Наталья Александрова - Прятки с тенью

– Да что ты? Поздравляю!

– Ой, не надо, все потом! – замахал Вася руками. – В общем, денег нужно немерено, так что верчусь как белка в колесе! Вот сюда обещают вроде ведущим взять, тогда бы мы поправили свои дела, но это пока неточно…

– Здорово! – я была искренне рада за Васю, такому хорошему человеку должно было повезти.

– Что я все о себе! – он притормозил на перекрестке и повернулся ко мне. – Жанка, ты-то как вообще? Я слышал, вроде ты с того канала уволилась? Да и шоу ваше закрывают… А кто-то говорил, что ты в Штаты уехала к мужу… врали, выходит?

– Уехала и приехала, – вздохнула я. – В общем, мужа у меня больше нет, теперь срочно нужна работа.

Вася все понял правильно.

– Не горюй! – сказал он. – Характер у тебя хороший, перышки почистишь – найдешь мужика!

– Мне бы работу для начала найти, – напомнила я.

– Так… – Вася подумал немного, – здесь пока все неясно. Планы у них большие, но когда еще раскрутятся.

– А кто хозяин канала?

– Да у них там все непонятно. Ладно, я людей поспрашиваю. Тебе срочно?

– Срочно, – взмолилась я. – Вася, мне хоть временно куда-нибудь! На любую работу согласна!

– Найдем! – уверенно пообещал он. – Сейчас я на съемки опаздываю, завтра с тобой свяжусь! Телефон прежний?

Вася высадил меня недалеко от моего, с позволения сказать, дома, точнее, временного пристанища, отмахнулся от изъявлений благодарности и уехал.

Я проводила его машину грустным взглядом и подумала, что все-таки сделала в жизни хоть что-то хорошее, познакомила двух славных людей…

Тут я почувствовала, что на улице холодно, особенно мерзнут руки, и полезла в карман за перчатками…

Перчаток не было ни в кармане, ни в сумке. Их вообще не было. Дорогие, почти новые перчатки, я их купила перед самым отъездом в Америку. Еще в те безнадежно далекие времена, когда я могла покупать хорошие, дорогие вещи.

Я попыталась вспомнить, куда могла их деть. Если оставила у Васи в машине – это полбеды, Вася их найдет и отдаст…

Но тут я восстановила в памяти последний час и вспомнила, что дело обстоит куда хуже.

Выйдя с телеканала, я надела перчатки, это я точно помню. Потом… потом зашла в кафе, сняла их и сунула… куда же я их сунула?

Я наморщила лоб, припоминая.

Не в сумку, нет, я сунула их в пакет, в котором лежала та старая тетрадка в черном коленкоровом переплете, тетрадка из тайника.

Вот черт! Пакета-то у меня и не было.

Ну конечно, когда Вася позвал меня, я вскочила как ошпаренная, схватила сумку и побежала к выходу, а пакет забыла на стуле.

Значит, и тетрадка, и перчатки остались в том кафе. Так что о них можно забыть.

Ну, тетрадка ладно, интересно, конечно, что там дальше случилось, но у меня есть более серьезные проблемы. А вот перчатки… без перчаток я замерзну, еще месяц точно будут стоять холода. А на новые у меня денег нет…

Тут я почувствовала настоящее отчаяние.

Ну что я за человек? Все забываю, все теряю, все у меня валится из рук! Немудрено, что меня никто и в грош не ставит, об меня все подряд вытирают ноги, начиная с собственного мужа и заканчивая мелкими телевизионными начальниками. Честно говоря, я ничего другого и не заслуживаю!

На меня накатила такая темная тоска, что впору разрыдаться… но как раз плакать-то я и не умею.

Руки совсем замерзли, и я поплелась домой… то есть в эту жуткую берлогу, которая стала моим единственным пристанищем. Там, по крайней мере, можно протопить печку и согреться. А может, сегодня не будут отключать отопление?

Я вошла в подъезд, разминулась со смуглым гастарбайтером, который скользнул по мне взглядом, как по неодушевленному предмету, поднялась на второй этаж и вставила ключ в замок.

Ключ долго не поворачивался, как будто он вообще не подходил к замку. Я уже решила, что в довершение всех моих несчастий перепутала ключи и теперь не смогу попасть домой, но тут замок наконец щелкнул и дверь открылась.

В коридоре было почти темно, но из-под моей двери выбивалась узкая полоска света.

Что за дела? Я что, уходя, забыла закрыть дверь? Или мой странный сосед Федя Чемоданов залез ко мне в комнату? Что ему там делать? Красть у меня совершенно нечего, к тому же Федя при желании мог сделать это гораздо раньше.

В два шага я прошла по коридору, толкнула дверь, вошла в свою комнату.

Комната была залита странным призрачным бледно-голубым светом, и в этом свете я увидела возле печки какую-то нелепую фантастическую фигуру – в черном облегающем комбинезоне, с пятном бледно-голубого света вместо лица…

И тут в моей голове словно взорвалась бомба, и на меня обрушилась темнота.

Я пришла в себя от пронизывающего холода. И еще от странной тянущей боли в руках и ногах. Я попыталась пошевелить ими – и не смогла. Дернулась посильнее и почувствовала резкую боль в запястьях и щиколотках.

Только после этого я смогла приоткрыть глаза и с удивлением поняла, что сижу посреди своей комнаты на стуле, со связанными руками и ногами. Руки были стянуты за спиной, ноги привязаны к ножкам стула.

В комнате, как и прежде, царила странная голубоватая полутьма, в которой перемещались две черные фигуры. Одна из этих фигур направилась ко мне, и я инстинктивно закрыла глаза.

– Кажется, она приходит в себя, – проговорил женский голос, показавшийся мне смутно знакомым. – Нужно поторопиться… Ну, что там у тебя?

– Сейчас… – отозвался мужской голос. – Кажется, пошло…

Раздался треск.

Я открыла глаза. К счастью, женщина отошла от меня, присоединившись к своему напарнику. Они стояли возле печки, тайник был открыт, и мужчина держал в руках старинную жестяную коробку из-под леденцов.

Теперь я смогла разглядеть их.

Их было двое – как я уже поняла, мужчина и женщина. Они были одеты в одинаковые черные комбинезоны, а на голове у обоих были закреплены фонарики. Именно эти фонарики наполняли комнату мертвенным голубоватым светом. А оттого, что фонарики ярко светили прямо над лицами незнакомцев, разглядеть эти лица было невозможно, они превращались просто в тускло светящиеся овальные пятна, словно передо мной были не люди, а фантастические безликие существа, порождения ночного кошмара.

– Она пустая, – проговорил мужчина разочарованно.

– Не может быть, – процедила женщина, – где же оно?

Она вырвала жестянку из рук напарника, открыла ее и выругалась.

– Нас кто-то опередил, – произнес мужчина.

– Не может быть! – повторила женщина, тряся жестянку, как будто надеясь там что-то найти. – Не может быть! Учитель никогда не ошибается, а он сказал, что оно…

Вдруг она замолчала и повернулась ко мне. Я закрыла глаза, как будто это могло меня защитить.

– Может быть, это она… – начала женщина, но сама себе возразила: – Да нет, ерунда… она круглая дура…