Марина Серова - Месть под парусами

Почему-то мне казалось, что именно Белых будет держать руку на пульсе. Тут же остановила себя. Я ведь уже решила, что вначале выслушаю, что раскопал Кирьянов. Но все же чувствовала, что могу доверять этому прямому, малоэмоциональному мужчине.

Хороший я все же выбрала столик. С моего места было прекрасно видно то место, куда припарковался Кирьянов и он сам, вышедший из машины. Даже сквозь стекло было заметно, что тот пребывает в добродушном настроении.

Я уже предвкушала, как поделюсь с другом приключением на заправке, когда тот вихрем ворвался в кафешку, уже заранее улыбаясь.

– Чему радуешься? – поинтересовалась я.

– Сегодняшний день удивительно богат на чудаков, – фыркнул Кирьянов. – Мне сразу с двумя посчастливилось встретиться уже до обеда.

– Расскажешь? – Я предвкушающе подобралась.

Друг насмешливо угукнул, но предупредил, что сначала желает заказать обед. Подозвал официантку, потыкал пальцем в меню и, ожидая заказ, уставился на меня:

– Ты-то почему ничего не заказываешь?

– Не хочется пока, думы разные головушку буйную одолевают, – отшутилась я. – Кофе лучше себе возьму. Так что там у тебя с твоими чудаками?

– Ну слушай! – Киря снова расфыркался. – Приехал я за консультацией по одному очень важному делу к одному очень важному человеку. Сидим мы у него в кабинете, дела обсуждаем. Тут звонит его мобильник, жена на проводе. Важный человек берет трубку, меняет строгую интонацию на мурлыкающую и урчит дражайшей половине, что и к ужину он успеет, и ничуть не задержится, и хлеба купит, и так далее. В этот самый момент в кабинет, предварительно коротко стукнув в двери, входит гораздо менее важный человек. Слегка вжав голову в плечи, пытается всучить своему начальнику стопочку документов на подпись. Тот роняет взгляд на документы, видимо, находит их достаточно важными и говорит в трубку так ласково-ласково:

– Подожди, зайка!

Владимир хрюкнул от смеха, глубоко вдохнул и продолжил:

– Не знаю, что уж там жена ответила, а вот этот кадр у двери скромно глазки в пол опустил и отвечает:

– А… Да… Хорошо.

Кирьянов расхохотался так заразительно, что и я не удержалась от смеха, только лишь представив выражение лица этого самого важного человека.

– Такие вот бывают недоразумения, – все еще посмеиваясь, проговорил друг, глядя, как я промакиваю салфеткой уголки глаз от слез, выступивших от смеха. – А хочешь, расскажу про случайность?

Я кивнула, и Киря философски заметил:

– Ты ведь прекрасно знаешь, как одна малюсенькая случайность может завалить все дело. Или же наоборот, помочь распутать самый запутанный клубок. Так вот. В одном районе начали угонять машины. Причем иномарки не трогали, брали, что попроще. В основном, конечно, пользовались спросом «Жигули», «Нивы» и прочие «ВАЗы». Следствие предполагало, что автомобильные номера свинчивались, номера на двигателях перебивались, а сами машины разбирались на запчасти, а затем так, по запчастям, и распродавались. Иначе как можно было объяснить полное отсутствие каких-либо следов? Это была присказка, а вот тебе и сказочка.

Висеть бы этому делу об угонах долго и нудно, если бы не случилось внезапно некое плановое мероприятие под незатейливым названием «Меры борьбы с административными правонарушениями». Несколько человек, которые и должны были активно изображать борьбу с нарушителями, решили по-тихому удрать и устроить себе внеплановый выходной. Да и то верно – мало ли где именно в районе они проводят душеспасительные беседы с явными нарушителями.

Собрались, значит, пацаны, закупились закуской да выпивкой и рванули за город, чтобы спокойно посидеть в лесочке, пива попить, сосиски на костре пожарить. Пикник, конечно, удался, вот одному и приспичило со временем отойти по естественной надобности в кустики. Он уже практически сделал свое дело, как вдруг вроде послышалось что-то. Потом он и сам не мог сказать точно, что именно услышал. Говорил: то ли приглушенные голоса, то ли шум двигателя, хотя, если честно, я не знаю, как можно было их перепутать. Пошел он на звук, выглянул из-за кустов осторожно и обмер: на полянке двое молодых парней, приглушенно матерясь, скручивали номера с синей «восьмерки», которая нынешним утром прошла в ориентировках как свежеугнанная.

Вернулся наш доблестный парень в круг друзей, рассказал обо всем, и взяли они угонщиков с такой доказательной базой, что не подкопаешься. А то, что пахло от парней пивом да костром, так это ерунда, мелочи.

– Ребят же не наказали? – с коротким смешком уточнила я.

– Ну что ты! Они ж от такого жирного глухаря избавились! Причем, как мне сказал один знакомец, принимавший непосредственное участие в том пикнике, они действительно оказались правы: машины распродавались по деталям после разборки. Если бы не эта случайность… Впрочем, – перебил сам себя подполковник, – мне интересно, что у тебя случилось. И не отрицай! Я видел, как ты улыбалась, когда пришел!

– Ничего-то от тебя не скроешь!

Поделившись и своей историей, я еще немного поспорила с Кирьяновым о том, как лучше было бы вытаскивать машину из люка, и допила наконец свой кофе. Вкусный он здесь был, даже немного обидно, что за разговорами да байками не заметила, как быстро он остыл.

– Так, теперь к делу. – Кирьянов подобрался, а взгляд его посерьезнел. – Этот твой Белых… Откуда ты его знаешь?

Я вкратце рассказала Владимиру о своем новом деле. Но вот о Вадиме Романовиче я говорила подробно, объяснив свой интерес и те выводы, что уже успела сделать.

Киря согласно кивал, а потом огорошил внезапным:

– А ты в курсе, что это не первый его удавленник?

– Что?! – Я чуть кофе не подавилась.

– А то. – Владимир хмыкнул. – С прошлого места работы твой драгоценный Белых вылетел, когда в его смену одного из подчиненных нашли повешенным.

Я не стала уточнять, почему это Белых – мой и когда он успел стать драгоценным, но вот остальное меня очень сильно заинтересовало.

– Поподробнее, пожалуйста, – попросила я, подзывая официантку, чтобы заказать еще кофе.

– Слишком подробно не получится, уж прости. – Кирьянов пожал плечами. – Белых – бывший военный. А военные даже о своих бывших сослуживцах слишком неохотно говорят. Особенно с нами. Как будто для них полиция что бельмо в глазу. Любое наше вмешательство они воспринимают чуть ли не как акт агрессии. Да и особо любопытных они не любят. И разбираться со своими внутренними делами предпочитают сами. Я и так обещал не разглашать источник, а также дал слово, что ходу этой информации дальше не будет.

– Не будет, – подтвердила я. – Я просто хочу для себя понять этого человека.

– Вряд ли тебе это, конечно, поможет, но слушай. Белых Вадим Романович после службы в армии остался в воинской части, затем на добровольных началах пошел воевать в Чечню. Оттуда по ранению его комиссовали. Белых не захотел отсиживаться на пенсии, уехал в небольшой городок. Не знаю, как назывался. – Подполковник махнул ладонью, на корню отсекая вопрос, который я и в самом деле намеревалась задать. – Мне не сказали, Тань.