воронцов - Корабль в пустоте

Здолбунович слегка наморщил лоб, подумал и сказал, кажется, с облегчением:

– Нет, не наш – он от университета. А откуда вы знаете, что приехали именно с этрускологами?

– С одним я познакомился еще в самолете. Все прочие подошли в аэропорту к табличке с надписью «Конференция этрускологов», которую держал координатор Хачериди. Затем он произвел перекличку по списку. Отсутствующих, между прочим, не было. Как я понял, люди лишь до Москвы добирались разными самолетами и поездами, а оттуда все вылетели одним рейсом.

– А вы видели документы этих людей?

Чаша моего терпения переполнилась.

– Послушайте, я же не полицейский, чтобы требовать документы! И еще: очень трудно разговаривать с человеком, который не смотрит на собеседника. Извините, я вам так неприятен?

Бесцветные щеки Здолбуновича порозовели. Он с видимым усилием перевел глаза на меня, и я увидел, что он совершенно косой.

– Могу смотреть, если угодно, – пробормотал он. – Учтите только, что у меня сильный астигматизм.

– О, простите, не знал! Можете смотреть, как вам удобно. Так что же будем делать?

Снова воцарилось молчание. Я выругался про себя матом и грубо сказал:

– Послушайте, Здолбунович, у вас проблемы. Срывается международная конференция, за которую вы отвечаете. Вас ведь не погладят за это по головке. Может, пора проснуться?

Семен Брониславович собрал глаза в кучку – точнее, попытался, криво улыбнулся.

– Вообще-то, непосредственно отвечает за конференцию наш университет. Мы лишь курировали это направление и обеспечили поступление средств из федерального бюджета на ее проведение.

– А, знакомая тема – власть и ответственность! Ты сюда не ходи, уважяемый, ходи университет! Так, что ли? И вам всё равно, что федеральные средства могут улететь в трубу? Вы не забыли, что вы – руководитель оргкомитета конференции? Мне, например, приглашение пришло за вашей подписью. Другим, я полагаю, тоже.

– Не надо передергивать, – голос Здолбуновича окреп. – Я лишь хотел сказать, что мы занимались общими вопросами, а не деталями организации, предоставив это университету, выдвинувшему идею конференции. Мы помогли изыскать отсутствующие у университета средства, но мы никак не предполагали, что нам придется искать участников мероприятия. Да, я руководитель оргкомитета, но их всегда выбирают из числа тех, кто обладает бо́льшими возможностями в смысле полномочий и финансов. А конкретно вопросами проведения занимался ректор и обращался за помощью ко мне, когда требовалось. Скажем, пишет он мне, что актовый зал университета не соответствует стандартам проведения международной конференции и просит помочь найти другой зал. Я связываюсь с директором городской библиотеки, где у нас приличный конференц-зал, с возможностями синхронного перевода, и решаю проблему. И так во всем.

– Ну наконец-то вы разговорились! Как только дело коснулось вас лично, отметим. Стало быть, главное действующее лицо у вас – ректор. А разве он был на несостоявшемся открытии конференции? Я что-то никого похожего не заметил.

Глаза Здолбуновича снова расфокусировались и стали грустными.

– Нет, он заболел.

– Ушам своим не верю! Глава администрации приехал, а ректор, пусть и больной, не приезжает хотя бы на открытие! Да бывает ли такое?

– Увы, бывает, если человек заболел серьезно.

– Ну, дай Бог ему здоровья. Прошу понять меня правильно, но мне бросилась в глаза одна странность. Дело не только в ректоре. Формально вроде бы ни к чему не придерешься, но на фоне произошедшего, не побоюсь сказать, сверхъестественного события все, в частности, в вашем учреждении, как-то удивительно пассивны и равнодушны. Я думал, у вас здесь, простите, народ на ушах стоит, а на самом деле – тишина и безлюдье, как будто период отпусков наступил.

Семен Брониславович поджал губы.

– Да что же нам на ушах стоять? – пожал плечами он. – Мы ведь в розыске не сильны и не должны им заниматься. На это есть специальные службы.

– Да-да, но всё же… Не скрою, когда я получил приглашение, то был приятно удивлен, что научная общественность именно вашего города проявляет такой интерес к этрускам. Стало быть, в зале следовало ожидать не только мэра, вас, ректора и прессу, но и местную интеллигенцию. Однако ее не было. Похоже, в Южноморске вовсе нет повышенного внимания к теме. Даже в университете. Как вы объясните это противоречие?

– Ну, у нас же не Москва. Где нам взять столько интеллигенции? Пресса и есть наша интеллигенция, – многие, кстати, выпускники университета. Между прочим, директор библиотеки тоже была в зале во время вашего интервью.

– Это приятно. А другие работники библиотеки? А преподаватели и студенты универа? Историки, учителя, наконец? Нет, сколь ни было мало по сравнению с Москвой у вас интеллигенции, она могла забить до отказа тот не очень большой зал. Однако почти никто пришел, из чего я делаю простой вывод, что этруски для вашей элиты… ммм… не очень неактуальны. Тогда я спрашиваю себя: почему именно Южноморск взял на себя инициативу проведения форума?

– Как я говорил, она зародилась в университете…

– Это я уже понял. Я хочу понять, что для вашего города этруски. У вас жил и работал какой-то известный этрусколог?

– Простите, не имею сведений.

– Может быть, ваши археологи сотворили сенсацию и нашли здесь следы пребывания этрусков?

– Не доводилось слышать.

– Что же – вы лично фанат этой темы?

– Как вам сказать… – замялся Здолбунович.

– Так и скажите: не фанат. Что же тогда вас заставило поддержать идею конференции?

– Прежде всего, международная научная значимость темы…

– Но здесь у вас некогда жили народы, упоминаемые еще Геродотом. Почему не они, а этруски?

– Вероятно, они не столь востребованы у историков. Научным обоснованием занимался университет…

– Между тем, сотрудниками вашего университета не написано ни одной работы об этрусках. Это я выяснил еще до приезда сюда. В программе от вас – один доклад, заболевшего ректора. Наверное, он и есть ваш главный этрусколог. Тема доклада: «Этрусские цари в истории Древнего Рима». Ну, в общем, это для средней школы. Нет ли других причин, побудивших город принять форум этрускологов?

– Я их не знаю.

– Тогда скажите мне как руководитель оргкомитета: чем я должен здесь заниматься, если мои коллеги, не дай Бог, так и не объявятся?

– Ну… всё же будем надеяться на лучшее.

– Сколько лично мне надеяться на лучшее? Те два дня, что я еще должен находиться на конференции?

– Думаю, не меньше. Ведь к вам еще могут быть вопросы у правоохранительных органов…

– Я уже ответил на них сегодня. Других ответов у меня нет. – Я поколебался, стоит ли рассказывать Здолбуновичу о Ротове и его странных угрозах футболистам, и решил, что не стоит – уж больно неосновательной фигурой показался начальник управления. – Хорошо, и что же я делаю эти два дня – просто жду?